Читаем без скачивания Стареть не обязательно! Будь вечно молодым, или Сделай для этого всё возможное - Билл Гиффорд
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Другими словами, этот единственный ген защищает своих носителей сразу от двух из четырех проклятий старости — болезней сердца и болезни Альцгеймера. Ирвинг Кан, его братья и сестры имеют такой же вариант гена-ингибитора белка CETP, как и каждый четвертый обследованный долгожитель. В то же время среди 65-летних такой ген присутствует только у одного из 12 человек, что означает, что носители этого гена имеют в три раза больше шансов дожить до 100 лет, чем все остальные.
Это открытие согласуется с результатами исследований фармацевтических компаний, занимающихся активным поиском альтернативы статинам (классу препаратов для снижения уровня холестерина), срок действия патентов на которые истекает в ближайшее время. Наткнувшись на эту находку, Merck, Pfizer и другие фармацевтические гиганты бросились разрабатывать ингибиторы СЕТР, призванные повышать уровень холестерина ЛПВП («хорошего» холестерина) в крови. Но до сих пор эти усилия не увенчались успехом54, и некоторые исследования были прекращены из-за слишком высокой смертности пациентов. (Merck удалось разработать один препарат, который в настоящее время проходит третий этап тестирования — пробы на больших группах людей, — но это единственный «выживший» в этом классе препаратов.)
«Они создали "грязный" препарат, — говорит Барзилай, — который воздействует не только на белок — переносчик холестеринового эфира, но и на множество других». Он по-прежнему считает, что открытие других защитных генов и разработка препаратов, имитирующих их действие, может позволить продлить здоровый период жизни и для остальных людей — «обойти темную сторону старения», как выражается он. Но поиск только начинается.
Еще один возможный ген долголетия связан с блокированием действия инсулиноподобного фактора роста 1 (ИПФР-1)55, который, как мы узнали в главе 3, может быть не такой уж хорошей вещью. Барзилай обнаружил, что его супербабушки, как ни странно, имеют относительно высокий уровень ИПФР-1, но их клетки устойчивы к его действию благодаря специфической генной мутации. То есть Ирвинг и другие долгожители имеют небольшой рост не потому, что дожили до 100 лет и ссохлись от старости, а как раз наоборот — они дожили до 100 лет, потому что были небольшого роста.
Однако самое поразительное открытие в области генов долголетия пока состоит в том, что такие гены встречаются крайне редко даже у долгожителей. До настоящего момента исследователи сумели идентифицировать всего несколько таких генов-кандидатов, но Барзилай винит в этом высокую стоимость технологии расшифровки генома и относительно небольшое количество долгожителей во всем мире. Таких людей так мало, что очень трудно выделить конкретные гены, которые можно было бы рассматривать как статистически убедительную «причину» долголетия.
Ситуация может измениться уже в ближайшие десятилетия вместе с удешевлением технологии картирования геномов. В настоящее время Барзилай и его команда активно сотрудничают в этом направлении с «секретной» лабораторией GoogleX, а в марте 2014 г. в игру вступил известный генетик Крейг Вентер, создав компанию под названием Human Longevity, которая обещает составить карты 40 000 человеческих геномов в поисках генетических ключей старения.
Но меня интересовал другой вопрос: если действительно существуют «гены долголетия», почему ими обладает лишь горстка избранных, а не все люди? Почему эволюция не одарила всех нас этими замечательными — улучшающими холестерин, защищающими мозг, замедляющими старение и продлевающими жизнь — генами?
И чем глубже я изучал этот вопрос, тем больше понимал, что на самом деле большинство из нас имеет гены, прямо противоположные генам долголетия, — и что большая часть нашей ДНК, по сути, стремится убить нас.
ГЛАВА 6
Глава 6. ДЕЛА СЕРДЕЧНЫЕ
При рождении человек — нежен и слаб,
При смерти — тверд и крепок.
Травы и деревья гибки и податливы при жизни,
А умирая, становятся сухими и ломкими,
Поэтому твердое и жесткое идут стезей смерти,
А мягкое и гибкое идут стезей жизни.
Там, где податливое и гибкое согнется и выживет,
Твердое и жесткое сломается и умрет.
Лао-цзы
— Вам будет больно, — услышал я вместо приветствия, появившись на пороге дома Билла Вогана в Беркли-Хиллз. — Но это в интересах науки.
Хотя мы с Воганом знакомы всего сутки, я уже привык к издевательствам с его стороны. Вчера, когда мы сидели с ним за обедом, он бесстрастным голосом поинтересовался:
— Вы хотите понять, что такое старение? Так смотрите!
