Читаем без скачивания КРИТИЧЕСКАЯ МАССА ЯДЕРНОГО РАСПАДА. книга первая. - Анатолий Козинский

Привыкшие садиться за столы по команде, хлопцы немного замешкались, но увлекаемые резвыми хозяйками расселись, и с задором восхитительной молодости начали дружное застолье чаепития. Присутствие хорошеньких девушек, их обаяние, аромат выпитого чудного чая, кружили хмелем восторженности головы юношей и, порождая находчивость, делали разговоры интересными, весёлыми, содержательными.

Шумной толпой они вывалились на танцплощадку, где из динамиков, распространяясь многоголосым серебром лесного эха, изливалась энергичная мелодия модного тогда фокстрота «Рио-Рита». Под задорную музыку танца начали танцевать все.

Щупленький москвич Жора отхватил довольно-таки упитанную дивчину и, опасаясь от избытка чувств выскользнуть из своих тяжёлых «гадов», оставил их в малоподвижном покое вместе со ступнями ног. Но зато своим тощим задом он выписывал такие замысловатые кренделя, что вскружил ей голову раз и навсегда.

Петя Козлов, стараясь заинтересовать тоненькое создание с серыми глазами, уверенно под музыку протаптывал тропинку к её сердцу и как мог, развлекал её разговорами:

- Боже мой, до чего же вы молодцы – чай превосходен. В чае особую роль играет вода – чистая, сладкая, как в местном озере. Вы представить себе не можете, сколько её я выпил, сдавая зачёт в заплыве на 400 метров!

Не менее разговорчив был и Коля Суриков в диалоге с, возвышающейся на голову над ним, весьма подвижной партнёршей.

Она: - Извините, следуя ритму танца, я невольно наступила вам на ногу. Не могли бы вы двигаться быстрее?

Он: - Для вас – всё что угодно! Не извиняйтесь, меня все подгоняют. Но успех уже наметился – вы бы посмотрели, как я бегаю на дистанции пятикилометрового кросса!

Липовецкий Антон ритмичных афро-американских танцев не любил, уж больно они были крикливо чувственными в своём сексуальном бесстыдстве. Славянская душа их не понимала и не принимала. Другое дело вальс, - рождённый гениями, навеянный музыкой окружающей природы воспевающей торжество жизни, он побуждал в душах людей всё светлое и чистое – те чувства, которые вдохновляли людей на дальнейшее её продолжение.

Кружась в упоительном танце под музыку вальса, восхищаясь прекрасными юными представительницами рода человеческого, он прислушивался к сердцу, ожидая знака о встрече со своей единственной, предназначенной судьбой, половинкой.

Довольные и умиротворённые – есть такое состояние равновесия чувств человека, когда на душе хорошо и светло, курсанты возвращались уже по-осеннему прохладным тихим вечером домой. С надеждой встречи – уже в Ленинграде, вослед им помахали платочками подружки удавшегося чаепития. Под звуки мирного урчания автобусов, в тумане расплывчатых мечтаний, полусонные юноши были доставлены домой, и улеглись спать.

Пробуждение холодноватым утром было подогрето новостью, что для подготовки спального помещения училища к началу учебного процесса взвод Антона отправляется в город Ленинград. Остальные – примерно 250 человек первокурсников трёх факультетов в последнюю завершающую неделю лагерного сбора, разделённые на «красных» и «синих», будут играть в войну. Для этого уже завезли и поскладировали в палатке с часовым запас холостых патронов, взрывпакетов и разных прочих безопасных взрывающихся и дымящих штучек. Шлюпки были готовы к высадке учебного десанта. Наши старшины – морские пехотинцы, готовились показать высший класс выучки ведения и руководства совремённым боем. Но всё это уже было не для Антона.

В оставшиеся сутки его товарищи свернули жилые палатки, собрали немногочисленные личные вещички, перекинули через плечо ремни поблёскивающих штыками за спиной карабинов и, выстроенные в две шеренги, слушали напутственные инструкции. Тепло попрощались со старшинами – первыми начальниками, ставшими курсантам не только командирами, но и товарищами морского содружества.

Провожаемые прощальным шорохом веток и покачиванием верхушек деревьев удаляющегося леса, они благополучно прибыли в Ленинград. Ворота училища, поглотившие взвод, откроются им для выхода в город только после принятия присяги, то есть – окончательного утверждения в звании курсанта Высшего училища.

Под руководством мичмана, из состава штатных инструкторов училища временно назначенного старшиной первокурсников, они поднялись на третий этаж спального корпуса в закреплённое за ними жилое помещение. Новое жилё – основное спальное помещение с застывшими рядами коек и тумбочек по обе стороны прохода, было светлым и просторным.

