Читаем без скачивания Записки психиатра. Лучшее, или Блог добрых психиатров - Максим Малявин

Кругом засада

На этот раз экипаж барбухайки прибыл в отделение милиции, поскольку получасом ранее оттуда позвонили и убедительно просили «забрать вашего архаровца, пока он не распугал всех приличных хулиганов, наркоманов и охламонов».

Эдик не был оригинален в выборе средства постижения дао. Зачем торить высокогорные тропы в поисках просветления, зачем созерцать пупок в ожидании сатори, когда можно сгонять проторенной тропой по маршруту диван – магазин, взять аквавита квантум сатис[20] и созерцать телевизор до полного взаимопонимания и обоюдоуважения с внезапно подобревшей реальностью. Комменты жены не в счет – она тролль хоть и злобный, но свой, родной, время от времени любимый.

Как это часто случается, вначале была успешно преодолена точка беспохмельного пробуждения, затем началась увлекательная погоня за ускользающей, игриво покачивающей всеми полусферами, хмельной эйфорией, которая плавно перешла в исполненный некоторой озабоченности бег от угрюмо-небритого, в бурке и папахе, похмелья – не ровен час догонит и овладеет… А потом жена сказала свое аргументированное домашней утварью «нет». И так три дня. На четвертый день, выйдя на балкон, Эдик долго вглядывался в припаркованные внизу машины. А чуть позже пригнулся, слился с архитектурой и стал напряженно вслушиваться. Так и есть. ОНИ ВСЕ приехали за женой. А ведь он говорил, он предупреждал: длинный язык – быстрый кирдык. Видимо, где-то наболтала лишнего, а может, даже и поцапалась с кем (что неудивительно, при ее-то идиотской манере считать мужиков тупиковой ветвью эволюции) – и вот он, результат. Сейчас ее будут убивать. Сидят, обсуждают. Кто на стреме, кто будет штурмовать, кто соседей отвлекать, кто расчлененку в пакетах выносить. И ведь как все складно продумали. В одиночку не отбиться. Настрого наказав малость ошарашенной развитием сюжета жене сидеть под кроватью, Эдуард тихой сапой покинул осажденный дом и метнулся к скоропостижно ставшим ближе и роднее милиционерам, благо машина ППС как раз проезжала мимо. Те, проникшись драматизмом момента, свезли женоспасателя в отделение. А уж там, отвечая на вопросы дежурного, мужик вдруг осознал, что попал в гадючник. Причем в прямом смысле слова. Причем пополам с лягушатником. Змеи кишели вокруг, они ровным слоем покрывали пол, так что лягушкам приходилось прыгать по их извивающимся телам – безо всякого, впрочем, вреда для себя. Издав боевой клич африканского воина (мамба вышла, людям страшно-страшно), Эдик оказался с ногами на столе. Дежурный предпринял последовательно два нечеловеческих усилия над собой: он сначала НЕ запрыгнул на стол, а потом НИКОГО НЕ ПОКАЛЕЧИЛ.

Увидев новоприбывших в белых халатах и с добрыми, понимающими лицами, страдалец понял, где он сейчас может оказаться. Перспектива оставить жену в одиночестве разбираться с бандитами его вовсе не обрадовала, и он решил, что фиг с ними, со змеями, если эти идиоты в погонах решили завести служебный серпентарий, то это их личное дело, а он и виду не подаст. Поэтому в беседе с медперсоналом Эдик был напряжен, но очень корректен, все время косился на пол и поджимал ноги, но наличие змей (еще и издеваются, сволочи, одна чуть в штанину не залезла, гнездиться вздумала) упорно отрицал. Пока у доктора не возникла интересная, мать его, идея.

Наклонившись к полу, доктор подцепил змеюку пожирнее и кинул ее Эдику: лови, мол. Прыжку Эдика позавидовал бы вратарь любой сборной – если бы было принято бросаться ОТ мяча. Сочтя пробу со змеей положительной, экипаж барбухайки распрощался с повеселевшими милиционерами и под белы рученьки свел товарища в машину.

В наркологии («ой, ты снова к нам, а ведь только четыре месяца прошло!») Эдуард уже особо не стеснялся: давил гадов, щелчками сбивал с себя лягушек – все равно спалили. Ладно хоть в милиции обещали обеспечить жене огневую поддержку.

Нестандартность, говорите…

Порою приходится слышать нарекания – мол, шизофреник – это просто человек с нестандартным мышлением, который зорко глядит сквозь ткань обыденной реальности и видит параллельные миры, а вы, мракобесики и кавайные няшечки, его нейролептиками пользуете да сервис навязчивый предлагаете…

Заходил на днях давнишний пациент – просто показаться, сделать поддерживающий укол и получить лекарства. Я поймал себя на мысли о том, что вот его бы взять да побеседовать при нем с защитниками прав и поборниками антипсихиатрии. И чтоб не смели выходить из-за круглого стола часик-другой. На судьях уже проверено – им для полного взаимопонимания и согласия с установленным диагнозом хватает пятнадцати – двадцати минут, заберите же его отсюда, кто-нибудь…

У Сергея (дадим ему такое имя) стаж болезни – пара десятков лет. Сейчас он в стационар почти не попадает – хоть Сергей никогда в жизни не признает, что у него шизофрения, он четко для себя усвоил, что перерыв в приеме лекарств – это почти наверняка уход в штопор, переход в отношениях с родными от окопно-позиционной войны в решительное генеральное наступление с празднованием разгрома на больничной койке. И если беседу с обычным человеком можно сравнить с игрой в теннис, вроде подал-отбил, то здесь запущенный шар, как в причудливом пинболе, выбьет много неожиданных бонусов, прежде чем вернуться… да и вернуться ли? На всякий случай: Сергей так разговаривает всегда.

