Читаем без скачивания Великий Чингис-хан. «Кара Господня» или «человек тысячелетия»? - Евгений Кычанов

Темучжин был молод и смышлен. Он знал цену титулам и потому, видно, уже не впервой величал своего покойного отца ханом. А кем мог стать ханский сын? Тоже только ханом.

Когда-то Есугай-баатур и кереитский Тоорил-каган действительно были побратимами, ибо Есугай неоднократно оказывал помощь Тоорил-кагану и вызволял его из разных бед. Путь Тоорил-кагана к власти, как и многих татаро-монгольских ханов, был устлан не розами, а головами. Дед Тоорил-кагана – Маркуз был пленен татарами и выдан ими чжурчжэням. Тоорил-хан начал свою «карьеру» с того, что убил двоих своих братьев – Тай-Тимур-тайши и Юла-Магасу. Воспользовавшись этим, дядя Тоорил-кагана – Гур-хан напал на него и лишил его улуса. «Гур-хан заставил бежать Он-хана (Тоорила. – Е. К.), разграбив его. Он-хан, бежав с сотней людей, уходил от преследователей. Есугэй-каан принял его сторону и взял его. После того Есугэй сказал: «Нам нужно вести дружбу с этим человеком» – и стал с ним побратимом (анда). В этом положении Кутула-каан сказал [Есугэю]: «Дружба с ним – недоброе дело, поскольку мы его хорошо узнали. Лучше стать андою с Гур-ханом, так как у него мягкий и хороший характер, а этот человек убил своих братьев и кровью их запачкал знамя чести»… Есугай-бахадур не согласился с этим и стал с ним [Он-ханом] другом и побратимом. Он напал на Гур-хана и обратил его в бегство, а улус его отдал Он-хану» [Рашид-ад-дин, т. I, кн. 1, с. 130].

Гур-хан бежал на территорию тангутского государства Си Ся. Брат Тоорила – Эрке-Хара до этого бежал к найманам. Найманы через какое-то время напали на Тоорила, разгромили его и отдали его улус Эрке-Хара. «Отец Чингис-хана вторично оказал помощь Он-хану и, изгнав Эркэ-Кара и опять взяв место, [занимавшееся] Он-ханом, отдал ему» [там же, с. 131]. Можно с уверенностью сказать, что Темучжин, живя в захолоустье и испытав муки плена, тем не менее был хорошо осведомлен о ситуации в огромной монгольской степи. Выбор его не случайно пал на кереитов.

Кереиты были сильным племенем. «В то время и в тех пределах, – по словам Рашид-ад-дина, – они имели больше силы и могущества, чем другие племена. До них дошел призыв Иисуса – мир Ему! – и они вступили в его веру» [там же, с. 127]. Таким образом, кереиты были христианами несториан-ского толка. Покровительство и дружба одного из сильнейших ханов монгольских степей обеспечивали Темучжину защиту и поддержку в сокрушении врагов и восстановлении отцовского улуса.

Темучжин прибыл на реку Толу, где была орда, ханская ставка Тоорил-хана.

– Когда-то вы с родителем моим побратались и, стало быть, вместо отца мне, – сказал он и подарил Тоорил-хану соболью шубу матери.

Тоорил-хан также, по-видимому, хорошо осведомленный о делах сына бывшего своего побратима Есугая, наслышанный о способностях Темучжина, а главное, о его целях, сказал в ответ именно то, чего тот желал:

– В благодарность за соболью шубу я соберу твой рассеянный улус.

По возвращении от Тоорил-хана один старик монгол, помнивший славу семьи Есугая и подаривший некогда на рождение Темучжина его родителям соболью пеленку, отдал в услужение Темучжину своего сына Чжельме:

Вели ему коней седлать,Вели ему дверь открывать.

Так Темучжин приобрел второго нукера. С такими же присказками отдавали своих сыновей в нукеры Темучжину и другие монголы. Гун-ва, передавая Темучжину Мухали и его брата Бугу, якобы сказал:

Пусть станут слугамиУ твоего порога.Если от твоего порогаУйдут,Связки ног им перережь.Пусть станут наследными слугамиУ твоего полога.Если твой пологПокинут,ПеченьИм вырежь.

То же самое говорит Чилаун Хайчи, отдавая Темучжину в нукеры сыновей Тунге и Хаши:

Я отдаю, чтобы ониПостоянно пребывали у твоего золотого порога.Если от твоего золотого порогаОтделятся, уйдут,Жизнь их прерви.Я отдаю, чтобы ониШирокий полог твой поднимали.Если от твоего широкого пологаПрочь уйдут,Вырви их сердце!

Ясно, что вступление в нукерство сопровождалось обрядом, во время которого произносились известные, стандартные слова, символизирующие акт передачи сына в вечную службу хану, службу преданную, за измену которой полагалась смерть. Чжельме был урянхат. Рашид-ад-дин дает его полное имя – Джэлмэ-Ухэ. «Значение «ухэ» – дерзкий человек, разбойник и богатырь. Так как он обладал этими качествами, то был прозван этим именем» [Рашид-ад-дин, т. I, кн. 1, с. 157].

Очевидно, не всем понравились переговоры Темучжина с Тоорил-каганом, видимое усиление его. И вот меркиты задумали отомстить Темучжину за старые дела Есугая, за то, что отнял он у их соплеменника Чиледу невесту Оэлун. Лихие разбойные набеги в Монголии середины XII в. были делом обычным. Украсть тайком считалось недостойным поступком, а отбить силой – подвигом мужества. Джувейни так писал о жизни татаро-монгольских племен до возвышения Чингиса: «Они не были объединены друг с другом, и между ними постоянно была вражда и происходили ссоры. Некоторые из них считали разбой и насилие, безнравственные поступки и пьянство за подвиги мужества и превосходства» [Джувейни, т. I, с. 21].

Почти врасплох застали триста меркитских воинов, предводительствуемых старшим братом Чиледу, Тохтоа-беки, аил Оэлун и Темучжина. Кто вскочил на коня, только тот и успел ускакать. Жена Темучжина Борте и вторая жена Есугая, мать Бельгутая, были схвачены и уведены меркитами в плен. Чиледу не было уже в живых, а то они вместо Оэлун достались бы ему. Поэтому жену Темучжина Борте в отместку за умыкание Есугаем Оэлун отдали в наложницы младшему брату Чиледу Чильчеру Правда, кажется, она в то время была уже беременной и ждала первого сына Чжочи.

Но меркитам нужен был и Темучжин. Долго гонялись они за ним, «метались туда-сюда, шли по его следу по таким болотам, по такой чаще, что сытому змею и не проползти. Однако изловить его все же не смогли» [Сокровенное сказание, с. 97]. Темучжин знал: если поймают его меркиты – убьют. «Великий ужас я испытал», – сказал он после ухода меркитов, когда следовавшие по пятам меркитов Бельгутай, Боорчу и Чжельме убедились в том, что меркиты действительно возвратились в свой улус и не оставили засаду для поимки Темучжина.

В знак избавления от беды Темучжин совершил жертвоприношение солнцу. Он снял пояс и повесил его себе на шею, снял шапку и, ударяя ею себя в грудь, совершил девять коленопреклонений, а также возлияние кумыса [там же, с. 98]. «Так монголы чествовали в ту пору свои святыни, выражая сниманием пояса и шапки свое полное подчинение высшей воле, потому что пояс и шапка, надетые как следует, были у монголов как бы показателем личной свободы их владельца» [Владимирцов. Чингис-хан, с. 37].