Центральный проход, образованный двумя рядами поддерживающих потолок колонн, отсвечивал коричневатую желтизну дерева и мастики плашек паркетной палубы.

Далее, отражаясь в зеркалах блестящим никелем кранов, белизной фаянса раковин и кафеля стен, размещались чистенькие умывальник и туалет. С противоположной стороны белые двери вели в бытовую комнату с зеркалами, столами для утюжки одежды и подставками для чистки обуви. Эта комната через промежуточную дверь сообщалась с отдельным помещением для просушки обуви и одежды. С другой стороны спального помещения размещались комнаты ротного воспитателя и старшины роты – курсанта выпускного курса училища. Напротив – баталерка для хранения формы одежды и чемоданов с личным имуществом их владельцев.

Коридор упирался в просторную комнату отдыха с поблескивающим чёрным лаком концертным роялем, мягкими диванами, стульями и столами. Далее, гэ-образно поворачивая, коридор образовывал закрытый внутренний переход в учебно-административные корпуса и столовую. В тупичке выгородки, перекрытой запирающейся железной решёткой, стояли пирамиды с ячейками под карабины, рядом – столы для чистки оружия. В месте стыка коридоров, позволяющем просматривать всё жильё, стоял двух тумбовый стол дневального по роте с телефонами, красными флажками и фонарями внутри тумбочек. Рядом на стенке висела обширная доска с обязательным атрибутом инструкций, схем и объявлений.

С двух сторон жилого комплекса помещений имелись выходы на лестничные площадки трапов выходящих наружу во двор центральной площади училища.

- Да, «Крепка броня и танки наши быстры!» - изрёк свои впечатления на перекуре Виктор Дробатов.

- Вот тебе и трубка, вот тебе свисток! – согласился Володя Сергочёв. – Тут продумано и предусмотрено всё. Жить можно.

- Подмечено верно – тут вы будете жить на протяжении всех лет учёбы в училище, - подтвердил подошедший мичман. – А пока, выставить дневального, вымыть окна, подмести и протереть пыль во всех помещениях, получить и разместить на койках матрацы, подушки, одеяла и постельное бельё. В бытовую комнату получить утюги, одёжные и сапожные щётки, сапожный крем, нитки, иголки, туалетное мыло, веники, совки, швабры, вёдра – всё согласно утверждённого начальником училища перечня имущества и инвентаря, находящегося в училищного интенданта, мичмана Стродта П. П. Назначить старших и временно и закрепить ответственных за ключевые участки работы. Вы, - ткнув пальцем в сторону Щепкина, - назначаетесь моим заместителем. Через 10 минут прибыть ко мне для дальнейшего инструктажа.

Курсанты уже начали понимать и ещё раз убедились, что тут «веники не вяжут, а если вяжут – то фирменные», так что свои «сопли» они будут подтирать самостоятельно.

Не теряя времени военморы, объявив аврал, рассредоточились, и целеустремлённо принялись за работу. В поте лица своего Антон трудился в спальном помещении, акустика которого удивляла чистотой распространения звука. Приступив к мытью второго ряда окон на солнечной стороне, он, зачарованный глубиной голубизны бездонного неба, вспомнил свою светлую далёкую Украину, набрал полную грудь бодрящего воздуха и запел: «Дывлюсь я на небо, тай думку гадаю…». Родная мать и певучая природа земли Родины наделили его богатым тембром звучания, приятным голосом. Техники пения он никогда не обучался, да и пел не часто. Однако здесь, то ли особое стечение обстоятельств, то ли день был такой певучий, но голос, воспевающий знаменитые слова песни, подхваченный переливами акустики помещения, буквально очаровал прекративших работу его товарищей и подходивших слушателей. Песня закончилась звенящей тишиной из которой прозвучало:

- Ну, ты даёшь! Да с таким голосом нужно было выбирать дорогу не сюда….

Кто может похвастаться, что прочитал заблаговременно хотя бы одну страницу книги своей судьбы? Мы сами избираем путь по жизни, но конечные результаты наших трудов заранее никому неизвестны.

Бархатный месяц август подходил к концу. Трудами товарищей Антона помещение жилого этажа сияло чистотой и порядком в полной готовности к приёму нового пополнения его обитателей. Училище наполнялось шумом, прибывающих из отпусков старшекурсников, и напоминало улей гулом, переполненных впечатлениями, вернувшихся с медосбора, занимающих свои ячейки пчёл. С прибытием двух взводов ракетного факультет с лагерного сбора, всем первокурсникам выдали новенькую форму одежды курсанта Военно-морского училища. Они стали обладать комплектом парадной формы – синей суконной и хебешной белой голландками, суконных чёрных брюк, бушлата и шинели, шапки и бескозырки с надписью на ленте – Высшее Военно-Морское училище подводного плавания.