Читаем без скачивания Стражи Арктиды - Артем Истомин

«А ты, Судьба? Хочешь топить – топи. Не подавишься, спасаясь от Янга?»

Лаврак тут же вспомнил ерша, который заглатывал морскую собачку, а та застряла в широкой пасти, вырывалась, но ее голова продвигалась в утробу, и ерш подавился. Он подобрал огромного ерша, выдернул собачку из горла, отпустил рыбу. Ерш, распустив мощные иглы, стремглав бросается к собачке и снова ее заглатывает, и бьется в конвульсиях. Он выручает жадину, но не может же он вечно находиться под водой, всплыл. Возвращался назад, видит на том же месте окончательно издохшую рыбку с собачкой в горле. Подох ерш, удавился жертвой, от жадности ли, от пресыщения своим могуществом, от инстинкта – не важно, важно то, что подобное происходит и с людьми, и с судьбами, и с государствами – давятся жертвами.

Взглянул впереди себя, а сингили так и не ушли. Чудеса! Даже еще один к ним прибился. Матку, наверное, у моховика поджидают. Хотя не вечер – утром они в редких случаях играют, но быстротечно, живо, за такой «свадьбой» не угонишься. Ну, раз не ушли – привычно сжал зубами загубник – пошел ко дну, слегка сдавило, продулся, вышел из-за камня прямо на рыбу, набирая скорость наитием поймал тот неуловимый миг, когда самцы оказались рядышком, и… головы отлетели сразу у двоих. Стрела, вроде ничего и не было перед ней, полетела дальше, скрылась где-то в водорослях. Подобрал обезглавленных рыб, сунул за сетку, которая была на резинках надета поверх плавок. Как просто: подобрал рыб. А сколько времени потерял при этом! Рыбу в воде можно удержать только за голову, запустив пальцы под жабры. А если головы нет? Рыба скользкая, какое-то время и без головы вьется спиралью перед тем, как навечно опуститься в сетку охотника. Пошел наверх, да дернуло вниз. Леска натянулась и не пускала наверх. А надо. Там, между прочим, воздух. Ружье бросать неохота, глубина метров четырнадцать, это еще куда ни шло, да только поищи его потом в водорослях, оно же обязательно в дыру какую-нибудь сползет, целый день будешь его искать. Пропадет заплыв, а луфари утром гоняют стаями, наглые, хищные; нет вкусней рыбы, чем луфарь, зажаренный на углях.

Ринулся изо всех сил вниз, а там началась судорожная икота от нехватки воздуха, спазм сжимал диафрагму, и резкая боль под сердцем толкала наверх – бросай все и спасай себя. Не бросил. Боль преодолел и ухватился за стрелу, выдернул огромный комок водорослей с корнями. Тройник в моховике зацепился флажками (такие подвижные металлические лепестки, удерживающие рыбу). И на том кислороде, что еще оставался в мышцах, упорно, рывками начал всплывать, зажав в одной руке ружье со стрелой, другой – резко выталкивал себя из воды, мощно работая ластами. Зажелтело, пошли пузыри, два метра осталось, челюсть ослабевает, сейчас в горло хлынет вода.

Он вышел. Взлетел до пояса над водой от последнего рывка и снова ушел под воду, но воздух ухватил. Дышал тяжело. Вот так сюрприз! При такой чепуховской ситуации мог остаться там… Словно ум помутился, надо было спокойно бросить ружье на моховик, отдышаться, а потом выдернуть стрелу.

«Промашка, – хихикнул Янг, – он привык плавать в гидрокостюме со свинцовыми грузилами. Судьба, ты проникла в его мозг и создала соответствующую безвыходную ситуацию. Но привычка – это же не реальные свинцовые грузила».

Вскоре нырнул навстречу луфарям. Поспешил… А чтоб тебе! Сегодня не его день. Какие они тут на мысе верткие, огромные – хозяева, а он кто? Луфари стаей в пятьдесят – сто несутся и рыщут, как одичавшие собаки, и тут же, словно по мановению волшебной палочки, в один миг на невообразимой скорости исчезают. Придется напроситься, «позвать». В куртке с грузом позвать было бы легче. Наполовину недобрав в грудь воздуха, он, прогнувшись, медленно стал бы «тонуть», и луфари бросились бы, чем-то соблазнившись. Беззащитность жертвы влечет, словно уличных хищников-скинхедов привлекают невинные. Но без груза как, ведь тащит наверх? Ладно, тогда на выдохе… Легкий хлопок по воде, чтобы звук не ляскотный, а спрессованный под ладошкой-лодочкой (позвал, значит), и… ружье потянуло ко дну.

Ага, вот они, разбойники! Вожак килограмм на восемь, такого на выдохе лучше не трогать, да и не стоит, чаще всего это пустой выстрел. Стая идет клином лоб в лоб. Он видит только узкохищный лоб вожака, белые зубы, злые глаза. Луфарь похож на меч, плоский и широк, но кажется длинным, потому что нет выпуклого живота, что спина, что живот идут одной ровной линией до короткого мощнейшего хвоста. Идти клином лоб в лоб – их излюбленная тактика. Но вот ты выдержал «психическую» атаку, вожак в метре – стреляй! Пустой выстрел. Вожак мчится на такой невообразимой скорости, что успевает уйти от стрелы, даже пролетая по воздуху. Держись, в полуметре вожак свернет, он всегда уйдет, а вот двигающаяся стая теряет строй, расходится перед тобой, подставляя бока.