И с этими словами больно ущипнул меня за руку. Мне показалось, будто меня ужалил шершень. Я в шоке уставился на него, но он проделал то же самое и собой.
— Смотрите! — приказал он, ткнув своей рукой мне в лицо. — Видите разницу?
На моей руке след от щипка исчез почти мгновенно, как рябь на пруде. Но на его руке все еще оставалась небольшая складка на коже.
Он откинулся на спинку стула.
— Вот что такое старение! — произнес он. — Это потеря эластичности. А отсюда все остальные беды.
Разница сводится всего к двум веществам: коллагену, жесткому волокнистому белку, который придает структуру нашей коже, сухожилиям, губам и любой другой ткани; и эластину, который позволяет нашей коже восстанавливать свою форму после деформации — улыбки, нахмуренных бровей и т.д., — вместо того чтобы оставаться в виде морщин. Но Воган говорит не о морщинах. Эластичность, считает он, является гораздо более широким понятием, возможно, даже ключом к пониманию старения. «Она влияет на работу легких, — говорит он. — Она влияет на работу сердца. Но мы до сих пор не обращаем на это внимания».
Вогану 77 лет, но он выглядит гораздо моложе со своей гривой темных волос и высоким открытым лбом без морщин. Моим первым впечатлением было, что он похож на актера Кристофера Уокена, и, как впоследствии выяснилось, многие люди говорили ему то же самое. В начале 1980-х гг. Воган, в те времена безработный биохимик со степенью доктора наук, позаимствовал у своей жены кухонный комбайн, чтобы смешать липкую витамино-минерально-энергетическую массу для питания спортсменов, которая в конечном итоге стала известна как энергетический батончик PowerBar. Он продал эту идею своему бизнес-партнеру и соавтору изобретения Брайану Максвеллу, прежде чем PowerBar стал популярнейшим брендом, но никогда не жалел об этом. «Он пахал как проклятый, — говорит Воган о партнере. — И когда ему было 51 год, умер от сердечного приступа».
Пауза.
«Прямо на почте».
Через несколько лет после этого Воган снова запустил в действие кухонный комбайн, на этот раз для того, чтобы создать идеальное питание для своей дочери Лоры, которая участвовала (и побеждала) в ультрамарафонских забегах на 100 миль и больше. Ее организм нуждался в калориях, но ее желудок был не способен переработать твердую пищу во время забега, который иногда длился 24 часа подряд. Даже батончик PowerBar не спасал положения. («Он просто лежал у нее в желудке, как кирпич», — говорит Воган.) Поэтому он изобрел странную субстанцию — сладкий гель, обогащенный секретной смесью витаминов, электролитов, аминокислот и трав, который он должен был подавать дочери в пластиковых бутылках в ключевых точках вдоль трассы. В конечном итоге Воган назвал свою смесь «гель GU» и в 1994 г. вывел ее на рынок как первый в мире спортивный энергетический гель. Этот гель продается в небольших мягких упаковках и предназначается для бегунов, велосипедистов и любых других спортсменов, которым требуется быстрая подзарядка энергией. Гель GU изменил мир спортивного питания так же радикально, как в свое время батончик PowerBar.
Сегодня на рынке предлагаются десятки видов энергетических батончиков и гелей, но обе эти категории продуктов стоимостью десятки миллиардов долларов были созданы на кухне Вогана. «Я решатель проблем, — говорит он. — Тогда передо мной стояла проблема: мои дети уходили на тренировки по бегу в шесть утра с пустым желудком и до самого обеда у них не было возможности поесть. Поэтому, когда я изобретал эти вещи, я вовсе не думал о маркетинге и прибыли».
В конце концов Воган продал бизнес по производству геля GU своему сыну Брайану и ушел на пенсию. Удалившись в свой дом в Беркли-Хиллз, он сосредоточил все внимание на «фундаментальной проблеме», которая занимала его ум со времен аспирантуры, — на проблеме старения. Его кустарная лаборатория в подвале дома хорошо известна спортсменам Беркли, которые часто приезжают сюда для тестирования своего физического потенциала, — но еще лучше она известна в быстро растущем сообществе доморощенных специалистов по антивозрастной медицине и практиков самооздоровления, которые любят селиться в районе залива Сан-Франциско. Участники движения «Подсчитай себя» (Quantified self), которые кропотливо отслеживают все свои физиологические показатели при помощи устройств Fitbit[28] (и даже регулярно отправляют на анализ свои фекалии!), считают Вогана «нулевым пациентом»[29]. И образцом для подражания, поскольку в своем знаменитом подвале он проводит такие самообследования на протяжении вот уже полувека. Короче говоря, я очень хотел с ним познакомиться.
