Читаем без скачивания Мигрант - Павел Алексеевич Астахов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Таких, как у меня, ты точно не пробовал, – кивнула Евгения. – Ну что ж, раз ты не пьешь, могу тебе предложить яблочный компот или чай! Мой руки и скорее за стол!
Через пару минут они сидели в небольшой, но уютной гостиной, и Артем потянул носом:
– Аромат потрясающий.
Евгения сняла крышку с чугунной сковороды:
– Какую предпочитаешь начинку? Есть с уткой, есть с говядиной, а есть с адыгейским сыром и зеленью!
– Давай каждого вида по чуть-чуть.
Протянув адвокату тарелку с дымящимися пельменями, она сказала:
– Признаюсь, что ты не похож на человека, которого час назад пытались избить.
– В конце схватки в руке нападавшего появился нож, – сообщил Артем, цепляя пельмень вилкой из мельхиора. – Так что, полагаю, после того как Азамат стал проигрывать, его планы поменялись и он намеревался меня убить.
Евгения качнула головой, убрав со лба прядь шелковистых волос.
– Что же теперь будет? Надеюсь, его не выпустят? – спросила она.
– По закону – не должны. Статья, которая ему инкриминируется, весьма серьезная: покушение на убийство. А если учесть его прежние «заслуги», касающиеся изнасилования, то он получит на полную катушку.
– Совсем у этих юнцов крыша поехала, – вздохнула Евгения. – Так себе жизнь испортить.
– Они не думают о том, какие могут быть последствия, – пояснил Артем. Он обмакнул пельмень в сметану, которой была наполнена стеклянная вазочка, и отправил его в рот. – Или не хотят думать. Считают, что за них все проблемы будут решать родители.
– Что же ты планируешь делать?
– Хочу встретиться с Дроздовым, он ранее работал директором миграционного центра. Насколько я понял, его уволили, после чего он восстановился через суд, но через какое-то время ушел по собственному желанию. Теперь на его месте Тураев.
– Если хочешь, давай оставим серьезные разговоры на потом, – произнесла Евгения. – И вообще, извини, что я постоянно лезу с расспросами.
– Все в порядке, – успокоил ее Артем, наливая женщине вино. – Я же понимаю, что это не праздное любопытство.
Она взяла бокал с длинной ножкой.
– За удачу?
– За удачу пусть пьют игроки и неудачники. А мы лучше выпьем за нашу победу и за мир во всем мире, – улыбнулся Артем. Он плеснул себе компоту, и они легонько чокнулись бокалами.
Когда они выпили, он спросил:
– А что, Олега нет дома?
– Нет, он у бабушки, моей свекрови. Несмотря на то, что мой муж уже давно умер, у нас сохранились теплые отношения и она очень любит своего внука.
Голос Евгении дрогнул, и она отвела взгляд.
– Ты должна гордиться, что у тебя такой сын, – сказал Павлов, вытирая губы салфеткой. – Он единственный, кто вступился за Лену. Неизвестно, как бы все сложилось, если бы эта девушка не чувствовала его поддержку…
– Как она сейчас?
– Вроде все налаживается, – ответил Артем. – У нее есть стержень, хотя она и дала слабину, когда предприняла попытку покончить с собой. Но от травли, которую ей устроили в школе, никто, увы, не застрахован…
Он отодвинул от себя пустую тарелку:
– В жизни не ел более вкусных и сочных пельменей!
– Я очень рада, – засияла Евгения. – Для меня твоя похвала – наивысший комплимент!
Артем снова наполнил бокалы.
– И вновь возвращаясь к теме мигрантов, – заговорила Евгения. – Я просто не могу об этом молчать, Артем…
– Все нормально, говори.
– Наверное, я чрезмерно эмоциональна и мне следовало бы уйти с поста председателя родительского комитета. Но сейчас не об этом. Буквально сегодня узнала новость, что в соседней школе дети мигрантов избили парня-инвалида. У него были проблемы со слухом, и эти хулиганы постоянно над ним издевались. В итоге школьника увезли в больницу. А этим негодяям хоть кол на голове теши! Они всегда действуют сообща, как волки, сбиваясь в стаи. Им кажется, что весь мир против них. Они идут в школу как на войну, уже заранее настроенные на противостояние с кем бы то ни было, будь то учитель или одноклассник… Я их не оправдываю, но корни проблемы нужно искать глубже. У меня стойкое ощущение, что мигранты, которые едут в Россию, уже с самого начала настроены агрессивно, мол, их здесь за рабов держат, нужно держаться вместе…
– К сожалению, наша неповоротливая система управления построена так, что приезжему иностранцу проще нарушить закон, чем его соблюдать, – промолвил Артем. – Куда легче договориться с участковым и платить ему ежемесячную дань, нежели встать на регистрационный учет. Проще заплатить деньги за сертификат, чем учить язык и русскую историю… А ушлые фирмы «Рога и копыта» заманивают их обещаниями и быстрым решением всех проблем. Ладно бы их выполняли, а сколько обманутых гастарбайтеров! Они живут кланами, арендуя целые этажи и даже дома в спальных районах, по своим традициям и понятиям. И интегрироваться в российское общество никто из них не торопится.
