Читаем без скачивания Следопыт - Александр Авдеенко

Смолин встряхнул головой, посмотрел на Бодрых. Напарник клюет носом. Трое суток солдат на ногах без отдыха, без горячего. Смолин шумно крякает и, улыбаясь, говорит:

— Коля, давай потрем лоб и щеки снегом.

Останавливаются. Выскакивают из саней, окунаются с головой в податливый сугроб и в одно мгновение седеют. Любуются друг другом. Хохочут.

Помогло! Остудились. Пропала сонливость и усталость. Вскочили на сани и помчались дальше.

А «валеты» по-прежнему дрыхнут. Много, видно, выпили. Никак в себя не придут. Часа три или четыре назад схватили их, а они до сих пор, даже на морозе, на свежем воздухе, окутаны облаком тошнотворной самогонной сивухи.

Позади осталось больше двадцати километров безлюдной дороги. Въехали в однодворный лесной хуторок. Запахло теплым навозом, дымом, хлебом. Засверкало на солнце стекло, белое железо. Пограничники понимающе посмотрели друг на друга. Бодрых натянул вожжи. Кони остановились. Смолин, улыбаясь, спросил:

— Коля, тебе не хочется испить водички?

— Хочется, но не водички, а молочка горячего.

— Так, может, попытаем счастья?

— Попытаем. Иди ты, а я останусь.

Бодрых соломенным жгутом вытирал влажные крупы лошадей, осматривал копыта.

Смолин внимательно взглянул на задержанных и сказал:

— Смотри в оба, Коля. В тихом омуте черти водятся.

Смолин снял с шеи автомат и, держа его в руках, направился в дом.

Навстречу ему выбегает простоволосая, в черной юбке и белой рубахе пожилая хозяйка.

— Рятуйте, сыночки! Христом-богом благаю.

— В чем дело? От кого спасать? Бандеровцы?

— Грабят. Покушаются. Да когда же все это кончится, господи?! Помогите, солдатики!

Бодрых схватил вожжи и отъехал на край улицы. Здесь, под защитой бревенчатого амбара надежнее. И Смолин с женщиной пошли вслед за санями.

— Расскажите толком, что случилось? — допытывался Смолин.

— Опять Косматый явился. Вскочил, накричал, ударил, нагрузился салом, яйцами, маслом, одежой и в лес хотел уйти, а тут вы, слава богу. В штаны наложил, вояка, как вас увидел. Идем, я покажу, где он спрятался.

Смолин еще не высказал решения, но Бодрых понял, каким оно будет.

— Старшина, не имеешь права бросать задержанных. Видал? Дохлые зашевелились. Дружка почуяли.

Побледнел солдат. Не из трусливых, а испугался. Не за себя боится. Не хочет, чтобы Смолин шел в дом. Кто знает, один ли Косматый явился на хутор. В лесу, может, целая шайка затаилась. Бандеровцы не показываются в одиночку на дорогах. Да не известно, правду ли сказала хозяйка.

«Валеты» приподнялись, оглядываются.

Смолин замахнулся прикладом автомата.

— Ложись, гады!

Упали на солому. Прислушиваются. Ждут.

Женщина подошла ближе к саням, заглянула в лица связанным и перекрестилась:

— Изловили все-таки зверюк. Слава богу! Сколько они наших людей тут помордовали. Я знаю обоих. Рыжий — Иван, Золотой зуб, а этот, с седыми бровями — Мельник. Руки у обоих по локоть в крови. Зря вы с ними цацкаетесь.

«Валеты» обрушили на женщину поток матерщины. Смолин заткнул им рты тряпками. Так оно спокойнее.

Женщина взглядом одобрила все, что он сделал. Схватила его за руку, сказала:

— Пошли, сынок!

Но Смолин стоял и внимательно смотрел на одинокий дом. Хорошая огневая точка. Обстрел во все стороны. Среди леса расположен, в царстве дерева, а сделан из красного кирпича. Белеют аккуратные округлые цементные швы. Крыша — крутая, не держит снег, блестит на солнце оцинкованным железом. Окна большие, с цветочками на подоконниках. Стеклянная веранда. Высокое крылечко. Собака на цепи.

Женщина поняла и молчание Смолина и его медлительность.

— Не бойся, сынок, я пойду впереди, прикрою. В меня он, может, не посмеет выстрелить. Родня я ему. Этот косматый дьявол — сын моей родной сестры. Я его, зверюку, после смерти сестрички вынянчила, на ноги поставила. И он отблагодарил тетку: утащил в свою берлогу моего мужа, держит там с самой осени. Идем, сынок!

Все. Дальше медлить нельзя. Смолин приказал Бодрых поддержать его огнем в случае чего и направился к дому. Женщине не позволил прикрывать себя. Пошел перед нею. Идет, а сердце бьется все сильнее и сильнее. Весь он открыт сейчас пуле. Шапка. Полушубок. Валенки. Военные штаны. Невозможно промахнуться даже плохому стрелку. Если бандеровец наблюдает за улицей — Смолину не сдобровать. Уложит наповал. Там, где захочет. Когда захочет. Вся надежда, что он забился в какой-нибудь угол и ждет, пока пограничники уедут. Неправильно действовал? Без маскировки? Верно. Прямо в лоб на врага шел, а надо было с тыла зайти. Можно сказать, на рожон полез. Надо было вернуться к саням и взять Бодрых на подмогу. Пусть отвлекает внимание бандеровца с улицы, а Смолин нагрянул бы в дом с огорода.

И это верно. Так меньше риска было бы. Но Смолин уже не мог всего этого сделать. Стыдно ему было перед женщиной. Она не должна ни на секунду подумать, что он боится сойтись один на один с насильником, с грабителем.

Не первый раз в своей жизни Смолин шел прямо на врага. Пять лет не расставался с оружием. Пять лет убивал тех, кто его пытался убить. Привык к тому, что враг его боится. Привык видеть его спину и мелькающие пятки. Чем ты смелее, тем трусливее твой противник.

Ну! Подходит к крыльцу, поднимается со ступеньки на ступеньку. Во весь рост идет. Прямо. Но каждое мгновение готов прижаться к земле, метнуться в сторону, ответить огнем на огонь. Обычная готовность пограничника. Без нее долго не навоюешься.

Ну! Открывает дверь и отчетливо слышит на веранде щелканье гранатного запала. Незабываемый звук. Смолин ждал его, рассчитывал на него. Граната — это хорошо. Он полагал, что его встретят автоматной очередью. Косматый решил, что граната надежнее. И ошибся.

Граната разорвалась на сотни убойных осколков, И ни один не поразил Смолина. Все прожужжали над головой. Крик хозяйки, звон разбитого стекла, истошный вой раненой собаки…

Смолин лежит на земле, у основания каменного крыльца, целый и невредимый, и строчит по веранде из автомата. Бодрых, высунувшись из-за угла амбара, поддерживает его своим огнем. Косматый не отвечает. Драпанул, видно, через черный ход. Смолин поднимается, вбегает в дом. Пусто. Пахнет дымом взрывчатки.

— Смотри, смотри! — доносится с улицы возбужденный голос Бодрых, а потом и выстрелы.

Смолин выскакивает на крылечко и видит, что по двору несется Косматый. Без шапки. Лошадиная грива. Зеленый френч. Ремни крест-накрест. Синее галифе. Черные хромовые сапоги. В руках автомат. Подбежал к кирпичному невысокому забору и перемахнул на ту сторону.

Всё. Оторвался. Пулей теперь его не достанешь, Минуты через две-три скроется в лесу.