Читаем без скачивания Греховная связь - Розалин Майлз

— Но у нее нет матери.

А у тебя нет ребенка! Ну конечно. О нет, подумала Джоан в тоске, нет! Этого быть не может! Это так жестоко. Судьба не может быть столь коварной! На память пришел последний визит девушки: Клер встречает ее у дверей и всячески обхаживает с такой любовью и материнским вниманием — ну вылитая Молли Эверард со своим выводком; вот она торопится в столовую с полной тарелкой утренних бутербродов и стаканом молока: копна темных волос так и кружится вокруг нежного девически белого облака, словно наседка над единственным цыпленком…

О нет. Сердце Джоан сжимается. Последние дни Клер перестала говорить о будущем ребенке. Джоан известно о тайном визите к врачу и неясных намеках на необходимость обратиться к специалисту пока не поздно. Она почувствовала, что здесь действуют мощные силы первозданной стихии, и признала их превосходство и неодолимость. И склонила голову.

— Ну, да… ну, да…

Спокойно попрощавшись, Клер ушла из кухни, и скоро Джоан услышала шум отъезжающей машины. Закончив уборку, она вышла в холл и взяла свое пальто и сумку. Дни становились короче, а вечера прохладнее. Джоан завернула в столовую. Алли Калдер сидела за столом, составляя из газетных вырезок книгу для выставки по случаю Столетия. Большая груда бумаг слева свидетельствовала о том, как успешно она справляется со своим делом.

— Я ухожу, — сказала Джоан, не замечая своей грубости: она даже не поздоровалась. — Когда закончите, оставьте книгу на столе. Я вернусь с работы и просмотрю.

— Хорошо, мисс Мейтленд, — спокойно ответила девушка. Смотри на здоровье, сама прекрасно знаешь, что ничего там не найдешь, можно было прочесть в ее глазах, уставившихся на Джоан. Вы и сами понимаете, что говорите это, только чтоб достать меня. Да, только ничего из этого не выйдет, мисс Мейтленд.

Джоан вспыхнула.

— И сохраняйте здесь полный порядок, — резко закончила она. — Очень важно, чтоб все было на месте, вы понимаете.

— Понимаю. — Глаза Алли потемнели и стали жесткими и холодными, что совершенно не вязалось с почти детски нежным личиком, на котором суровые испытания жизни не оставили следа, чего Джоан не могла бы сказать о себе, хотя ее детство и близко нельзя сравнивать с детством этой девочки…

— Миссис Мейтленд вернется только к обеду, но вы уже к тому времени закончите и уйдете, не правда ли?

Снова спокойный непробиваемый взгляд.

— Боюсь, что нет.

— Вы все успеете, если не будете прохлаждаться и попусту тратить время, болтая по телефону. — Джоан понимала, что все это чистый маразм, что она своим занудством напоминает старую деву-учительницу.

— Мисс Мейтленд, — даже в самом обращении было что-то саркастическое, она бросала его как вызов, — я не звоню отсюда никому. Мне незачем пользоваться здешним телефоном.

— Ладно, ладно, — Джоан сердилась все больше, испытывая при этом острое недовольство собой, но девушкой еще сильнее. — В общем, как закончите, можете уходить. Нечего здесь попусту торчать! И не забудьте уйти через боковую дверь, как я вам показывала. И не беспокойте преподобного Мейтленда в его кабинете. Ему нужна тишина, вы понимаете.

Преподобный Мейтленд! Если б только бедняга могла слышать самое себя! В каком возвышенном стиле она говорит о собственном брате. Алли повторила про себя: „Роберт“. Он сам решит, нужно его беспокоить или нет. И что бы там ни бубнила „мисс Мейтленд“, он не будет иметь ничего против, если его побеспокоят.

— Да, мисс Мейтленд.

Она отвела глаза. Ну вот и хорошо, мрачно подумала Джоан. Укажи ей место, будь стойкой, пусть знает кто есть кто. Все еще, может, не так плохо. И чего это она, в конце концов, так разволновалась? У Поля тысячи девчонок; и эта ничем не лучше других. А Роберт — чего она так трясется за него? Сейчас он выглядит гораздо счастливее и спокойнее, чем неделю-другую назад. Все как-то образуется. Должно! И она повернулась, чтобы уйти.

— О, мисс Мейтленд…

С очаровательной невинностью — прямо ангел во плоти — Алли остановила ее:

— Мне кажется, вам следовало бы знать, что у вас сзади видна комбинация и на зубах помада. — Она торжествующе улыбнулась. — Я просто подумала, что лучше сказать…

В своем кабинете Роберт услышал, как вздрогнул весь первый этаж, когда Джоан в бешенстве хлопнула дверью, уходя на работу. Клер тоже ушла. Он совсем один.

