Читаем без скачивания Мистер Ми - Эндрю Круми

Минар заметил, как Ферран быстро качнул головой.

— Нет, святой отец, — сказал Минар. — Нет, мы не иезуиты. По правде говоря, мы янсенисты.

При этих словах сердце Феррана упало еще ниже, если это только было возможно.

— Янсенисты? — задумчиво повторил отец Бертье и снова зашагал по комнате, размышляя, что вытекает из этого заявления. — Очень, очень интересно. Разумеется, мы разделяем взгляды янсенистов — так же как и прочие справедливые и правомерные воззрения. И высоко ценим вклад, сделанный членами вашей церкви в деятельность парижского парламента… — Бертье выстрелил улыбкой поочередно в обоих собеседников, но Ферран заметил, что теперь его улыбка несколько утратила высокомерие. Бертье словно усомнился в своем превосходстве. Несмотря на чуткость к разнице в общественном положении, он уверовал, что имеет дело с могущественными людьми, с которыми следует обращаться с уважением и осмотрительностью. И если они — представители парламента, оставалось только предположить, что их послали для сбора информации и что к ним следует подольститься.

— Расскажите нам про Жан-Жака, — попросил Ферран.

— Жан-Жака?

Лицо Бертье осветилось чем-то похожим на облегчение, и он снова сел.

— Я с удовольствием расскажу вам все, что вы хотите о нем знать. Его творчество не всеми оценивается одинаково.

— Но отмечено гением, — возразил Минар.

Ферран вовсе не приветствовал замечаний своего друга, которые могли снова отвлечь Бертье от темы.

— Да, он гений, — сказал Бертье. Он никак не мог решить, являются ли его влиятельные посетители противниками или сторонниками Руссо.

— Так расскажите нам о нем, — повторил Ферран. — Обещаю, — он бросил грозный взгляд на Минара, — что мы не станем вас перебивать.

— Хорошо, — кивнул Бертье. — Господин Руссо в первый раз приехал в Монморанси пять или шесть лет назад. — Бертье к этому времени впал в несколько нервозное состояние, но успокоился, начав повествование и постепенно его убыстряя. — Сначала он был гостем мадам Д'Эпине и жил неподалеку отсюда в ее доме, который она называет «Эрмитаж». — Бертье посмотрел сначала на Феррана, потом на Минара. — Однако года через два у него испортились отношения с мадам Д'Эпине, и он переехал в поместье Монлуи, где живет и сейчас. Более того, именно здесь он и закончил «Юлию», роман, о котором вы отозвались так высоко. — И он опять взглянул на Минара.

Минар с готовностью заглотил наживку.

— Подумать только, что такой шедевр был создан среди тех самых полей и лугов, через которые мы с Ферраном прошли сегодня утром!

— К Жан-Жаку приезжает много почитателей, — продолжал Бертье, как бы заряжаясь энтузиазмом Минара, — и он получает письма со всей Европы. — Туг он замолчал и посмотрел на Феррана, словно осознав, что снова отвлекся. — Если хотите, я могу показать вам его дом, — сказал он, — и, буде вы того пожелаете, даже познакомить вас с Жан-Жаком.

— Возможно, — сказал Ферран. — Однако продолжайте.

— Хорошо. Я… я могу рассказать вам, какую жизнь ведет Жан-Жак в этом доме. Весьма простую, как и подобает человеку, бежавшему от общества. Поначалу, переехав в этот дом, Руссо со своей экономкой мадемуазель Терезой страшно страдали от холода. Затем ему пришлось пережить еще одно страшное огорчение — от него отказались Дидро и Д'Аламбер… Впрочем, они, без сомнения, достойные люди, — спохватился Бертье. — Я даже совсем недавно встречался с господином Д'Аламбером в Париже. И он не забыл мой положительный отзыв об «Энциклопедии» в «Мемуарах Треву», а именно, что она станет несравненным достижением человеческого ума, когда из нее устранят прокравшиеся в нее ошибки. Да, но с тех пор дом, где живет Жан-Жак, был благоустроен. Когда монсеньор герцог впервые посетил там Руссо, мы опасались, как бы он и сопровождавшие его лица не провалились сквозь прогнившие доски пола. Руссо был вынужден принимать гостей в небольшом садовом павильоне, где он обычно работал, открытый всем стихиям. Увидев его затруднительные обстоятельства, монсеньор герцог добросердечно приказал починить и перестроить дом и пригласил Руссо пожить до окончания работ в его собственном Малом Шато на территории Энгиена.

— Расскажите нам о Малом Шато! — воскликнул Минар. — Какое прелестное название!

— Да, — спокойно произнес Ферран, — расскажите, пожалуйста.