– Здравствуйте, доктор.

– Здравствуй, Сергей. С чем пожаловал?

– Мне, как всегда, нужны лекарства. Ле-кар-ства. Как инструмент вашего лéкарства. Одно из них на «А» – для сна, другое на «А» – для настроения. Спать и улыбаться, просыпаться и тоже улыбаться. И еще мне надо сделать укол. Хороший, качественный, добротный, монументальный, в граните, в бронзе, Церетели идет к черту, для долгой и счастливой жизни, про лонга вита. Да, точно. Пролонг. Пролон-Г. На «Г».

– Понял тебя, Сергей. Уже выписываю, сейчас получишь все бесплатно.

– Это правильно, что бесплатно. Потому что платно – это бес. Это зло. Зло. Деньги. Деньги любят счет. Счетчики они любят, из людей счетчики делают. Родня меня на счетчик хочет поставить – пенсию отдай, соцпакет отдай. Им все мало. А самим Путин доплачивает. Ходит и доплачивает. Подбрасывает конверты. Дед Мороз. Который по снегу. И по льду. И Александр Невский. Который тевтонцев выгнал. И шведов. Каких шведов. А которые воры. Хотя воров среди них нормальных с тех пор не осталось. Одни немцы. И взяточники. Россию взять хотели. НАТЕ! ВО-ОТ!! ХРЕН ВАМ, А НЕ МОСКВА!!!

– Да ладно тебе, Сергей, переживать. У нас граница на замке. Ни катафалк не проползет, ни бронепоезд не промчится.

– Ха! Что толку парадный вход запирать, когда черный нараспашку. Южный. Восточный. Они, мои родственники, та еще орда. Татаро-монголы латентные. Нагайки с луками попрятали. А сами не родные, а усыновленные. Гэсы. Их Гэсэр прогнал, потому что они произошли от змей, а здесь их усыновили. Родственники. Однофамильцы. Не тому, кто на мегаяхте. А то и его бы в дурдом сдали, а яхту отобрали. Родственники. Родствен-НИКИ. НИКИ. Думают, раз к Нике примазались, так сразу и победили.

– Неужто снова тебе козни строят да по миру пустить хотят?

– Нет. Нет. Они могут хотеть. Но не захотят. Потому что я им не позволю. Они у меня в голове этого хотят. А я выпью тот на «А», который для настроения, – и они будут улыбаться. А когда вечером выпью «А», который для сна, – они тоже лягут спать. А сейчас пойду, сделаю пролон-Г, и запру их в голове, и они перестанут мысленно со мной говорить. Мне ведь много для счастья не надо, доктор. Я до денег не жадный. И для женщин не опасный. И родственников люблю. Только пусть сидят в голове, улыбаются И МОЛЧАТ!!!

Супергиперопекун

Наверное, оно так неслучайно задумано уважаемым мирозданием, чтобы все идеальные вещи и качества в этом мире встречались исключительно отлитыми в бронзе, высеченными в граните и мраморе. Иридий с платиной тоже сойдут. С гармоничным сочетанием человеческих качеств и добродетелей дела обстоят не менее кудряво: то интеллекта недовес, то доброту зажали, то с хитрым устройством афедрона (проще говоря, с хитрожопостью) переборщили, то мудрости… впрочем, когда и кому ее вдоволь выдавали. И еще чувство меры. Оно вообще у человечества в хроническом дефиците. Именно поэтому принцип «от каждого – по способностям, каждому – по потребностям» может быть воплощен на практике только в пределах кладбища, а такая простая и понятная вещь, как десять заповедей, требует кучи комментариев вроде Уголовно-процессуального и Административного кодексов.

Ольга (пусть у нее будет такое имя) болеет уже лет пятнадцать. Обострения у нее случаются нечасто, от силы раз в два-три года. Обычно это голос в голове, который с недельку-другую жужжит под руку, нудно комментируя каждый поступок и жест, а потом смелеет, наглеет и начинает командовать. Правда, тоже нудно и монотонно – не столько командовать, сколько зудеть: маму убей, убей маму, прикончи эту стерву, сколько крови выпила, ну давай уже ее заколбасим, убейубейубейУБЕЙ!!! Как пошли восклицательные знаки – все, пора вызывать скорую, поскольку этот сволочной голос уже ничего толком не даст сделать, даже ночью будет доставать.