Читаем без скачивания Девять принцев Эмбера - Роджер Желязны

- Он женится на девушке, моей подданной по имени Виала. Она слепа и не имеет поклонников среди наших.

- И ты уверена, что ей будет хорошо?

- Таким образом она завоюет себе довольно видное положение. Несмотря на то, что через год он уйдет и больше не вернется. Потому что, все таки, что бы о нем не говорили, он - принц Эмбера.

- Что, если она полюбит его?

- Неужели такая вещь, как любовь, существует на самом деле?

- Я, например, люблю его, как брата.

- В таком случае, впервые в жизни сын Эмбера произнес такие слова, и я отношу их за счет твоего поэтического темперамента.

- Что бы это ни было, - сказал я, - тем не менее надо быть твердо уверенным, что для девушки это наилучший выход из положения.

- Я давно это обдумала, и я убеждена в правильности своего решения. Она оправится от удара, какой бы силы он ни был, а после его ухода станет одной из первых дам моего двора.

- Пусть будет так, - ответил я, отворачиваясь, потому что неожиданно меня переполнило чувство тоски и печали - за девушку, конечно.

- Ты, Принц Корвин, единственный принц Эмбера, которому я оказываю поддержку, - сказала она мне, - да может еще и Бенедикту. О нем ничего не известно уже двадцать два года, и один Лир знает, где могут лежать его кости. Жаль.

- Я этого не знал. У меня в голове все перепуталось. Пожалуйста, не обращай на меня внимания. Мне будет недоставать Бенедикта, и не дай бог, чтобы он действительно был мертв. Он был моим военным наставником и научил владеть всеми видами оружия. Но он был ласков.

- Так же, как и ты, Корвин. - ответила она, беря меня за руку и притягивая к себе.

- Ну нет, не так, - ответил я, и сел на кровать рядом с ней.

Затем она заметила:

- У нас еще много времени до тех пор, пока подадут обед.

- И прильнула ко мне мягким ласковым плечом.

- А когда подадут есть?

- Когда я прикажу, - ответила она, глядя мне прямо в глаза.

Так что мне ничего не оставалось делать, как притянуть ее к себе, нащупывая застежку пояса, покрывающего ее мягкий живот. Под поясом было еще мягче, а волосы ее были зелены, как трава.

На этой кровати я подарил ей свою балладу, и ее губы ответили мне без слов.

После того, как мы отобедали - я научился искусству есть под водой, о котором расскажу подробнее позже, если в этом возникнет необходимость, мы встали из-за стола, накрытого в высоком мраморном зале, декорированном красно-коричневыми сетями и лесками и пошли назад по длинному коридору, все вниз и вниз, ниже самого дна, по спиральной лестнице, которая светилась и сверкала в абсолютной темноте, окружающей нас. Шагов через двадцать мой брат энергично сказал: - К черту! - сошел с лестницы и поплыл вниз рядом с ней.

- Так быстрее, - пояснила Мойра.

- И нам еще долго идти, - добавила Дейдра, которая знала об этом, конечно, по Эмберу.

Мы сошли со ступеней и поплыли вниз сквозь тьму, рядом со светящейся лестницей.

Прошло примерно минут десять прежде, чем мы достигли дна, но когда наши ноги коснулись пола, то стояли мы не на земле, и воды совсем не чувствовалось. Несколько небольших факелов в нишах стен освещали наш путь.

- Почему эта часть океана, являясь отражением Эмбера, тем не менее так непохожа на все, что мы видели до сих пор? - спросил я.

- Потому что так и должно быть. - ответ Дейдры вызвал у меня только досаду.

Мы стояли в огромной пещере, из которой по всем направлениям уходили туннели. По одной из них мы и двинулись.

Путь был долог, и я уже потерял счет времени. Вскоре начались боковые ответвления, с дверями или решетками, прикрывающими входы. У седьмого по счету такого выхода мы остановились.

Он был закрыт тяжелой дверью из цельной плиты, обитой металлом, раза в два выше моего роста. Глядя на эту дверь, я припомнил легенды о размерах тритонов. Затем Мойра улыбнулась улыбкой, предназначавшейся для меня одного, вытащила большой ключ из связки у пояса и сунула его в замочную скважину.

Повернуть его, однако, у нее не хватило силенок. Возможно, этой дверью давно никто не пользовался.

Рэндом что-то пробурчал, и рука его ухватилась за ключ, небрежно отбросив при этом руку Мойры в сторону.

Он взялся за ключ правой рукой и повернул. Раздался щелчок. Затем он толкнул дверь ногой, и мы уставились внутрь комнаты.

Она была размером с залу, и в ней было выложено то, что называлось Лабиринтом... Черный пол блестел, как стекло. И Лабиринт светился на полу.

Он сверкал, как холодный огонь, которым и был на самом деле, дрожал и переливался, и вся комната, казалось, меняла очертания в этом свете. От него исходило тонкое веяние яркой непреодолимой силы, созданной одними кривыми, хотя у самого центра было несколько прямых линий. Он напоминал мне те фантастически сложные, непередаваемые узоры, которые иногда рисуешь, машинально водя пером по бумаге, но только огромные. Я как бы угадывал слова "начало здесь" с другой его стороны. Сам Лабиринт был примерно ярдов сто в поперечнике и ярдов сто

Я сделал еще один шаг.

Шаг к мертвым. Они были повсюду вокруг меня. Стояла жуткая вонь запах гниющей плоти - и я слышал вой избитой до смерти собаки. Клубы черного дыма застилали небо, и ледяной ветер обдал меня каплями дождя. В горле пересохло, руки тряслись, голова горела, как в огне. Я шел, спотыкаясь, сквозь туман сжигавшей меня горячки. Придорожные канавы полны отбросами, дохлыми кошками и испражнениями. Со скрипом, звякая колокольчиками, мимо проехала похоронная телега, обдав меня грязью и холодной водой. Долго ли я блуждал, не знаю. Очнулся от того, что какая-то женщина схватила меня за руку, и на пальце ее я увидел кольцо с Головой Смерти. Она отвела меня к себе в комнату, но увидела, что у меня совсем нет денег, и что-то несвязно пробормотала. Потом ее раскрашенное лицо исказил страх, смывший улыбку с красных губ, и она убежала, а я свалился на ее кровать. Позже - не помню, насколько - огромный верзила, наверное, хозяин проститутки, вошел в комнату, отхлестал меня по щекам и стащил с постели. Я повис, уцепившись за его правую руку. Он полу-нес, полу-толкал меня к двери. Когда я понял, что он собирается выгнать меня в холод, на улицу, то сжал его руку сильнее, протестуя. Я сжимал ее изо всех немногих оставшихся сил, невнятно моля его о приюте.

Сквозь пот и слезы, застилающие глаза, я увидел его искаженное лицо, и страшный крик вырвался из его крепко сжатых зубов. В том месте, где я сжимал его руку, кость была сломана.

Он оттолкнул меня левой рукой и упал на колени, плача. Я сидел на полу, и в голове на минуту прояснилось.

- Я... остаюсь... здесь, - выдавил я с трудом, - пока не поправлюсь. Убирайся. Если ты вернешься, я тебя убью.

- У тебя чума! - вскричал он. - Завтра телега приедет за твоими костями!

С этими словами он плюнул, с трудом поднялся на ноги и, спотыкаясь, вышел вон. Я каким-то чудом добрался до двери и задвинул тяжелый засов. Потом вернулся в кровать и уснул.