Читаем без скачивания Бедная Настя. Книга 6. Час Звезды - Елена Езерская

Атмосфера в зале, заполненном костюмированными гостями, была такой приподнятой, что Анна, никогда не любившая шумных собраний, вдруг почувствовала свою готовность отдаться этой стихии жизнелюбия и забвения. Забвения от проблем и жизненных тягот, от неизвестного и туманного будущего, от всего, что могло омрачить радость дышать и чувствовать. Анна хотела поделиться этим со своим спутником, но тот не позволил ей слишком долго размышлять и, едва они вошли в зал, увлек в круг танцующих.

Мир закружился у нее под ногами. Повинуясь сильной, уверенной руке Альбера, Анна плыла мимо улыбчивых разноцветных масок и фигур, время от времени вихрем подталкиваемых друг к другу и каждый раз ловко избегающих опасных пересечений. Иногда Альбер делал остановку и, не опуская одной руки с талии Анны, другой брал с проплывавшего рядом подноса бокал с шампанским для нее, потом — для себя, и пил с Анной на брудершафт. Шампанское немедленно начинало взрываться в голове пузырьками радости, и мир становился еще светлее и приятнее. И все кружилось, кружилось — не от количества выпитого, а от душевного тепла и небывалой внутренней свободы.

На одном из туров общего танца, когда партнеры стали меняться парами, Альберу выпало танцевать с Селестиной, а Анну подхватил кавалер девушки, одетый мушкетером. Анна не видела их раньше: Селестина и сопровождавший ее мужчина танцевали где-то на другом конце зала. Но вот мушкетер приблизился к ней, и Анна едва не упала ему на руки: в глазах потемнело, дыхание почти оборвалось…

— Ты?! — прошептала она. — Это ты?!

— Молчи и слушай меня, — торопливо сказал Владимир, наклоняясь к самому уху Анны. — Не выдавай себя, сейчас мы сделаем круг и вернемся к своим партнерам. После танца скажись уставшей и избавься хотя бы на время от своего спутника. Выйди в сад за домом, где фонтан. Я буду ждать тебя в беседке в виде пагоды. Все — потом. Боже, как пахнут твои волосы!..

Анна не знала, как довела этот танец до финального тура, и, едва отзвучала музыка, взмолилась, обращаясь к Альберу:

— Мне душно! Я хотела бы выйти на воз дух. Прошу вас, отведите меня в сад.

Альбер, несколько озадаченный ее взволнованностью и странным блеском глаз, кивнул и повел Анну под руку к выходу. Идти она старалась медленно, чтобы не выдать своей радости, но ноги, казалось, сами бежали, подгоняя ее.

— Хотите, я принесу вам мороженое? — предложил Альбер.

— Боюсь, что вам понадобится целая гора этого лакомства, чтобы по-настоящему охладить меня, — через силу улыбнулась Анна. — Лучше я останусь здесь ненадолго. Посижу в беседке у фонтана, подышу воздухом… И головокружение пройдет.

— А не может это быть рецидивом болезни? — разволновался Альбер. — И не стоит ли послать за доктором?

— Вы, кажется, говорили, что считаете меня способной предсказывать, — остановила его порыв Анна. — Так вот, уверяю вас — всего несколько минут на свежем воздухе, и мне станет легче.

— Вы всегда шутите надо мной, — неопасно обиделся Альбер. — Но я вижу решительность в ваших глазах, а это верный признак того, что вы все равно добьетесь своего и останетесь одна. Так что, если я не хочу потерять вашего расположения, я должен вас покинуть. Но знайте — это ненадолго! И я все равно буду ждать возвращения моей прекрасной цыганки.

— Раз уж вы так последовательны в своем поклонении моему дару предсказательницы, — мягко улыбнулась Анна, — послушайтесь моего совета, найдите Селестину и попытайтесь очаровать ее. Сегодня — волшебный вечер исполнения желаний, воспользуйтесь им в полной мере.

Когда Альбер, оглядываясь и посылая Анне воздушные поцелуи, вернулся в дом, она, что было сил, бросилась в беседку у фонтана и сразу попала в объятия Владимира.

— Как ты оказалась здесь? — шепотом спросил он, едва насладившись первыми объятиями и долгим поцелуем. Но только Анна собралась ответить ему, как услышала: — Зачем ты приехала сюда?

— Я? — растерялась она, с удивлением, к которому примешивалась доля ужаса, вглядываясь в его лицо. — Я искала тебя…

— Вот как! — усмехнулся Владимир, и в его глазах промелькнула такая знакомая холодность и отстраненность. — Для чего? Что ты потеряла в этом Богом забытом краю? Когда мне рассказали, что какая-то женщина, похожая на тебя, приходила в тюрьму и расспрашивала обо мне, я не поверил. Я предположил, что это провокация. И вот я вижу тебя — настоящую, и пытаюсь понять, что ты делаешь здесь…

— Я потеряла своего горячо любимого мужа, — тихо сказала Анна и высвободилась из объятий Владимира, — но, похоже, я искала не того человека. А тот, кого нашла, вообще чужой мне…

— Послушай! — прервал ее Владимир. — Мне казалось, мы все решили, и ты приняла мою жертву. И тогда, и сейчас, я убежден — это был единственный выход из той ситуации, в которую я попал в Париже. Или ты полагаешь, что я принимал решение уйти из вашей жизни, руководствуясь какими-то иными соображениями, чем желание защитить свою семью от несправедливых подозрений и коварных наветов? Да вы — первые, о ком я подумал тогда, ты, дети… И где они теперь? Ты и их подвергла смертельной опасности, рискнув взять с собою через океан, или бросила на произвол судьбы в чужой стране? Посмотри мне в глаза, отвечай, Аня, не молчи! Где дети?!

— Они дома, — Анна готова была разрыдаться: она так часто представляла себе этот миг, миг их встречи с Владимиром после долгой разлуки, и вот все случилось, но как!.. Словно ожили химеры болезненных снов и сейчас запугивали ее, выглядывая отовсюду: из-за плеча Корфа и из темного угла беседки.

— Они там, а ты здесь? — Владимир осуждающе покачал головой. — Ты всегда была своенравной и поступала по-своему, но в последние годы мне стало казаться, что этот юношеский максимализм выветрился из твоей прелестной головки, что ты, наконец, стала взрослой женщиной, матерью двоих чудесных детишек. Боже, как я ошибался! Ты даже не представляешь себе, что наделала, чего лишила меня!

— Чего же? — в голосе Анны вдруг послышались жесткие нотки. — Права не принадлежать никому и никому не быть обязанным?

— Ты сошла с ума, Аня! — Владимир даже отшатнулся от нее. — Ты даже не понимаешь, о чем говоришь! Ты лишила меня покоя и надежды. Еще вчера я мечтал как можно быстрее сесть на корабль и отправиться обратно, в Европу, чтобы вернуться к вам. Мысль о том, что вы — одни, и ждете меня, грела и вела вперед. И вот ты здесь, и мне некуда больше спешить, не для кого проявлять чудеса героизма и самоотверженности — ты все уже сделала сама! И, кроме всего прочего, поставила наши жизни под угрозу — теперь я стал вдвое уязвим, и если прежде я боялся только одного — уже никогда не увидеть вас, то сейчас я боюсь, что дети действительно могут остаться сиротами, лишившись одновременно и отца, и матери!