Читаем без скачивания Сборник забытой фантастики №7. Субспутник - Прэтт Флетчер

– Дузо победил меня. Если судьба распорядилась так, пусть так и будет.

– Я желаю, чтобы все мое личное состояние, включая бриллианты в хранилище на пересечении 198-й улицы и Пятой авеню, Нью-Йорк, было оставлено моему младшему сыну. Джек, как он всегда…

Приемник замолчал. Так заканчивалось последнее сообщение, полученное мощной станцией в Олбани.

В течение нескольких минут в приемной царила мертвая тишина. Наконец Жаклин, наверное, мне следует называть ее мисс Бауэрс, которая была со мной у приемника в то время, нарушила молчание.

– Он оставил их Джеку, – сказала она очень медленно, – но сможем ли мы это доказать каким-то образом?

– Мы сможем, – сказал я. – Согласно новым законам штата Нью-Йорк о наследовании, мы должны просто доказать, что Джавис выразил желание изменить свое завещание, чтобы Джек стал его наследником. У нас есть его точные слова, записанные на тот телеграфный аппарат в углу. В случае, если у властей возникнет хоть малейшее сомнение в том, что эти слова произнес именно Джавис, я попрошу одного из моих коллег, доктора Роберта Хейнса, который, так уж случилось, является величайшим из ныне живущих экспертов по фонофотографическим процессам, сфотографировать вибрации голоса Джависа, когда он говорил эти слова. Затем эту фотографию можно сравнить с фотографиями вибраций других частей нашей телеграфной записи, которые, как известно, были произнесены доктором Джависом, и личность того, кто произнес эти слова, которые приносят вашему возлюбленному второе по величине состояние в мире, может быть установлена вне всякого сомнения. Отпечатки пальцев можно подделать, но вибрации голоса подделать невозможно, даже если голос был изменен. У двух людей нет абсолютно одинакового голоса.

После того, как я объяснил это, Жаклин оставила меня, чтобы сообщить новость своему жениху. Я долго сидел в тишине, задаваясь вопросом, что прервало последнее сообщение Джависа, задаваясь вопросом, что должны чувствовать два исследователя, ожидая, что смерть настигнет их на их горе. Должно быть, это ужасное ощущение, Корнфилд, ждать смерти, без надежды, без шанса, зная, что твой враг победил. Я долго сидел в тишине, а затем отправился домой, чтобы поспать, в чем очень нуждался, оставив Гибсона на станции в тщетной надежде, что может быть получено какое-то дальнейшее сообщение.

Два дня спустя профессор Джон Хаузер из Йеркской обсерватории сообщил, что ракета покинула Луну. Газеты и вещательные станции каждой страны сообщили людям мира, что Дузо возвращается. Каждую минуту каждого дня либо Гибсон, либо я, либо один из наших способных помощников были у приемника, но лунная ракета молчала, как мы и ожидали.

Затем кто-то указал, что если Дузо удастся вернуться на Землю, он не может быть наказан. Ни Соединенные Штаты, ни какая-либо другая нация не могли законно наказать Дузо за убийство, совершенное на Луне. Если бы он вернулся, он мог бы выйти на свободу, заявили самые видные юридические власти.

Через три дня после заявления профессора Хаузера сделанные мной телеграфные записи были украдены, несомненно, каким-то мошенником, нанятым Дональдом Джависом. Я должен был предвидеть, что он не отдаст огромное состояние без боя. Я должен был поместить запись в самое безопасное хранилище в Олбани, но я оставил ее в незащищенной радиорубке, и ее украли.

Конечно, я нанял лучших детективов, которых смог найти, и пообещал им огромную награду, если они смогут найти маленькую катушку с проволокой, которая так много значила для Джека Джависа, но втайне я был уверен, что Дональд уничтожил ее, так что не было никаких шансов на ее восстановление. Без нее не оставалось ничего, кроме неподтвержденных слов Жаклин и меня, чтобы доказать, что Джавис хотел изменить завещание. Этого явно было недостаточно.

Я никогда не видел никого в такой депрессии, в какой был Джек Джавис в дни большого разочарования, которые потом последовали. Суд Нью-Йорка, после одного из самых коротких дел в своей истории, присудил состояние Дональду. Кредиторы Джека начали забирать у него все его личное имущество. Хотя он ничего и не сказал, я знал, что он втайне винил меня в своем несчастье. Я предложил ему все свое состояние, около четверти миллиона долларов, но он отказался. В любом случае, они стали бы всего лишь каплей в море.