К тому времени он разгадал характер Бертье — тот всегда склонен соглашаться с теми, в чьем обществе находится. Так что, играя на его страхах и на этом свойстве характера, они могут заполучить ценного покровителя.

Бертье кивнул.

— Это действительно очень красивый и приятный дом. Сам я там не бывал, — слегка кашлянув, признался он, — но слышал столь подробные описания, что могу представить его себе так же отчетливо, как если бы видел его собственными глазами.

— У вас, видимо, великолепно развито воображение, — сказал Ферран.

— Да, это так. Ну так вот, работы в доме Руссо давно завершены, но ему позволено жить, если он того пожелает, и в Малом Шато. Когда туда приезжает его светлость, Жан-Жак живет как бы на два дома — то в Энгиене, то в Монлуи; иногда он обедает с герцогом и герцогиней, а ужинает с Терезой. А ночью он может спать где ему вздумается.

Бертье опять замолчал, надеясь, что сумел завоевать внимание слушателей столь пикантными подробностями.

— Вы действительно могли бы представить нас Жан-Жаку? — спросил Минар, который чуть ли не дрожал при мысли о такой чести. Заметив это, Бертье сделался еще любезнее.

— Разумеется, могу. Я вижу, что вас обоих интересует этот человек и его творчество.

— Весьма, — подтвердил Минар.

— Я даже вижу, — продолжал отец Бертье, — что в Монморанси вас интересует скорее Жан-Жак, чем обитель. Позвольте заверить вас, что я с радостью помогу получить любую нужную вам информацию.

Ферран решил, что наступил подходящий момент для обсуждения другой важной проблемы.

— Нас многое интересует, отец Бертье. Но прежде чем отправиться с вами обедать, я должен сказать, что в силу непредвиденных обстоятельств у нас не оказалось здесь квартиры.

Отец Бертье мгновенно вызвался найти им жилье.

— Я прослежу, чтобы вас хорошенько обслуживали.

— Слуг нам не надо, — сказал Ферран. — Только место, где мы могли бы без помех заниматься своими делами.

Бертье кивнул:

— Я об этом позабочусь. — Затем он встал и хлопнул в ладоши, словно испытывая облегчение по завершении трудных переговоров. — А теперь давайте пообедаем, друзья И он направился к двери.

— Если вы не возражаете, нам бы хотелось несколько минут подышать свежим воздухом, — сказал Ферран.

— Конечно, нет. Разрешите, я вас провожу.

— Не стоит беспокоиться. — Минар посмотрел на феррана в некотором недоумении. — Просто скажите, где мы будем обедать, и мы через несколько минут к вам присоединимся.

Отец Бертье, опять вдруг почувствовав, что имеет дело с людьми выше его по положению, объяснил, где находится трапезная, и долго смотрел вслед спускавшимся по лестнице Феррану и Минару.

Те быстро нашли выход во двор.

— Уж не собираетесь ли вы отказаться от обеда? — прошипел Минар.

— Отнюдь, — ответил Ферран. — Но я хочу взять с вас обещание, что за обедом вы не произнесете ни слова, разве что будете мне поддакивать. Бертье может оказаться полезен, но ему нельзя доверять, и я убежден, что он занимается какими-то махинациями, в которые я не хочу ввязываться. Он найдет нам крышу, где мы сможем укрыться, и после этого нам лучше не иметь с ним дела. Но если вы будете продолжать говорить глупости, Минар, вы затянете петлю на обеих наших шеях.

Минар предпочел не спорить.

— А как же насчет Жан-Жака? — спросил он по дороге в часовню.

— Я не намерен с ним знакомиться.

— Что? Вы упустите возможность познакомиться с таким великим человеком? Подумайте только, как много он мог бы для нас сделать!

— Нам может повредить любое действие, которое привлечет внимание к нашим персонам, — сказал Ферран. — Вы сможете выразить свое восхищение автору «Юлии» как-нибудь в другой раз, когда мы выберемся из нашего затруднительного положения.

Они зашли в часовню, в которой уже никого не было. Ферран хотел удостовериться, что никто не забирался в узел с их пожитками, но тот вообще исчез.

— Только этого нам и не хватало! — простонал он, хотя он и без того был в таком волнении по поводу загадочных документов, что почти обрадовался их исчезновению.

— Пойдемте пообедаем, — сказал Минар. — А поисками узла займемся позже.

У толстяка еда всегда стояла на первом месте.

Они вернулись в главное здание, и отец Бертье, приветствовав их у дверей трапезной, проводил к своему столу в алькове и представил сидящей за ним группе священников. Во время обеда Ферран немного успокоился, поскольку его проголодавшийся друг был занят едой и воздерживался от глупых замечаний. Однако, прилежно работая челюстями, Минар сохранял на лице выражение уныния, и Ферран стал опасаться, что тот снова расплачется.