Около минуты на кухне царило молчание, но оно не было натянутым или неловким, наоборот, Евгения чувствовала какую-то необъяснимую легкость и умиротворение, находясь рядом с Артемом, от которого веяло непоколебимой уверенностью.
– Ты, наверное, будешь удивлена, но я бы хотел выступить в защиту мигрантов, – сказал Павлов, и Евгения удивленно посмотрела на него.
– Просто хочу привести пример, когда выходцы из стран ближнего зарубежья проявили настоящий героизм, – начал он. – Я не поленился и провел небольшой мониторинг. Так вот, в Подмосковье один дворник-мигрант спас замерзающего мужчину в снегу. Погрузил его в ковш и довез до больницы. И знаешь, как на это отреагировали наши власти? Вместо того чтобы отблагодарить парня, ему выписали штраф за транспортировку человека в ковше. Другой пример – машина потеряла управление и упала с моста. В ледяную воду бросились гастарбайтеры, которые находились рядом, и спасли всю семью. Третий случай – парень и девушка спасли из горящей квартиры ребенка. Героями оказалась пара из ближнего зарубежья, бывшей союзной республики. И таких примеров масса, Женя. Когда возникают конфликты и травля в школе, дело не в цвете кожи и разрезе глаз. Все идет отсюда. – С этими словами Артем коснулся указательным пальцем виска. – Помните нетленное выражение профессора Преображенского? «Разруха в головах!»
Взгляд адвоката остановился на круглых настенных часах.
– Мне пора. Большое спасибо за ужин и отличную компанию.
Евгения с беспокойством посмотрела в окно, за которым чернела глубокая ночь.
– Куда же ты поедешь? Уже светать скоро начнет…
Павлов улыбнулся.
Она робко протянула свою руку, и их пальцы встретились.
– Если тебе нужно рано вставать, я поставлю будильник, – прошептала она, краснея.
– Если завтрак будет такой же вкусный, как ужин, то я, пожалуй, останусь, – с серьезным видом ответил Павлов, и они рассмеялись.
Лавочка закрывается
Ежегодный конкурс национальных танцев, проводимый в Театре наций, подошел к концу, и посетители потянулись к выходу.
Поднялся и Пулат Умаров. Круглое лоснящееся лицо руководителя диаспоры выражало абсолютное спокойствие и расслабленность, весь вид пожилого мужчины свидетельствовал о том, что он даже в зале, где проходили танцевальные конкурсы, каким-то непостижимым образом умудрялся держать все под неусыпным контролем. Человек, который привык быть в курсе всех событий и влиять на эти события самым кардинальным образом.
Пулат вынул из кармана клетчатого пиджака телефон, сняв его с беззвучного режима. Шесть пропущенных вызовов от Тураева.
Глава диаспоры хмыкнул.
Что-то в последние дни Темир зачастил к нему с просьбами. А в том, что директор миграционного центра названивал с очередным прошением, Пулат не сомневался. Он был практичным и жестким человеком, который любил конкретику и мгновенно переходил к делу, без всяких сентиментальных предисловий. Так уж сложилось, что, условно говоря, из ста звонков девяносто пять (или даже девяносто семь) имели меркантильную подоплеку.
Такова его должность или, вернее, призвание. Впрочем, Умарова это вполне устраивало. Потому что за каждую помощь Пулат впоследствии спрашивал вдвойне.
Темир ждал его возле «Майбаха», нетерпеливо переступая ногами. Лицо директора центра было бледным и осунувшимся, под глазами залегли темные круги, будто он провел бессонную ночь.
– Пулат Надирович, добрый день! – Он подобострастно улыбнулся, но улыбка вышла фальшивой и даже жалкой.
Пулат молча кивнул в сторону автомобиля, и Тураев, торопливо открыв дверь, юркнул в салон иномарки.
– Здравствуй, Темир, – сказал Умаров немного усталым голосом и добавил: –
