Читаем без скачивания Его последний приказ - Дэн Абнетт

унаследован от Танитцев. Дородный, крепкосложенный и невозмутимый, Харк казался порядочным, а его аугметическая рука говорила об его героических достижениях на полях битвы. Харк хорошо разбирался в мелких кражах, нарушениях кодекса и беспорядках, но ему еще не удалось показать настоящий потенциал в качестве комиссара. Были странные намеки на то, что у Харка были какие-то скрытые силы, но Вайлдеру он казался любопытным и сдержанным, словно он привык к более тонкому стилю командования. Наследие Великого Потерянного Командующего, предполагал Вайлдер. Большой багаж, который нужно заполнить, а у Вайлдера, спасибо, он был и так большой. Он сочувствовал Танитскому Первому за потери, которые они понесли на Херодоре и после него, но иногда, по секрету, он был немного рад тому, что другой парень был мертв. Его работа стала бы намного тяжелее, если бы оставалась какая-то надежда.

— Я хочу, чтобы танки выдвинулись, — сказал им Вайлдер.

— И почему они еще не выдвинулись? — спросил Новобазки.

— Мины, — сказал Баскевиль.

— Нервы, — поправил Вайлдер. — Они слегка забарахлили, и сейчас они стоят.

— Мы можем заставить их приказами, — сказал Новобазки. — Прошлой ночью все было предельно ясно. Холм восемнадцать – цель, с открытым прикрываемым коридором для второй волны. Мы далеко от этого, и Гадовин это знает.

— Он говорит, что приказы бесполезны, потому что предполагалось, что территория очищена от мин, — сказал Баскевиль.

— Мины. Странно, — сказал Вайлдер. — Ха-ха, это война. Гадовин слишком близко принимает все к сердцу. И если он просидит там еще немного, он познает все варианты травм.

— И вы этим не довольны? — спросил Новобазки.

— А я «прозвучал» как-то по-другому?

— Тогда давайте поговорим с ним, — сказал Харк. Харк говорил немного, а когда говорил, это было кратко, но это было таким образом, что Вайлдер научился к такому прислушиваться. Тихое предложение, в котором Харк полировал что-то большое и острое.

Вайлдер кивнул. — Они это сделают, — сказал он. Он повернулся к Баскевилю. — Пошли Роту F на возвышение на правом фланге. И скажи Варэйну, чтобы L ускорилась, пока мы не оставили их позади.

Вбежал вокс-офицер. — Полковник Вайлдер, сэр. Сообщение из Штаба. — Вайлдер взял сообщение и начал читать. Что-то о перемещении персонала.

Внезапно раздалось шипение приближающегося баллистического предмета. Горячий, жесткий огненный шар расцвел среди колонны танков. Два, три, еще больше, упали, затем последовал непрерывный обстрел, яростно врывающийся на позиции Хауберканцев, выбрасывающий почву в воздух. Ветер понес песок на наступающие войска Вайлдера.

— Дерьмо! — крикнул Вайлдер. Он начал бежать вперед. — Живее! Живее! — Пока он бежал мимо своего прячущегося в укрытия войска, Вайлдер запихнул наполовину прочитанное сообщение в карман своего плаща.

VIII

07.56, 193.776.М41

Пятый Отсек

Спаршад Монс, Анкреон Секстус

Вайлдер возглавлял атаку склона, через камыши и непрочный известняк, против ветра, в сторону падающих снарядов. Он видел, как, по меньшей мере, горят три машины Хауберканцев. Дрожащий воздух был наполнен подброшенной почвой, вылью и кусками стеблей камышей. Еще ни один танк не начал стрелять, но, по крайней мере, несколько начали заводить двигатели. Вайлдер слышал, как стартующие двигатели воют и кашляют. Они пробыли на холоде около сорока, сорока пяти минут. Некоторые из этих старых танков нуждались в благословении, чтобы снова прийти в движение.

Снаряды продолжали падать – сначала пронзительный свист, а за ним тяжелый мощный взрыв.

Некоторые из Восемьдесят Первого добрались до расположения танков и укрылись между ними, стреляя вдоль края склона в туман.

— Ауспекс! — прокричал Вайлдер по связи, задыхаясь, пока пробирался через мокрый подлесок.

— Еще не установлен, работаем.

— Быстрее! — рявкнул Вайлдер.

Он приближался позади Химеры, двигатель которой работал. Она выбрасывала облачка голубого дыма из выхлопных труб. Разрушитель, тремя машинами левее, получил прямое попадание, и его объяло пламя. Взрывная волна ударила внутренности Вайлдера по ребрам. Он почти упал.

— Открыть огонь! — заорал он на Химеру. — Открыть огонь, черт вас дери! — На секунду, Вайлдер на самом деле решил, что его крик прорвался сквозь толстую броню машины и что-то получилось. Химера сильно заревела своими двигателями.

И начала двигаться назад.

Вайлдер был так поражен, что она почти наехала на него. Он бросился в сторону.

— В сторону! В сторону! — кричал он людям поблизости. Другие танки Хауберканцев начали резко сдавать назад по рыхлому уклону. Люди Восемьдесят Первого, зажатые между и позади боевых машин, пытались избежать их, некоторые падали, некоторые кричали.

Вайлдер услышал пронзительный крик, которой мог означать только то, что кто-то из его людей попал под траки.

Полковник Люсьен Вайлдер, уроженец Белладона, гордый и награжденный медалями командующий Восемьдесят Первым Белладонским со времен Балгаута, был известен как веселый, юморной солдат: солдатский солдат. У него было заразительное остроумие, которое часто вызывало неодобрение со стороны его начальства, и послужной список, которому можно было только аплодировать. Хорошо сложенный, темноволосый, чисто выбритый, у него было наивное красивое лицо и какое-то постоянное, проницательное косоглазие, убивающее женщин наповал. Когда он повышал голос, это было для того, чтобы приказы могли быть поняты, или для того, чтобы солдаты в дальнем конце столовой могли расслышать концовку анекдота.

И, изредка, когда его накрывала ярость. Как сейчас.

Когда Химера задом проехала мимо него, обдав его холодной грязью камышовыми веточками, он застучал по спонсонам и защите траков рукояткой своего автоматического пистолета и заорал — Стой! Стой, ублюдок! Стой!

Химера не остановилась.

В ярости, Вайлдер схватился за стальную сетку и взобрался на движущуюся машину. Наверху, качаясь вместе с Химерой, он ударил по башне. Снаряд, упавший неподалеку, обдал его грязью и почвой.

— Стой! Стой! — Его голос сорвался на крик. Он увидел, что крышка люка была открыта. Вайлдер распахнул люк настежь, позволив ему со звоном упасть, и запрыгнул внутрь. В тусклом, подсвеченном приборами интерьере, бледное лицо командира машины смотрело на