Читаем без скачивания Всё не так, как кажется (СИ) - Морейно Аля

- На экзамен? – Киваю. – Всю ночь зубрила, а теперь спишь на ходу?

- Если бы.

- Ну ни пуха!

- К чёрту, – произношу не слишком громко, всё-таки незнакомому пожилому человеку такого говорить не стоит, и бреду в сторону учебного корпуса.

Во время экзамена, пока готовлюсь отвечать, снова засыпаю.

- Что, тяжёлая ночка в борделе выдалась? – язвит Степанов, и я тут же вскакиваю.

- Следите за своим языком! – гневно вступается за меня преподавательница.

Не знаю, что она обо мне думает, но я очень ей благодарна за поддержку. Когда он меня оскорблял в прошлый раз, другой преподаватель сделал вид, что ничего не услышал.

- Ой, можно подумать…

Надо бы подойти и врезать ему. Это далеко не первый его выпад такого рода и наверняка не последний. Но сил нет, да и желания связываться – тоже.

Я понемногу привыкаю к грязным сплетням у меня за спиной. Но Степанов своей наглостью превосходит всех. Знает, что мой папа сидит и не может за меня заступиться, и чувствует свою безнаказанность. Не в суд же мне на него подавать! Хоть и свидетелей достаточно. Да и что толку от свидетелей? Никто из присутствующих однокурсников не сделал Степанову замечания – всех его гадость развеселила. Многие девчонки, которые все годы учёбы мне завидовали, теперь самоутверждаются, унижая и оскорбляя меня. Видимо, им кажется, что, макая меня в грязь, они каким-то образом сами становятся чище и лучше.

А весна тем временем отвоёвывает окончательно свои права. Всё вокруг зеленеет прямо на глазах, в парках цветут фруктовые деревья. Жизнь продолжается, раскрашивается новыми красками.

Вспоминаю себя год назад. Столько всего произошло за это время! А главное – я из неустанно опекаемой папиной дочки превратилась в самостоятельную женщину, маму чудесного сыночка. И как я могла сомневаться, стоит ли дать ему возможность родиться? Может, все мои нынешние трудности – это расплата за мои сомнения и чёрные мысли?

Первые дни после нашего возвращения с Мишей домой оказываются настоящим испытанием. Конечно, ночью удаётся спать немного больше, чем в больнице. Но во всём приходится подстраиваться под маленького царя. Прогулки, покупка продуктов, приготовление еды, душ и даже поход в туалет теперь зависят только от его высочества – соблаговолит ли он позволить мне это сделать.

- Где мой сладенький? – с порога кричит Лиза – моя палочка-выручалочка. – Кто сейчас пойдёт гулять с тёткой?

Для подруги Миша – как игрушка. Пока она сюсюкается с ним или гуляет, я умудряюсь переделать кучу дел по хозяйству. Иногда даже вздремнуть удаётся, потому что по ночам мой пупс выдаёт такие концерты, что приходится чуть ли не до рассвета отплясывать с ним на руках.

- Давай-ка тётка тебя оденет. Где наш комбинезончик? Мы с Мишуткой в парк поедем, а мама пока немного поспит. Да, мой хороший? Ты же хочешь, чтобы мама выспалась и стала весёлой, вкусную еду себе приготовила?

Сын кряхтит, а Лиза продолжает заливаться:

- А потом из этой вкусной еды Мишутке будет вкусное молочко. Любишь мамино молочко? – поднимает его на руки, теребит щёчку. – Вижу, что любишь. Вон, каким хомячком уже стал.

Диплом защищаем вместе с сыном. Сначала в аудиторию идёт Лиза, а я с коляской накручиваю круги по университетскому двору. Потом меня сменяет подруга, и я бегу наверх, чтобы успеть сделать доклад до того, как маленький царь проголодается.

Когда преподаватели закрываются в аудитории и совещаются насчёт оценок, Миша решает, что ему пора перекусить. Оставляем коляску возле вахтёрши. Сын настолько убедительно требует еду, что сердобольная бабулька охотно пускает нас с ним в свою каптёрку.

На оглашение результатов поднимаемся втроём. Я бы, конечно, не ходила, а подождала внизу, но декан требует обязательного личного присутствия всех студентов. Малыш, утолив голод, успокаивается и сосредотачивается на том, чтобы выдать в подгузник "ароматную" субстанцию. Мысленно упрашиваю его потерпеть до конца мероприятия – не хочется давать Степанову лишний повод для насмешек. Но разве ему нужен повод? Когда захожу в аудиторию и устраиваюсь неподалёку от дверей, слышу откуда-то сзади противный голос:

- О, ублюдка своего притащила. Надеешься разжалобить комиссию?

