Читаем без скачивания Carere morte: Лишённые смерти - Ирина Якимова

Дара слышала, как Винсент горестно вздохнул:

— Пусть Мира делает, что хочет. Мне Дар не поможет, а вот сведения о Макте наверняка помогут твоему Ордену.

Очень недобро он выделил слово "твоему"… Дара решилась, и осторожно выглянула снова.

Карл стоял у окна, по-прежнему отвернувшись от собеседника. Вампир устроился на его месте за столом и тонкими изящными ловкими пальцами играл с пламенем свечи. Лица обоих были непроницаемы. Но скоро Винсент улыбнулся. Держать долго маску безразличия на лице он не умел.

— Хортор, вижу, ты мне не рад?

— Разве мы были дружны в юности?

— Нет, но…

— Я не имею привычки подолгу беседовать с куклами, — очень холодно сказал Карл, но Дара уловила в его голосе нотки ярости. И дышал он тяжело, скоро, глаза странно блестели, лицо побледнело, так что на щеках, подбородке контрастно выделилась сизая щетина. Прежде охотница не видела его таким. Ей стало и страшно… и смешно. — Винсент, Алан — не знаю, которое из обращений верно, но если не желаешь нам помогать — уходи. Иди своей дорогой. К утру выйдешь к селению, там можно скоротать день.

Винсент не слышал ничего, кроме презрительного "Алан". Лицо вампира потемнело.

— Латэ — и тот не позволял себе такого. Кем ты себя возомнил, Хортор?

— Кем ты себя мнишь? — Карл резко развернулся к нему. Руками он вцепился в подоконник, видимо, борясь с искушением броситься и ударить вампира. — Посмотри на себя, Линтер! Ты мёртв, давно. Ты кукла! Тебя водит чужая воля! Чему ты радуешься — жалкому существованию марионетки?! — он почти кричал это, напрочь забыв об охотнице в комнате за занавесью. Лицо побагровело, резкие складки прочертили щёки. — Ты как медальон с портретом умершего и его локоном на шее безутешной возлюбленной! Как мне хочется иногда порвать цепочку и вышвырнуть тебя прочь, освободив Миру! Но нет! Она ведь пишет мне только о тебе, всё время только о тебе… Она живёт одной мечтой о тебе… Твоя фотография в траурной рамке вечно будет пылиться на её столе! Уволь меня от вашей комедии, Линтер. Уходи!

Винсент безмолвно принял выкрики охотника. Он только скрестил руки на груди, скрывая их дрожание. Дара, не в силах глядеть на эту сцену, отвернулась, прижалась спиной к стене, сжимая в руке кинжал. Вмешаться? Или не вмешиваться ни в коем случае? Этот вампир охотника, конечно, не убьёт, но вот если охотник убьёт вампира… — Мира ему этого не простит!

"…И тем лучше для меня, — пришла холодная мысль, скользкая, как змея. — Не вмешиваюсь".

— Если ты так уверен, что я — обычная кукла, на кого тогда обращена твоя ненависть? — тихо и со странным, зловещим добродушием заметил Винсент. — Получается, на хозяйку? На Миру?

— Получается! — выдохнул охотник и осёкся. Дара слышала его тяжелое, будто затруднённое дыхание. — Ты — частица её прошлого, давнего прошлого, но меня эта частица жжёт так, как ни одно воспоминание собственной, далеко не безгрешной жизни!

Дара приподняла голову, чтобы слёзы, собравшиеся в глазах, не скатились по щекам, оставив предательские дорожки. Вновь и вновь слышать от любимого признания в любви к другой — это ли не мука? Дайте ещё один тёмный подземный коридор, ещё одну встречу с Софи, но заберите этот вечер!

— Мира изменилась за годы в Ордене, ты видел? — после долгой паузы вдруг сказал Карл. — Ты — её — видел?! Она уже не carere morte. Один ты привязываешь её к Бездне, ты — крохотная, но неуничтожимая частица пустоты в её крови. Она и не думает об исцелении для себя, хотя это возможно, хотя об этом кричат её глаза! В своём отражении она видит одного тебя. Бессмысленного. Пустого. Несуществующего!

— Так ты тоже её любишь, — прошептал Винсент. Настала ещё одна долгая пауза, и Дара в волнении до хруста пальцев сжала рукоятку кинжала. — …Отдать… её… тебе?

Эти слова хрустальными каплями повисли в стеклянном озере тишины… Дара выглянула снова. Охотник всё также стоял у окна, но уже не цеплялся за подоконник. Его руки бессильно повисли вдоль тела.

— Отдать её тебе? — задумчиво, сам себе повторил Винсент и снова потянулся к свечке, коснулся маленького огонька. Слабая, но ясная улыбка осветила его лицо. — Ведь это верно! И она говорит о тебе давно, выделяет среди прочих… Ты прав. Я — иллюзия, и только. Я уже хотел уйти, исчезнуть. Рете подсказала, как. Да побоялся тогда оставлять Миру одну. Но сейчас прошло столько лет… Думаю, она сумеет, справится. Исцелится.

— Линтер. Когда ты сказал: "тоже любишь", я понял. Ты — не кукла.

— Никто не знает, кто я.

— Не вздумай "исчезать". Мира сама тебя отпустит, когда придёт время. Латэ говорил, она должна сама осознать вашу связь.

Вампир тряхнул головой и звонко засмеялся:

— Удерживаешь, потому что боишься, она потом будет винить тебя, что подтолкнул? — он помолчал недолго. — Пусть тётушка живёт и дальше в счастливом неведении. Я же вполне доволен "жалким существованием марионетки", ведь альтернатива — небытие. Но вам, живым, его не представить. Мир, Хортор. Я ухожу.

Карл устало потёр висок. Охотник выглядел ошеломлённым и… виноватым.

— Винсент… — начал он, но вампир забрал свой плащ и шляпу и скрылся в темноте комнаты. Он словно растаял, как тень — входная дверь не хлопнула, и кажется, даже не шелохнулась.

Охотник остался в комнате. Он вновь устроился за картой, но теперь рассматривал чертежи Нефандуса с куда меньшим интересом. Потом достал свою фляжку с кофе и щедро налил в неё коньяка из припрятанной в дорожной сумке бутыли. Глотнул получившуюся холодную и, наверное, невкусную смесь, и вовсе оставил карты, уставился куда-то в темноту комнаты, облокотившись о стол. Пряди чёрных волос из растрепавшейся причёски падали на лоб, придавая чуждый всегда строгому охотнику романтический вид, в пустых тёмных глазах мужчины плясало маленькое пламя свечи.

"О чём он думает сейчас? О ком?.. О, на надо, я знаю!"

Как тошно! Дара покружила по комнате, уже не стараясь двигаться бесшумно, потом выбежала на улицу: из её комнаты был отдельный ход в коридор. Она прогнала молодую девушку из охраны лагеря спать, и вместо неё до рассвета бродила по пустой улице селения, забыв о холоде осенней ночи. На небе выступили звёзды, и изредка девушка поднимала к ним лицо, и умоляла упасть хоть одну звёздочку. Упасть, исполнить её заветное желание! Но звёзды словно приклеились к небесной тверди… Не угодно твоё желание небу, Дара!

Под утро она вернулась. В соседней комнате за занавесью было темно: охотник спал.

"Делим дом на двоих, как супруги, а на самом деле…" — Она опять уснула в слезах… и проснулась от негромкого стука, повернула голову. За окном было яркий, жёлтый, прозрачный полдень.