Но у этого вожака потусторонне голубовато-зло фосфоресцируют глаза. Фу, как жутко! Наваждение какое-то. Решил: на выдохе мозг без кислорода, вот и мерещится всякое. В метре от тройника – капитальный вожачище! – луфарь молнией выскакивает из воды и торпедой вновь буравит воду. Но выстрела не спровоцировал, стая раздвоилась, обтекая на скорости Лаврака. Передних он пропустил, так как промах почти обеспечен, эти не потеряли скорость, а вот предпоследние… Спуск! Трехкилограммовый луфарь спиралью потащил стрелу, но может и сойти, порвав себя. Нырять за ним, не давая натянуться леске, нет сил. На выдохе гоняться за луфарем, пусть даже он и на тройнике – гибельный риск.

Лаврак изо всех сил пошел наверх, беспокоило то, что не знал, на сколько метров успел опуститься. Шел наверх вслепую, волоча за собой сопротивляющуюся рыбину. И снова радужные круги перед глазами от перенапряжения, но торжественность победы придает силу. Набрать скорость, а там, без груза, природа «тянет» тебя наверх.

Луфарь дергался внизу, а теперь ты его подтяни, а потом попробуй сними и сунь в сетку, он, проклятый, из самых рук уйдет, еще и куснет напоследок. Подтянул, но за стрелу не брался, луфарь дернется как следует, ошарашенный близкой опасностью. А сидит неудачно, лишь на одном флажке, около хвоста. Сейчас просто болтается, подергивает, а протяни руку… Себя порвет, но уйдет. Перехитрю я тебя, дружок! – подытожил Алк, хотя давно уже сжился с другой кличкой, земной, лаврачной. И не верилось: так или иначе, а придется, пока жив, вновь становиться Алком.

Зажав ружье под мышкой, широко оттянув верхнюю половину сетки, лишь бы резинка не порвалась, начал за лесу приподымать луфаря. Медленно, с остановками. Луфарь отчаянно рванулся, а он быстро дернул его к себе, к сетке. Сошедшая с тройника рыбина угодила прямо в сетку. Луфарь задергался, царапая плавниками по голому животу. Без куртки за луфарями плыть – хорошего мало.

– Янг, – отозвалась Судьба, – ждешь, когда я распишусь на оферте кровью росса?

– Ради собственной независимости чего не сделаешь, – ответил Янг. – Ты вновь проникла в его мозг, но повторяю: он всегда плавает в куртке со свинцовыми грузилами, и ты снова ошиблась. Или ты, судьбина стоеросовая, дурочку из себя разыгрываешь? В луфаря внедряешься, глазищами сверкаешь, да? Тебе приказано пустить кровь, а не топить.

– Ну вот сам и займись этим, – огрызнулась Судьба.

– Дура! Мы с 1994 года убиваем его! Вся сладость, чтобы его прикончила собственная Судьба. Мне наплевать на замыслы Великого Нага, шеф хмыкнул и перебросил дельце мне. Нагам нужна кровушка этого закодированного Алкида.

– Но, Янг, испытать дух – это одно, а прямое убийство…

– Ну и тупая! Ради своей свободы разметай этого дебила на рваные куски! Мне нужна капля его крови на оферт, который шеф преподнесет для опытов нагам. Поняла?

– Нет. А я тут при чем?

– Не сама по себе кровь, дура, а нужна вибрация, выделенный торсион, а это возможно лишь при участии его тонкоматериального фантома, как бы его личности в иномирье. Или ты, дурочка с астрального переулочка, действительно возомнила, что человек – хозяин судьбы? Ты теперь находишься между Господом и Нагом. Выбирай, ха-ха! – И аркан затянулся. – Судьба, убивать приятно, кровь такая пьянящая, жертвы так желанны. Убей его, лакай кровушку! Чуток-чуток просчитается Лаврак, рисково плавает. Как веревочку ни вей, а случай всегда найдется. Зачем голова-то человеку дана? А чтоб не сползала петля.

Чайки взвились с камней и с диким гвалтом закружились над головой.

Вскоре луфарь пузырился нежной корочкой, отдавал жарко-пряным запахом, от которого начинаешь глотать слюну, и прошибает тебя алчное нетерпение.

«Убей! – взвизгнул Янг. – Еще узнаешь, что за отродье – россы, да еще и влекомые в Стражи. Или я сам ему такой внешний торсион вдвину в зад, сама смерть его на Том Свете лечить будет. Борей обдолбанный, росс проклятый, внедряют, внедряют…»

Лаврак встряхнулся, пытаясь осмыслить ворвавшееся видение.

Это я между двумя реальностями, насупился, и за что мне такое?