Читаем без скачивания «ВЗГЛЯД» - БИТЛЫ ПЕРЕСТРОЙКИ. ОНИ ИГРАЛИ НА КРЕМЛЁВСКИХ НЕРВАХ - Евгений Додолев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Да, мы поднимали темы, которые становились катализаторами общественной мысли. Но мы не думали о разрушении системы. Мы просто хотели, чтобы люди знали, что происходит. Это была неповторимая эпоха публицистической романтики. Эпоха прорывов. А вот с менталитетом сегодняшних молодых людей такой прорыв вряд ли осуществим. Ну не получилось бы сделать такую «революционную» программу. Не попёрло бы… Особенно с ведущими в районе тридцати. Нет. Мы были воспитаны советской системой – альтруистами, не знавшими тему денег. Для меня «Взгляд» был периодом бешеного конвейера в контексте абсолютной бескорыстности. Идиотский наив.
Возглавлял молодёжную редакцию Гостелерадио СССР Эдуард Сагалаев. Потом его сменил Александр Пономарёв. А собственно программой руководил Анатолий Лысенко. Я же, возглавляя отдел, был просто его заместителем. В обойме у нас было трое выпускающих, и каждый из этих редакторов готовил «свой» выпуск. А власть нас действительно не любила, и дискуссии с ней не получалось. Не ходили они к нам, боялись прямого эфира. Один раз всего Горбачёв пришёл в студию. Но не в эфир. Так, «на экскурсию». Произнёс ряд дежурных фраз. «Нужна мера», то да сё. А Сагалаев, который был «экскурсоводом» в тот день, вскоре после горбачёвского визита пошёл на повышение, возглавив информационное вещание.
– «Взгляд» был закрыт в конце 1990-го. И вышел в эфир 23 августа следующего года. Это был спецвыпуск программы, посвящённый августовскому путчу. А через два дня в последнем выпуске «Взгляда» Горбачёв передал в эфир кассету с обращением к советскому народу, сделанным на даче в Форосе, где он находился в изоляции… «Смешно, не правда ли, смешно» (© Высоцкий). Да… Из трёх упомянутых тобой выпускающих самым сильным был Владимир Мукусев?
– Так случилось, что Володя Мукусев сразу после назначения выпускающим редактором отбыл в командировку, в Афганистан. И увидели мы его только через два-три месяца. Хотя впрягся он сразу. Но весь нервный период «закладки фундамента» прошёл без него.
– Как ТВ началось для тебя персонально?
– Ну, на телевидение меня привёл буквально за руку сосед по лестничной клетке Андрей Меньшиков (звезда КВН. – Е. Д.). Вся молодёжная редакция работала в то время на эпопею «Наша биография» к 60-летию Октябрьской революции. За что потом очень многие получили Государственные премии СССР, в том числе те же Эдуард Сагалаев и Толя Лысенко. Но «молодёжка» делала тогда и программу «Адреса молодых», весьма по тем временам прогрессивную, хотя и без призывов «Долой советскую власть!».
А «Взглядом» в 1987 году заниматься мне предложил Сагалаев: мы с ним знакомы были ещё с 1977 года. Тогда, когда я после Агентства печати «Новости» пришёл работать в молодёжную редакцию Центрального телевидения.
– А в АПН-то ты как попал? Это ведь такая организация была, аффилированная с КГБ СССР.
– Меня туда – в редакцию Ближнего Востока и Африки – пристроил приятель моего отца.
– Отец – как и у Саши Любимова – работал в Комитете Глубокого Бурения?
– Мой отец – писатель Леонид Дмитриевич Платов.
– Не знал! Это ведь ярчайший представитель фантастики «ближнего прицела». Помню его дилогию «Архипелаг исчезающих островов» и «Страна Семи Трав», в которых описаны экспедиции Ветлугина на Крайний Север в поисках неведомой земли. И фильм «Секретный фарватер» по его роману помню… А почему ты – Ломакин, а не Платов, отец жив?
– Умер 26 ноября 1979 года. А Платов – литературный псевдоним писателя Ломакина. Но вернёмся к нашим баранам. Revenons nos moutons – как говорят французы. Конец семидесятых – брежневский «застой». В АПН делались нелепые материалы, воспевающие советские инициативы. Эти материалы пристраивались в разных зарубежных СМИ. Преимущественно арабских и африканских стран. Иногда и во влиятельных западных газетах, но только в блоке с редакционными материалами, которые сводили на нет весь пропагандистский эффект нашей работы. В АПН просто «высиживали» возможность перевестись в какое-нибудь заграничное бюро агентства.