Меня трясёт от бешенства, едва сдерживаюсь. Хотя как я могу ему противостоять? Неожиданно Лиза вскакивает с места. С Мишей на руках вертеться не слишком удобно, но я успеваю краем глаза увидеть, как разъярённая подруга влепляет моему обидчику звонкую пощёчину.

- Лизка, ты что, охренела? Что творишь?

Подруга пытается ударить снова, но Степанов перехватывает её руку.

- Ты что, бешенством от этой шалавы заразилась?

- А ну-ка повтори! Погромче, пожалуйста! Я записываю твои высказывания на диктофон. Знаешь, с некоторых пор коллекционирую твои высеры. Думаю, судье они очень понравятся. Свидетелей-то полно, – и начинает перечислять фамилии и имена присутствующих, демонстративно фотографируя их или снимая на видео.

Не уверена, знает ли Степанов, что дядя Лизы занимает какую-то большую должность в прокуратуре. Вряд ли тот станет мараться и вступаться за меня, тем более, что диктофонная запись является сомнительным доказательством. Но в случае чего проконсультировать и помочь с адвокатом он сможет. А Лиза считает, что я должна подавать иск о защите чести и достоинства. Сколько этот наглец может меня оскорблять и унижать прилюдно?

Глава 15

Четыре года спустя

- Николь, мы ходим по кругу. Мише нужно менять климат. В идеале, вам стоит переехать к морю, – педиатр смотрит на меня с укором.

- Марта Германовна, ну как вы это себе представляете? Тут у меня квартира, работа, няня, поддержка друзей и вы. Я с таким трудом выстроила и наладила свою жизнь! Да и папа тут неподалёку… Я не могу всё бросить и уехать на пустое место с ребёнком!

- Но ты же сама видишь, что из года в год не только не становится легче, но и идёт по нарастающей. Ему нужно укрепить здоровье: всё лето купаться в море, а в холодное время года – дышать морским воздухом. Возможно, достаточно будет переехать всего на год-два, а к школе вернуться обратно.

- Я всё понимаю. И думала об этом не раз. Но не нахожу в себе внутренних ресурсов начать с нуля жизнь в чужом городе.

- Ну почему же с нуля? Всё-таки Мише уже четыре – он не грудной младенец. Вспомни, как ты зашивалась в первый год, и сравни. Тогда справилась – неужели теперь не сможешь?

- Не знаю. Страшно мне очень.

- Думай. Я лишь советую, но не настаиваю. Назначения я все записала, зайду через пару дней. Звони, если что.

Я и сама понимаю, что врач права. Миша болеет слишком часто и тяжело. С начала этого года мы уже дважды лежали в больнице. И каждый раз ему колют антибиотики, за которыми следуют проблемы с животиком. В детском саду мы только числимся – стоит выйти на несколько дней, как тут же Миша заболевает снова.

Всё это началось, когда ему было полгода. Высокая температура, насморк, кашель, бронхит. Сначала частые болезни я объясняла зубами и ждала, когда они все вылезут. Потом нам сказали, что слишком слабый иммунитет. Но как я ни стараюсь его укреплять – результатов не видно.

Умом понимаю, что нам необходимо переехать к морю. Но боюсь... Прошедшие четыре года были у меня той ещё полосой препятствий. Я буквально по малюсенькому кирпичику выстраивала нашу с Мишей жизнь. Сколько раз руки опускались! Сколько раз я билась в истерике, умоляя небеса сжалиться надо мной! Но они словно насмехались, посылая всё новые и новые испытания.

Однако всё, что не убивает, делает нас сильнее. Моя жизнь, как ручеёк, продолбивший себе путь по камням, наконец-то нашла своё русло. И всё было бы замечательно, если бы не Мишино слабое здоровье.

Дожидаюсь, когда температура спадёт, и переодеваю сына в сухую пижамку. Прислушиваюсь к его размеренному дыханию: спит. Тихонько выхожу из комнаты и открываю ноутбук. Просматриваю вакансии в приморском городе-миллионнике. Чем чёрт не шутит? А вдруг меня там ждёт какое-нибудь заманчивое предложение? Может, судьба подаст знак?