Читаем без скачивания Кровавое наследие - Ричард Кнаак

— Я заплачу. — Кара извлекла несколько монет из мешочка на поясе. — Этого хватит?

Большую часть он вернул ей:

— Хватит и столько… и не выставляйте напоказ свои деньги. Не у всех тут такая добрая душа, как у меня.

Колдунья едва могла пошевелиться. Ноги будто свинцом налились. Заклинания, которые они призвала для скорейшего перемещения сюда, почти исчерпали её тёмную магию.

— Думаю, я сейчас же отправлюсь спать, если вы простите мой уход.

— Дайте мне ещё несколько минут, госпожа. Боюсь, мои помощники ещё не подготовили комнату. Просто оставайтесь здесь, я скоро вернусь!

Он исчез прежде, чем девушка успела возразить. Кара потянулась, стараясь не задремать. Заклинания и физические нагрузки вымотали её, но усталость казалась куда более тяжёлой, чем обычно, даже учитывая потраченные силы. Она начала подозревать…

Оперевшись на стол, она поднялась на ноги, одновременно поворачиваясь к дверям. Возможно, Кара ошиблась в капитане Хансе Джероннане. Возможно, у его обходительных манер есть оборотная сторона.

Тревожась о том, что мысли её путаются, колдунья, пошатываясь, направилась к выходу, совершенно не заботясь о том, что подумают два матроса в углу. Когда она окажется снаружи, то, возможно, в мозгах у неё прояснится и она всё обдумает заново. Да, несмотря на гнусную вонь порта, морской воздух, без сомнения, поможет вернуть равновесие.

Кара чуть не выпала в дверной проём, так ослабли её ноги. И сразу же глубоко вдохнула. Часть тяжести в голове рассеялась, позволив, по крайней мере, воспринимать окружающее, но чернокудрой волшебнице нужно было больше. Она не сможет решить, что сделать с трактирщиком, пока вновь не обретёт способности мыслить ясно.

Вдохнув ещё раз, что помогло получше очистить голову, Кара ощутила, как вдруг на неё навалилось чувство невыносимой тяжести.

Она вгляделась в грязную пелену тумана и увидела фигуру в поношенном дорожном плаще, стоящую всего в нескольких шагах от неё. Лицо скрывалось под капюшоном, но невысокая Кара заметила показавшуюся бледную руку, сжимающую поблёскивающий кинжал.

Кинжал из слоновой кости.

Кинжал Кары.

Вторая бледная рука поднялась и плавно откинула капюшон, открывая уже виденное однажды колдуньей лицо. Вижири из гробницы Бартука.

Горло у Вижири было разорвано.

— Твои чары… должны были… сработать лучше, — прокаркал голос из-за спины девушки.

Кара попыталась повернуться, но тело её все ещё двигалось слишком медленно. В то же время она поняла, что все её тренировки, все искусство волшебства оказались не в состоянии помочь ей заметить даже не одного, а целых двух противников.

Второе бледное лицо мрачно улыбнулось ей — голова человека неестественно клонилась на сторону, словно не полностью соединяясь с телом.

Второй труп из гробницы. Жилистый мужчина со сломанной шеей.

— Ты не оставляешь нам… выбора.

Его рука поднялась, занося другой кинжал рукоятью вперёд. Заторможенный мозг ещё только воспринимал этот факт, а рука призрака уже опускалась.

Удар пришёлся Каре Ночной Тени в висок, и она рухнула, наверняка расколов бы голову о каменную мостовую, но нежить, нанёсшая удар, поймала её тело. С поразительной бережностью призрак опустил оглушённую девушку на землю.

— Ты… действительно… не оставила нам… выбора.

И Кара потеряла сознание.

Глава 6

Норрек не покидал каюты, пока не пришло время завтрака. Никто не разговаривал с ним, а капитан Каско так и не простил пассажира, оставившего грязь на палубе. Норрек был даже благодарен за отсутствие общения, не желая, чтобы хоть кто-нибудь помешал его возвращению в безопасность каюты.

Ночью он спал урывками, преследуемый не только снами о славе Бартука, но и ужасным образом мстительного духа Фаузтина, явившегося покарать его. И пока «Ястребиный огонь» наконец не отчалил, ветеран не успокоился. В открытом море беспокойные призраки наверняка не станут преследовать его. Когда же корабль закачался на волнах, рассекая носом штормящую воду, Норреку стало уже казаться, будто он просто вообразил себе зловещее привидение, что тот, кого он принял за Фаузтина, был всего лишь ещё одним Вижири, а то и вовсе порождением взбаламученного мозга солдата.

Последнее более походило на правду. В конце концов, Норрек ужасно измучен проклятыми доспехами. Его не покидали воспоминания о гробнице, о резне в таверне. Латы полководца довели его до предела, вынуждая шагать по горам без сна и отдыха, да ещё такими темпами, каких не вынесло бы большинство мужчин. Если бы не тот факт, что лишь часть усилий принадлежала ему самому, Норрек подозревал, что давно бы опочил.

Чем дальше от берега уходил «Ястребиный огонь», тем сильнее становилась зыбь. С каждым стоном корабля в Норреке нарастала уверенность, что в какой-то момент море раскрошит ветхий корабль в труху. И всё же «Ястребиный огонь» продолжал продвигаться, осёдлывая одну волну за другой. Кроме того, несмотря на пёструю внешность капитана Каско и его разношёрстную команду, экипаж отлично справлялся' с судном. Матросы ловко взлетали вверх по канатам и суетились на палубах, держа корабль в готовности ко встрече со стихиями.

Усмирить они не могли разве что шторм. Небо неотвратимо чернело, там и тут его рассекали сполохи молний. Ветер усиливался, сгибая мачты и пытаясь разорвать паруса. Норрек, наконец-то оказавшийся снаружи, поспешно вцепился в перила — волна толкнула «Ястребиный огонь» в бок.

— Право руля! — кричал где-то Каско. — Право руля!

Рулевой подчинился приказу, но ветер и вода восстали против него. На помощь кинулся второй член экипажа, и, лишь приложив огромные усилия, пара выполнила указание капитана.

Наконец полил дождь, и поток с небес заставил Норрека спрятаться в каюту. Он не только ничего не знал о мореплавании, но, облачённый в доспехи, рисковал жизнью каждый раз, приближаясь к перилам. Одна злая волна — и он полетит за борт.

Грязная лампадка, яростно качающаяся под потолком, отчаянно, но тщетно пыталась осветить каюту. Норрек шлёпнулся на койку и попытался думать. Он ещё не полностью отбросил надежду избавиться от треклятых лат, но по-прежнему даже понятия не имел, что делать. Тут требуется могущественный маг, а он не знал никого с такими способностями. Если бы только можно было попросить Фаузтина…

Воспоминания о виденном на причале — или вроде бы виденном — вернулись, вновь бросив Норрека в дрожь. Лучше забыть о Фаузтине — и о Сэдане тоже. Они мертвы.

Настала ночь, но шторм не утих. Норрек заставил себя спуститься за похлёбкой и в первый раз заметил, что часть экипажа озирает его не только с равнодушием и презрением. Теперь несколько взглядов казались почти дружелюбными. Дружелюбными, но всё же пугающими. Норрек не сомневался, что это связано с доспехами. Кто он? — должно быть, удивлялись они. Доспехи говорили о силе и власти. Зачем же такому, как он, путешествовать на столь убогой посудине, как «Ястребиный огонь»?