Вскоре ракета приземлилась на Чикагском поле. Когда она вошла в атмосферу, что-то пошло не так. Казалось, она крутилась и рыскала. Было очевидно, что ей никто не управлял. Затем она упала.

Она упала с высоты триста тысяч футов. Те, кто наблюдал, видели, как она раскалился докрасна, когда вошел в более плотные слои атмосферы. Они услышали ужасный шипящий крик, который она издала, когда все быстрее и быстрее падала на приближающуюся землю. Они услышали ужасающую, катастрофическую лебединую песню ракеты, пикирующей со все возрастающей скоростью навстречу своей гибели. Потому что она падала с высоты триста тысяч футов. Она разбилась.

Ужасное сотрясение было зафиксировано всеми сейсмографами в мире. Поистине удивительно, что ракета упала на единственное открытое пространство в густонаселенном районе вокруг Чикаго, на Чикагском летном поле. Если бы она упала в любом другом месте поблизости, это стало бы причиной многих смертей и неисчислимого ущерба имуществу.

Пожарные прибыли быстро и залили раскаленные докрасна, пылающие обломки потоками воды. Затем полиция начала поиски тела Дузо. Когда они уже отказались от поисков, посчитав их безнадежным делом, кто-то посмотрел вверх.

Высоко вверху находился парашют, дрейфующий на ветру. Он поддерживал безвольную, бессознательную фигуру, одетую в чрезвычайно толстый летный костюм. Он опустился на землю. Кто-то сорвал кожаный шлем с усталого, изможденного лица. Возглас сильнейшего изумления прошелся по толпе.

Этим человеком был Фрэнсис Джавис.

Гибсон, сидя в своей квартире в Нью-Йорке, манипулировал циферблатом. Его лицо приняло довольное выражение, когда он настроился на станцию WEBQD, нью-йоркскую станцию всемирной сети вещания, которая ежедневно транслировала службу телевизионных новостей. Установив другой диск, он пристально посмотрел на картинку, которая появилась на экране его приемника.

Это было Чикагское поле. Он услышал взволнованный голос диктора новостей, рассказывающего о возвращении Джависа. Он увидел, как бесчувственное тело осторожно положили в машину скорой помощи, и бросился в ближайшую больницу.

Затем он позвонил мне по телефону. Мы вдвоем взлетели на моем самолете менее чем через десять минут. Мы долетели до Чикаго за несколько часов, приземлились на посадочной платформе отеля в Иллинойсе, вышли из самолета с механиками, спустились на скоростном лифте на двести этажей и вскоре были у постели Джависа. Он только что пришел в сознание и рассказал нам, что произошло.

В час своего триумфа Дузо был убит. Подумайте об огромной мощности пулемета Марвита. Давным-давно люди подсчитали, что пуля, выпущенная из ствола с начальной скоростью 6500 футов в секунду, если бы на ее пути не было препятствий, полностью облетела бы Луну! И это то, что произошло! Одна из пуль, выпущенных Дузо с вершины "горы Олимп", прошла весь путь вокруг Луны и попала ему в спину! И это, Корнфилд, то, о чем я думал, когда говорил о субспутнике.

Возможно, ты сочтешь это довольно глупым сравнением, но я не могу не думать об этом крошечном снаряде как о спутнике, который, следуя законам небесной механики, безошибочно следует своей орбите вокруг Луны и возвращается в исходную точку. Интересно, сколько других пуль все еще кружат над Луной сейчас!

Браун, высунув голову, увидел, как Дузо упал. Он и Джавис были так взволнованы этим событием, что вернулись к ракете без радио! Они достигли её менее чем за тридцать минут до того, как их кислородная маска перестала функционировать. Они полностью израсходовали свой резервный запас сжатого воздуха во время обратного путешествия.

– И это, – заключил Джерри Клэнки, – практически все, что есть в этой истории. Поскольку маньяку на Луне не повезло оказаться на орбите крошечного субспутника, который он сам запустил, Джек Джавис смог выплатить свой долг. Доктор одолжил ему необходимую сумму и только что составил новое завещание. Так что все будет в порядке.