А Андрей Меньшиков позднее нашёл себя, и я считаю, идеально нашёл, в форме игровых телевизионных программ. То, чтоу нас делал Листьев в начале 90-х, – это лишь совдеповский вариант полностью слизанной игры («Поле чудес»), такие шоу готовились в то время на американских и европейских студиях. Меньшиков же делал другие игровые передачи, такие, как «Салют, фестиваль!» (в них участвовали Андрей Кнышев, Володя Мукусев и ещё несколько ребят, очень талантливых, способных), – по тем временам это было действительно безумно интересно.
– Но известен ты стал не как соратник Меньшикова, а как журналист, вхожий к президентам.
– Может быть, я и вошёл в команду «кремлёвских репортёров», но официально мне об этом никто никогда не говорил. Горбачёв шёл часто на интервью со мной и ещё с несколькими моими телевизионными коллегами. Поэтому я не могу сказать, что я был единственным человеком, который работал с Горбачёвым. Нет, конечно. Ещё несколько человек, которые ездили вместе с ним в поездки за рубеж и по стране, были тоже знакомы ему. Он узнавал их в толпе.
– Однако ты был самым импозантным из них. И было очень неожиданно, что ты, запомнившийся основной массе зрителей как ведущий«Взгляда» (передачи, которая всегда была в оппозиции), стал близок Горбачёву. Запомнился именно Ломакин. Тем более что у тебя красный галстук, такой же, как у Михаила Сергеевича.
– Это не значит, что мы оба с ним закончили Гарвардский университет. Кстати, Ельцин во многом копировал горбачёвскую манеру общения со средствами массовой информации. Одно из главных достижений Горбачёва – его умение работать с прессой. Вот он разговаривал с людьми на улице и, казалось бы, весь занят беседой, но вдруг видел телекамеру и активно и сразу реагировал на неё. Он всегда видел, где она находится. И пытался развернуть своего собеседника лицом на эту камеру. Он очень хорошо чувствовал, где удобно репортёру подойти с микрофоном. В этом была, конечно, какая-то прелесть, потому что не надо было подбегать к начальнику его личной охраны и говорить: «Я бы хотел взять интервью у президента, где это можно сделать?» Он сам это чувствовал. Вероятно, по каким-то движениям. Не потому, что мы кричали: «Михаил Сергеевич, ответьте на вопрос». Он сам подходил к репортёру. Бывало так, что мы стиснуты людьми в толпе и двинуться невозможно. Он сам шёл к нам. При этом он мог великолепно уходить от вопросов, на которые не хотел отвечать. Улыбнётся, начнёт говорить и ровно через пять секунд уходит мыслью совершенно в другую тему. Сделать невозможно ничего, я пробовал пару раз сказать: «Михаил Сергеевич, я очень рад, но мой вопрос относится к другой сфере». – «Да-да, я понимаю, Серёжа». И продолжал говорить то, что хотел. Причём делал это с улыбкой. И «схватить его за руку» было невозможно. И ты был в не очень ловкой ситуации. Получал то, что хотел сказать президент.
Я, например, считаю, что это величайшее достижение. В политике. Уметь уйти от вопроса, который невыгоден. При этом он всегда хорошо реагировал на короткие и резкие вопросы, бьющие иногда ниже пояса. Один из примеров. Когда он был в Канаде и в это время как раз произошло избрание Ельцина, ему задали вопрос около трапа самолёта: «Поздравите ли вы Ельцина с избранием?» И, если не ошибаюсь, это был вопрос, который не был ему приятен. Но Горбачёв нашёл в себе силы, ответил буквально одной фразой. Смысл примерно такой: если он избран, то он достоин того, чтобы его избрали. Хотя по выражению лица было видно, что это ему не очень приятно.
Думаю, никому из журналистов не приходило в голову упрекать команду Горбачёва в том, что они проводят определённую кампанию в средствах массовой информации по созданию имиджа. Горбачёв создавал свой имидж сам. Он такой, какой есть. Имидж Горбачёва не подкрашивали, не лакировали, не создавали из него некую куклу. Его команда не задавалась этой целью. Это тоже объяснимо, ибо Горбачёв был ослепителен после Брежнева и Черненко. Величайший выход Горбачёва к средствам массовой информации (а значит, к общественному мнению) открыто – это уже был шаг, невероятный для предшественников.
Команда Ельцина использовала этот шаг Горбачёва для того, чтобы сделать следующий шаг. И они решили создать имидж Ельцину. На это были брошены очень большие силы, очень толковые ребята. Полагаю, что это правильно, это западная схема. Главнейшая задача была – поддержать образ Ельцина как самого привлекательного для страны человека. И если кто-то из репортёров (в силу острых, неожиданных вопросов) ставил Ельцина в ситуацию не очень удачно говорящего политика, команда находила выход. Это и со мной было. Не вина Ельцина, что он не сумел ответить на вопросы. А вина репортёра, что репортёр неправильно поставил вопрос. Или неправильно вёл себя с Борисом Николаевичем. Хотя я могу и ошибаться.