Читаем без скачивания Мигрант - Павел Алексеевич Астахов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Но по напряженному взгляду и ходящим желвакам директора миграционного центра было видно, что его аппетит был безнадежно испорчен.
Как только за Артемом захлопнулась дверь, Темир схватился за телефон.
– Пулат Надирович? – торопливо заговорил он, услышав неспешный бас Умарова. – Извините, но у меня срочное дело…
Спускаясь по ступенькам, Павлов заметил поднимающегося вверх коренастого мужчину лет шестидесяти с посеребренными сединою висками. Тот внимательно разглядывал какой-то документ и, поравнявшись с адвокатом, слегка задел того своим крепким, как угол шкафа, плечом.
– Прошу прощения, – извинился он, бросив короткий взгляд на Артема.
– Все в порядке, – на автомате отозвался Павлов и вдруг замер, всматриваясь в лицо немолодого мужчины. Тот тоже остановился, потрясенно глядя на адвоката.
– Дамир Ибрагимович? – неуверенно спросил Павлов, и на его лице появилась улыбка. Улыбка человека, который случайно встретил хорошего знакомого.
– Тема? – изумился седовласый. – То есть… Артем?!
Они обнялись прямо на лестнице. Спускающаяся по ступенькам женщина недоуменно посмотрела на мужчин, которые хлопали друг друга по спине, как подростки.
– Сколько лет, дружище! – воскликнул Дамир, радостно глядя на Артема. – А ведь как будто вчера я вас гонял по плацу и заставлял с завязанными глазами АКМ разбирать!
– Да, это был бесценный опыт, – улыбаясь, ответил Павлов.
Дамир Абдуллаев был командиром роты, где он проходил службу почти двадцать лет назад, и почти не изменился. Тот же пронзительный взгляд черных как ночь глаз, та же гордая осанка и крепкое рукопожатие. Разве что волосы покрылись сединой да от глаз разбегались лучики морщин…
– Видел я тебя по телевизору, – произнес Дамир. – Молодец, высоко поднялся!
– У каждого из нас свой путь, – ответил Павлов. – И останавливаться на достигнутом нельзя. Даже если стукнет восемьдесят или все сто.
– Здесь я с тобой согласен. – Дамир хлопнул его по плечу, и у Артема возникло ощущение, что его по касательной задела «Газель». – Какими судьбами здесь, Тема?
– Работа, Дамир Ибрагимович, работа, – уклончиво отозвался Павлов. – Хотел поближе с директором познакомиться, но он уж как-то неласково меня встретил.
– Тураев? – спросил Дамир и кивнул. – Да, тот еще тип. Но об этом как-нибудь отдельно поговорим… Я ведь знал Дроздова, который был до него, отличный был мужик. Сожрали его, едва под статью не подставили.
– А вы сами-то что тут делаете?
Абдуллаев усмехнулся.
– Это в двух словах не расскажешь. После Афгана все еще как-то шло ровно, а как страну развалили, начались разброд и шатания. Где только не мыкался, от кооперативов до охранных агентств… Сейчас потянуло на высшие материи – занимаюсь культурными связями в своей этнической общине. Ну, национальные кружки там всякие, благотворительные концерты… Помогаем пенсионерам-землякам в рамках волонтерских акций и прочее.
– Это очень хорошо, – сказал Артем. – И скорее всего, мне будет нужна ваша помощь, Дамир Ибрагимович. Надеюсь, не откажете?
Они снова пожали друг другу руки.
– О чем разговор. И давай на «ты», Тема. Я ведь давно не твой командир.
– Отлично, Дамир. И кстати, неплохо бы для продолжения общения обменяться визитками.
Подстава
Веки словно склеили горячим воском, и Шмелю пришлось приложить немало усилий, чтобы разлепить их. В голове шумело и ухало, виски простреливало рваной болью, будто кто-то невидимый пытался просверлить в них дыры.
Байкер сел, осовело пялясь по сторонам. Он сидел на прохладном бетонном полу, и в ноздри тут же ударило затхлое амбре давно не проветриваемого помещения, в котором ощущался застарелый запах пота. Шмель вытянул руки, пошевелил пальцами. Так, вроде целые. Согнул в коленях ноги, потом коснулся головы и зашипел от боли, наткнувшись на крупную шишку. Еще ныла спина, но, вроде, этим все повреждения и ограничивались…
Взгляд мотоциклиста сфокусировался на Диком, который скрючившись лежал на деревянной лавке. В какой-то страшный миг «спартанца» охватила паника: а жив ли его собрат?!
Он кинулся к другу, затормошив его, и Дикий издал слабый стон, глаза его открылись.
– Слава богу, – выдохнул Шмель, помогая байкеру принять сидячее положение. – Ты как? Норм?
– Не знаю, – честно ответил Дикий, осторожно повертев шеей. Под его глазом красовался лиловый синяк, нижняя губа распухла, подбородок был вымазан засохшей кровью.
