Читаем без скачивания Вестник счастья - Марианна Лесли

— Мам, — послышался голос Люка. — Рей приглашает меня к ним ненадолго. Можно, я поеду?

Джерри улыбнулся.

— У детей короткая память.

— Нет, Люк, не сегодня. Тебе еще нужно делать уроки, — ответила Хани.

Джерри похромал к пикапу. Люк подошел к матери, и они стояли рядом, провожая взглядом удалявшийся грузовичок.

Через два дня Хани позвонила президент школьной Ассоциации учителей и родителей, Сондра Брайон. — Хани, вы не забыли, что в конце месяца у нас ежегодный благотворительный аукцион? Вы всегда так здорово нам помогали. И в этом году нужен председатель комитета по организации аукциона. У нас тут достаточно добровольцев, но нет никого на роль руководителя. Я считаю, что вы прекрасно подойдете. Что скажете? Кстати, по традиции первое заседание комитета проходит у председателя.

— Я не возражаю, чтобы собраться у меня, — ответила Хани, — а с остальным не знаю. У меня сейчас очень много работы в заповеднике.

— Ладно, решим все на первом заседании. На какое время удобнее назначить встречу. Я обзвоню всех членов комитета.

— Давайте в воскресенье, в первой половине дня. Скажем, часов в десять.

— Превосходно.

В воскресенье, около половины десятого, раздался звонок в дверь. Удивляясь, кто мог приехать настолько раньше времени, Хани открыла дверь и, к своему изумлению, обнаружила на пороге Джерри. Неужели он тоже член комитета? Впрочем, ничего удивительного, ведь его сын тоже учится в этой школе. Сердце ее упало, потом подскочило к горлу и заколотилось там.

Облокотившись о косяк, он стоял, своими широкими плечами заслоняя все пространство, держа в руке костыль и широко улыбаясь. Куртка была расстегнута, и Хани разглядела джинсовую рубашку, обтягивавшую его мощную грудь. Джинсы, ковбойские сапоги и серый стетсон завершали его наряд. Он выглядел настоящим ковбоем из какого-нибудь вестерна.

— Привет, — сказал он. — Я боялся что-нибудь пропустить, поэтому приехал пораньше.

— Ты хочешь сказать, что тоже являешься членом комитета по подготовке ежегодного аукциона?

— Почему тебя это удивляет, Медок? Я ведь такой же родитель, как и ты.

— Ну да, конечно. Извини. Проходи, пожалуйста. — Она посторонилась, давая ему возможность войти, и закрыла дверь. — Раздевайся, я повешу твою куртку и шляпу.

Сняв куртку и положив на нее шляпу, Джерри протянул все хозяйке. На мгновение их руки соприкоснулись, и у Хани пересохло во рту. С чего это она так разволновалась? Джерри ведь пришел не лично к ней, а на заседание комитета.

Он последовал за ней по широкому коридору в гостиную, с явным любопытством осматриваясь вокруг. Хани свежим взглядом оглядела знакомую обстановку, на которую уже давно не обращала внимания. Впервые ей пришло в голову, насколько женской выглядит ее гостиная: гипюровые шторы, бежевый ковер на полу, розовато-бежевая обивка дивана и кресел, фортепиано у стены и повсюду салфетки, вазочки, статуэтки, а на диване вышитые подушки-думки. Джерри подошел к камину и стал рассматривать статуэтку мейсенского фарфора на каминной полке и хрустальную вазочку с искусственными цветами. Все сияло безукоризненной чистотой.

— А твоя спальня какого цвета, Медок?

— Прости? — переспросила она, вздернув подбородок.

Он закатил глаза.

— О небо! Давай обойдемся без этой старомодной чопорности, а, Медок? — Он вздохнул. — Ну ладно, если не желаешь говорить о своей спальне, покажи хоть комнату Люка. Она тоже в розовых тонах? — В его словах сквозила явная насмешка.

Это начинало выводить Хани из себя.

— Нет, — процедила она сквозь зубы.

— Значит, я могу на нее посмотреть, верно?

— Идем, если тебе так уж любопытно. — Взяв себя в руки, Хани одернула свою желтую кофту из ангорки и, подстраиваясь под медленные шаги Джерри, повела его по коридору.

— Хороший дом. Добротный, — похвалил Джерри. — Здесь ты и выросла?

— Да. Мой отец преподавал естественные науки в университете в Канзас-Сити, но вскоре после моего рождения здоровье бабушки ухудшилось. Врачи прописали ей свежий воздух, и мы переехали сюда. Вначале мама ухаживала за бабушкой, потом приехала овдовевшая бабушкина сестра и осталась жить с нами. Когда мне было одиннадцать лет, а моей сестре тринадцать, папа умер. Ты вырос в доме, где были одни мужчины, а мы с сестрой — среди женщин. Моя встреча с реальным внешним миром произошла только в колледже.

— Какую специальность ты изучала?

— Библиотечное дело. Правда, я не закончила, вышла замуж. А ты?

— У меня имеется степень по топливной энергетике, — небрежно бросил Джерри.

Хани очень удивилась.

А ты работал инженером?

— Да, некоторое время. А потом женился на Делле. У нее был семейный бизнес — антикварный магазин, и я с головой окунулся в него.

— Не могу представить тебя торговцем антиквариатом.

— Да, коммерция — это особый вид деятельности. Вначале мне нравилось, но вскоре я понял, что этот бизнес не по мне. Но Делла души не чаяла в этом деле, и я старался помогать ей, как только мог.

В этот момент они как раз проходили мимо ее спальни. Чтобы отвлечь его, Хани сказала первое, что пришло в голову:

— Мы заперли Сократа.

Не обратив ни малейшего внимания на ее слова, Джерри остановился перед дверью и с невинным видом поинтересовался:

— Это комната Люка?

— Нет.

Нимало не смущаясь, он вошел в спальню и начал осматриваться.

— Значит, это твоя спальня. Что ж, она похожа на тебя.

Хани не хотела даже спрашивать почему.

— Боишься войти сюда вместе со мной, Медок? Боишься, что искушение будет слишком велико?

Хани фыркнула.

— Вообще-то я думала, что ты хочешь посмотреть комнату Люка.

— И твою тоже.

— Ну посмотрел? Может, пойдем дальше? — Хани лихорадочно пыталась придумать, как же выставить его из спальни.

Джерри рассмеялся.

— Бьюсь об заклад, Медок, что на ночь ты надеваешь бабушкины ночные рубашки.

— Это определенно не твое дело! — Ах как в эту минуту Хани ненавидела густой румянец, заливший ей шею и лицо!

— Кажется, я попал в точку, а? Твои заалевшие щечки, Хани Бартон, подтверждают это. А хочешь знать, в чем сплю я?

— Нет!

Джерри рассмеялся, подошел к кровати и сел на нее. Чтобы не потерять его из виду, Хани пришлось подойти к двери. Картина сидящего на ее кровати мужчины показалась ей невозможно интимной. Глаза ее расширились, сердце учащенно забилось. Испугавшись, что он заметит ее реакцию, Хани наигранно бодрым тоном возвестила:

— Ну, ты тут осматривайся, а я пойду в гостиную. Вот-вот должны подъехать остальные члены комитета.