Читаем без скачивания Мигрант - Павел Алексеевич Астахов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Шмель был сбит с толку.
– Это имеет какое-то отношение к делу? – удивленно спросил он.
– Я просто поинтересовался. Просто ваш внешний вид… Если бы не кожаные куртки, я бы решил, что вы скинхеды.
Шмель подумал, что в последний раз видел представителей упомянутой субкультуры где-то в начале 2000-х годов.
– Мы не придерживаемся расистских взглядов, если вы это имеете в виду, – вслух сказал он. – В нашем клубе многие сбривают волосы. Так легче ездить в шлеме, а кому-то просто нравится: не нужно морочиться с прической и каждый раз расчесываться по утрам… Никакой идеологии здесь нет.
– Ладно, давайте ближе к сегодняшней ночи, – вернулся к главной теме следователь. – У меня есть все основания полагать, что вы лжете.
– Я что-то вас не пойму, – с недоумением сказал Шмель. – Все было так, как я рассказал. Правда ведь?
Он вопросительно взглянул на Дикого.
– Именно так, – сквозь зубы подтвердил тот.
– Да нет, не так, – со вздохом произнес следователь. Он откинулся на кресле и, глядя на свои ногти, сказал, словно речь шла о случайном пятнышке на рукаве:
– Вы, парни, убили человека. Причем сделали это осознанно, хладнокровно.
Шмель с Диким переглянулись, словно мысленно спрашивая друг друга, не послышалось ли каждому из них это страшное и одновременно нелепое обвинение.
Первым заговорил Дикий.
– Это полная чушь! Если кто-то из нас и зацепил этих уродов, то, во-первых, это была необходимая оборона!
Ерохин недобро прищурился:
– Отвертка в шею – необходимая оборона?
– Никакой отвертки не было, – решительно сказал Шмель. – Мы были безоружны и не могли…
Внезапно его осенила жутка догадка, и байкер пробормотал:
– Не может быть… Это все было подстроено!
Тонкие губы следователя изогнулись в вежливой улыбке:
– Что именно подстроено?
Стараясь не пропустить ни одной мелочи, Шмель рассказал об отвертке, которую они обнаружили в камере, и как Дикий передал ее лейтенанту.
– Очень интересно, – протянул Ерохин, когда байкер замолчал. – Но все, что вы мне сказали, – просто слова. А передо мной – материалы доследственной проверки. Из которой следует, что вы вступили в конфликт с гражданином Садыковым А. М., 1992 года рождения, который двигался по обочине на велосипеде. В ходе потасовки, пользуясь численным преимуществом, вы повалили Садыкова на землю, но этого вам показалось мало, и один из вас нанес потерпевшему удар отверткой в шею, который оказался смертельным. Это могут подтвердить свидетели убийства.
«Спартанцы» с ошеломленным видом уставились на следователя.
– Следствием уже установлено, что удар был нанесен вами, гражданин Скобин. – Ерохин направил указательный палец на Дикого. – Исследование отвертки уже проведено, осталось снять отпечатки ваших пальцев. Так что после нашего разговора вас ждет дактилоскопия.
– Да вы чего творите, а?! – с закипающей яростью заговорил Дикий. – Какое убийство?! Какой еще, на фиг, Садыков?!! Нас чуть в фарш не превратили, а вы на нас какой-то труп вешаете?!! Да у меня и таких отверток нет, на моем мотоцикле все болты специальные, с внутренним шестигранником! Вы что?!!
– Держите себя в руках, Скобин, – невозмутимо посоветовал следователь. – Либо отправитесь обратно в камеру.
– Дикий, угомонись, – тихо произнес Шмель, но байкера было уже не остановить.
– Это беспредел! – с горящими глазами бушевал он. – Покажите мне этих свидетелей! Это наверняка ваши дрессированные крысы, которым вы платите за свои грязные делишки!
Невзирая на боль, Дикий встал со стула, и в глазах следователя мелькнуло что-то отдаленно похожее на беспокойство. Он потянулся к телефону и, нажав на какую-то кнопку, бросил всего лишь одно слово:
– Конвой.
– Дикий, вернись на стул, – сказал Шмель, но тот лишь отмахнулся:
– Я знал, что вы «шьете дела», но чтобы делать это так топорно…
В коридоре послышался торопливый топот ног, обутых в военные ботинки, и через мгновенье Дикого скрутили, а на его руках защелкнулись наручники.
– Откатайте ему пальцы – и в камеру, – приказал Ерохин.
Когда байкера увели, он посмотрел ничего не выражающим взглядом на Шмеля:
– Для тебя тоже вызвать сопровождение? Или будешь вести себя спокойно?
