Читаем без скачивания Закрой глаза. Тебе понравится... (СИ) - Натали Нил

— Тебе всё равно придётся забыть…

— Конечно… Мне просто нужно немного времени на «пострадать»… Кто я и кто он… Пошли гулять? — я бросаю взгляд за окно, где по обычной улочке Парижа бегут по своим делам самые разные люди, и резко меняю тему. — Так тоскливо…

— Пойдём! — Мадлен тут же подрывается и подхватывает сумочку.

Как же я люблю эту девчонку!

*****

Я особо не готовлюсь к встрече с Патриком. Наношу минимальный макияж и вызываю такси.

Патрик — удивительный клиент. Он оплачивает целый день, но до секса дело доходит далеко не всегда. Ему за семьдесят. И, хотя он крепкий и бодрый, возраст берёт своё. У него есть один прикол. Он просит меня раздеваться, на голое тело надевать фартучек и готовить ему какую-то ерунду. А он подходит, обнимает сзади, прижимается…

Мне кажется, это что-то из далёкого прошлого. Тоска по женщине, с которой он когда-то так играл…

— Милый, я пришла! — крикнула я, когда зашла в просторную гостиную особняка Патрика.

— Иди сюда, Лея! Не раздевайся! — всегда удивлялась, насколько даже его голос звучит молодо — густой, бархатный баритон.

Прохожу в гостиную. Патрик сидит за круглым белым столом. Подхожу сзади, обнимаю и касаюсь губами щеки.

— Ну, здравствуй, милый!

— Моя малышка вернулась! — он похлопал ладонью по моей руке. — Я тебя ждал, красавица. Садись. — указал подбородком на соседний изящный стул. — Хочу тебе кое-что показать.

Теперь я вижу, что он делает за столом — перебирает фотографии. Боже, кто в современном мире печатает фотки на бумаге?

— Знаешь, когда Марк сказал, что ты куда-то уехала, — он очень деликатен, — я испугался, что ты больше никогда не вернёшься…

— Патрик… куда же я денусь? — улыбаюсь и кладу руку на его предплечье.

Он хмыкает и берёт в руки фотографию.

— Смотри, это мои внучки.

Беру фото. На нём две маленькие смешливые девочки держатся за руки.

— Правда, они милахи? — я согласно киваю, а он вылавливает из кучи фото следующую. — А это семья моего старшего сына. Правда, его жена красавица?

Я беру фото за фото и погружаюсь в жизнь Патрика. Мне не скучно. Мне действительно интересно. Всё лучше, чем секс со стариком…

— А вот это — все они вместе.

Я смотрю на фото, и холодок пробегает по позвоночнику. На картинке огромная могильная плита. На ней двенадцать имён. Напротив каждого — дата рождения. Внизу — одна на всех дата смерти… Фото выпадает из моих ослабевших пальцев.

— Что это? — меня накрывает липкий ужас.

— Это мои дети и племянники… — Патрик поднимает к потолку глаза, заставляет спрятаться набежавшие слёзы. Я потрясённо молчу.

— Они все летели на Мальдивы. Лайнер влетел в грозу и упал где-то в океане… в один короткий миг моя семья лишилась будущего. Океан не вернул даже тел, чтобы мы могли попрощаться… Лара, моя жена, оказалась гораздо удачливее меня. Она ушла к ним, не прожив и полгода после трагедии. А я всё живу и живу… живу и живу…

Замечаю, что плачу, когда горячая влага падает на руку. Всхлипываю и тщетно стараюсь сдержать себя. Не получается. Слишком свежа моя собственная рана.

— Я очень одинок, Лея. Не знаю, сколько мне осталось. Надеюсь, не очень много. Я уже достаточно страдал и устал жить лишь среди голосов прошлого. Но то время, что мне осталось, я хочу провести рядом с тобой. Я хочу, чтобы ты вышла за меня замуж…

Не сказать, что я удивлена. Время от времени нас, девочек, «сбившихся с пути истинного», кто-нибудь пытается спасти. Некоторые, как Моро, предлагают содержание, почему-то считая, что это предел наших мечтаний. Но предложение мне делают впервые…

Я не знаю, что ответить и растерянно хлопаю ресницами. Патрик понимает моё смятение.

— Подумай, Лея. Я очень богат. И не хочу оставлять всё, что у меня есть, государству или тем, о ком заботится государство… — он выловил очередной снимок из кучи фото. На нём улыбается красивая женщина. — Это моя сестра. Её единственная беременная дочь с семьёй тоже погибла тогда. Я надеялся, что сдохну первым, и это ей, — он постучал указательным пальцем по фото сестры, — придётся разбираться с наследством… Но нет. Чертовка меня опередила и умерла две недели назад… оставив мне всё, что у неё было… Это много, Лея. Я понимаю, что жизнь со стариком нельзя назвать счастливой. Тем более, для такой красивой девочки, как ты. Но после моей смерти ты станешь очень богатой вдовой. И всё ещё будешь молода. Я не тороплю тебя… Думай, детка…

— Почему я? — первый нормальный вопрос, который возник у меня в голове.

Патрик хмыкает, кладёт ладонь мне на щёку, поглаживает большим пальцем.

— До тебя у меня было много девочек. Я постоянный клиент Марго, как ты уже поняла. Ты… как бы это объяснить… ты не пустая. В твоих глазах та же тоска, что в моих.

Домой я попала уже под вечер. Марк позвонил почти ночью и сообщил, что следующие две недели у меня забиты под завязку. А мне тошнит… не хочу никого.

Почему я до сих пор этим занимаюсь? Втянулась? После шести месяцев со смерти папы я вступила в наследство. У меня оказалось много денег. Но я прекрасно понимаю, деньги имеют свойство заканчиваться. Таких денег, что я получаю, работая на Марго, я по-другому не заработаю. А я привыкла к определённому уровню жизни. Увы. Это тупик…

Я не хочу замуж за Патрика. Даже за деньги… Потому что сама уже не нуждаюсь на столько, чтобы посадить себя в клетку со стариком. Но и отказывать пока не собираюсь. Я благодарна ему. Это моё первое предложение руки… Вот такое неромантичное, спокойное, на грани боли и отчаяния… Я взяла время на «подумать». Вот и буду думать…

Глава 23

Постепенно моя жизнь снова стала такой, как до Токио. Моро ко мне не приходил. Но тут, недели через три после возвращения, я наткнулась на статью в новостях — репортаж с его дня рождения. Рядом с ним молодая женщина лет тридцати — тридцати пяти. Красивая, ухоженная… что-то смутно меня в ней беспокоит. Нет, не то, что она постоянно держит его под руку, или его рука на её талии, пояснице… Что-то другое.

Звонок мобильного отвлёк меня от созерцания картинок. Мадлен…

— Привет, крошка! Видела твоего пингвина? — не могу без улыбки слушать подругу.

— Кого-кого? — прыскаю в микрофон.

— Да Моро твоего! Мы уже в чате все проржали. Зайди, повеселись. Нашёл себе эту курицу… она