– Царапины на лице – это ерунда, – сказал Шмель. – Попробуй встать. Руки-ноги работают?
Дикий спустил ноги на пол и попытался выпрямиться. Его качнуло, как если бы вместо пола была палуба корабля во время сильного шторма, и лицо «спартанца» перекосилось от боли:
– Правая нога. Как будто штырь воткнули в колено…
Он предпринял попытку сделать шаг и, скрипнув зубами, сел обратно на скамейку.
– Перелом? – спросил Шмель, неизвестно к кому обращаясь. Сев рядом с Диким, он пощупал пальцами область вокруг колена, и Дикий закусил губу:
– Хватит, Шмель!
– Возможно, просто сильный ушиб, – предположил Шмель, убирая руку. – Нога распухла, сам посмотри.
– Где мы? – спросил Дикий.
«Хороший вопрос», – подумал Шмель, а вслух произнес:
– Понятия не имею. Но судя по всему, в полиции. В камере, если быть точным.
– В полиции? – переспросил Дикий, и в его голосе сквозило недоверие. – Интересно, за какие такие «подвиги»?! Это ведь на нас наехали!
Шмель развел руками:
– Я знаю ровно столько, сколько и ты. Вероятно, те, кто с нами схлестнулся, в соседней камере.
– Ты кого-нибудь узнал из этих четверых?
– Нет. Только успел заметить, что все смуглые и темноволосые. Еще у одного родимое пятно заметил на роже…
– Может, мы их где-то «подрезали»? – выдвинул версию Дикий, начиная осторожно разминать больную ногу. – Хотя…
– Мы ехали по крайней правой, и скорость у нас была минимальная, – напомнил Шмель, начиная мерить камеру шагами. – Никого мы не «подрезали», это факт. И эти парни вышли из тачки с бейсбольными битами и арматурой. Значит, они целенаправленно ехали разбираться с нами.
– Если они ехали вломить нам, почему мы в полиции? – задал резонный вопрос Дикий. – А не на обочине? или… в морге?
– Очень смешно, – сухо бросил Шмель.
Дикий вытянул ноги, задев небольшой предмет, который скатился вниз. Байкер потянулся за ним.
– Смотри, это еще откуда? – удивился он, с любопытством вертя в руках отвертку с зеленой пластиковой рукояткой.
– Спроси чего полегче.
Присмотревшись, Дикий присвистнул:
– Слушай, Шмель, эта штуковина чем-то измазана. Темно-красным, бурым почти.
Шмель нахмурился.
– Зачем ты вообще ее подобрал?
Он приблизился, внимательно оглядывая отвертку.
«Кровь?» – мелькнула нехорошая мысль, когда взгляд остановился на измазанном кончике инструмента.
– Странно, что в камере заключения оставляют такие вещицы, – медленно промолвил он. – Ведь перед тем, как сунуть сюда арестанта, его обыскивают до трусов! Даже шнурки вынимают! А тут – целая отвертка! Не нравится мне все это.
Дикий уже собирался сказать, что ему много чего здесь не нравится, как заскрежетал замок, и через мгновенье толстая железная дверь приоткрылась.
– Встать! – раздалась команда.
Вошедшим оказался мужчина, облаченный в полицейскую форму с лейтенантскими погонами. Шмель, который и так стоял до приказа, просто замер на месте, а Дикий, кряхтя, поднялся на ноги. Увидев, что байкер продолжает держать в руках отвертку, лейтенант невольно улыбнулся, но тотчас совладал собой.
– Запрещенные предметы в камере? – прищурился он, кивая в сторону отвертки. – Немедленно сдать!
Дикий послушно двинулся к полицейскому, с трудом подволакивая распухшую ногу.
– Эта отвертка валялась тут еще до нашего появления, – попытался он объяснить, но, судя по всему, полицейскому это было неинтересно.
– Послушайте, нам нужны объяснения, – заговорил Шмель. – На нас было совершено нападение! Моего друга сбила машина, ему требуется врач!
– Все потом, – отмахнулся лейтенант. Он взял протянутую Диким отвертку кончиками пальцев, причем держа инструмент за стержень у самой рукоятки, стараясь не коснуться бурых пятен, над которыми размышлял Шмель. Из кармана брюк полицейский вынул полиэтиленовый пакет, куда бережно поместил отвертку. Ухмыльнувшись, он развернулся и, прежде чем ошеломленные байкеры успели что-то понять, быстро покинул камеру. С лязгом хлопнула дверь.
– Ты что-то понял? – чуть слышно проговорил Дикий, переводя взгляд на Шмеля.
– К сожалению, да, – вздохнул тот. – Не нужно было брать эту несчастную отвертку, братуха. Теперь мы в заднице.
«Не просто в заднице, – в смятении подумал