«Спартанец» молчал, переваривая произошедшее. Инцидент с Диким напоминал вырванный фрагмент из какого-то третьесортного боевика, но никак не из реальной жизни, где он принимал самое непосредственное участие.
– Послушайте, мой друг немного вспыльчив, но он, по сути, прав, – осторожно заметил Шмель. – Мы никого не убивали. Никакого Садыкова на велосипеде ни я, ни Дикий, то есть Скобин, не видели!
– Все, что вы хотите сказать, изложите в протоколе допроса, – сказал Ерохин и зевнул, показывая, что разговор окончен.
– Но это же несерьезно, – настаивал Шмель. – Вы можете отследить наш путь по камерам, ими же практически вся область напичкана!
– Спасибо за совет, как мне вести следствие, – усмехнулся Ерохин.
– Так, понятно, – вздохнул байкер. – Моего друга вы арестовали за убийство. Но меня-то вы можете выпустить?
Следователь фыркнул.
– Дружок, вам вменяется сто пятая статья, часть вторая. Убийство с отягчающим обстоятельством – организованной группой. Думал, удастся соскочить? Ты соучастник убийства!
Шмелю начало казаться, что все происходящее является ночным кошмаром.
– Это неправда, мы никого не убивали, – сказал он уже не столь уверенно.
– Все так говорят.
– Вы должны сообщить нашим родным, – вспомнил «спартанец». – Позвоните моему брату! И раз уж на то пошло, то мне нужен адвокат!
Следователь расхохотался, словно Шмель выдал удачную шутку.
– Будет тебе все. И звонок другу, то есть брату, и адвокат, – ухмыляясь, сказал он. – Всему свое время…
Деловое предложение
Когда следствие по делу изнасилования наконец-то сдвинулось с мертвой точки, дальнейшие события закрутились с необычайной скоростью. На следующий день Лена была признана потерпевшей и в присутствии Павлова ей были подробно разъяснены предусмотренные законом права. Далее последовала очная ставка с Мансуром. Последний не моргнув глазом настаивал, что интимные отношения между ним и Леной были исключительно по инициативе девушки и он даже слова грубого ей не сказал…
Провести очную ставку с Азаматом оказалось сложнее, ввиду того что парень уже вторые сутки по понятным причинам находился в СИЗО. Тем не менее следователь организовал следственное мероприятие непосредственно в изоляторе. На допросе Азамат был чернее тучи и вообще отказался от дачи показаний, хотя было видно, что парень на грани нервного срыва. На его правой руке белела гипсовая повязка, а глаза источали такую жгучую ненависть, что Лена даже боялась лишний раз посмотреть в его сторону. Она опознала нож, который был изъят при покушении на Артема, – именно этот нож Азамат держал у горла девушки, пока ее насиловал Мансур…
Павлову удалось разыскать Валерия Тимофеевича, который в тот злополучный день видел Лену, и адвокат привез пенсионера к следователю для допроса. Пожилой мужчина очень волновался и все время мял в руках поношенную кепку. На нем была чистая рубашка, хоть и выцветшая от бесчисленных стирок, и довольно приличные брюки, которые, как Тимофеич потом признался Павлову, для столь ответственного случая он одолжил у соседа.
– Ну, отстрелялся, – выдохнул старик, когда допрос был закончен и они вместе с Артемом вышли на улицу. – А этот парнишка, следователь который, вот же въедливый! Сыпал вопрос за вопросом! И так, и эдак! Я аж вспотел весь, прости господи…
– Настоящий следователь таким и должен быть, настырным и въедливым, – заметил Павлов. – Вам большое спасибо, Валерий Тимофеевич. Ваши показания очень помогут Лене, когда начнется суд. Думаю, это будет еще нескоро, но я просто предупреждаю, чтобы для вас не было неожиданностью.
– Дык я всегда готов помочь, – кивнул Тимофеич. – Об чем разговор, если доброе дело надо сделать…
– Я могу отвезти вас домой, – предложил адвокат, и пенсионер с радостью согласился.
На обратном пути Павлов заехал к себе в офис. Секретарь принесла ему ворох писем, поступивших с почтой, и только адвокат начал разбирать корреспонденцию, как раздался звонок с поста охраны:
– Артемий Андреевич, тут к вам посетитель… Господин Фархад Джафаров.
Рука Павлова, перебирающая документы, замерла в воздухе. Он медленно положил письмо на стол.
– Пропустите, – велел он.
«Фархад…»
Память мгновенно выкатила в мозгу голосовое сообщение полковника Соломина, из которого следовало,