Впрочем, не совсем.

Бесшумно поднявшись из-за стола, он пересек кабинет и вышел в холл. Дверь в столовую была открыта, и он увидел уголок стола с грудами книг и бумаг, пару маленьких ручек, орудующих ножницами и клеем, изящную круглую головку, склоненную над работой, водопад серебристых волос…

Он так же бесшумно вернулся к столу, оставив дверь открытой. Просто поразительно, как быстро он привык к ней, как спокойно ему в ее присутствии. И чего было поднимать такой шум из-за пустяков, — решил избегать ее, запретил себе встречаться с ней! Хотя тогда он поступил правильно, но и сейчас все идет хорошо! Даже удивительно, как все вышло. Он так беспокоился из-за Клер, а это сама Клер, его возлюбленная Клер совершенно непреднамеренно, без чьей-либо указки, увидела, что в девушке есть что-то необычное, что-то такое, ради чего стоит проявить к ней интерес, и ввела ее в дом, не поколебавшись ни на секунду.

В общем, все идет хорошо. Теперь она здесь, и он может получше узнать ее, выяснить, как она жила, подумать, чем он может быть ей полезен как пастырь и как друг. Он чувствовал, что в ее жизни было нечто такое, чего он пока не понимал. Роберт уже не раз ловил на себе странный глубокий взгляд, но и в нормальном общении он чувствовал, что девушка наблюдает за ним, как бы присматриваясь. Что бы ни мучило ее, он должен до этого докопаться, сколько бы времени это ни заняло. Но в то же время он чувствовал какое-то безотчетное беспокойство, какое-то нетерпение, будто он всю жизнь чего-то ждал… но чего? И это беспокойное ожидание было связано с ней.

Но это не было беспокойство физического влечения, в этом он уверен. Она привлекательна, это правда — и не просто привлекательна — каждая линия ее тела, каждое движение всего ее существа в своей естественности и невинности были само обаяние. Он любил смотреть, как движется она по дому, и поражался, как буквально светлели комнаты мрачноватого старого дома, стоило ей появиться там. Но он был ее работодатель, ее священник, человек, намного ее старше, наконец, счастливо женатый мужчина. С ним она находилась в полной безопасности. Он мог наслаждаться ее Богом данной красотой, не чувствуя ни малейшего искушения воспользоваться ею. Все это было просто немыслимо, непростительно, достойно презрения. Он доказывал это себе каждый день ее присутствия здесь. Он может это подтвердить и сейчас. Движимый внутренним порывом, Роберт отбросил работу и пошел в столовую.

Алли почувствовала, что он идет к ней, каким-то странным животным чутьем, и ее глубокой синевы глаза уже смотрели на дверь. Безотчетно она потянулась к транзистору.

— Извините, вас беспокоит? Я думала, что сделала совсем негромко.

— Да нет, что вы. Все нормально, — улыбнулся он. — Меня это совсем не беспокоит.

Глаза у него такие добрые, такие ясные, а когда он так улыбается, у него появляются такие морщинки — просто закачаешься, подумала она. Ах, если б только он не был тем, что есть.

— Я просто… я просто собрался выпить чашечку чая, — продолжал он. — Хотел спросить, может, вы тоже не откажетесь?

В ответ она улыбнулась, и эта улыбка на маленьком чуть настороженном личике показалась ему внезапно вышедшим из-за туч солнцем.

— О да, — сказала она. — Конечно. Да. Не откажусь.

ОСЕНЬ

11

От нее исходил такой чистый запах, будто она полчаса назад купалась в детском шампуне Джонсона. В замкнутом пространстве машины он ощущал особую духовную и физическую близость. Длинные пряди пепельных блестящих волос закрыли от него ее лицо, но он помнил его сосредоточенное выражение — дуги бровей сошлись в одну прямую линию, кончик розового язычка чуть заметно высунулся между крепко сомкнутых губ. Он почувствовал, что улыбается. Ну кто бы подумал, что можно получать такое удовольствие от уроков вождения!

— Расслабьтесь, Алли! Это всего-навсего мотор, а не свирепое чудовище. Он вас не унесет, не бойтесь.

— Но так уже раз было. — Голос ее звучал громче обычного, манеры стали более раскованными, даже смелыми. Она явно не собиралась упускать полученный шанс.

— Что вы хотите сказать?

— Я уже пробовала учиться водить, — она бросила взгляд искоса, желая видеть его реакцию, — машина как раз и унесла меня, представляете? Прямо в дерево.

— Врезалась в дерево? Когда же это было?

— Перед окончанием школы. У одного мальчика была своя машина. И мне удалось уговорить его поучить меня водить.