Читаем без скачивания Иоланда — дочь Черного корсара - Эмилио Сальгари

Но с наступлением сумерек корсары незаметно вернулись на свои корабли. Обманутые этим маневром испанцы сочли, что флибустьеры решили напасть на них с лесной стороны, и перевели туда большую часть своей артиллерии, чтобы легче с ними справиться.

Этот просчет сыграл на руку корсарам. В ту же ночь, под покровом сумерек, эскадра бесшумно снялась с якоря и с потушенными огнями смело вошла в проход, охраняемый фортом Барра.

Когда испанцы наконец спохватились, было уже слишком поздно: их заклятых врагов не могли остановить никакие пушки. Оказавшись за пределами досягаемости, Морган отправил восвояси большую часть пленных и, дав прощальный залп, беспрепятственно вышел в море.

Фортуна вновь улыбнулась предприимчивому флибустьеру.

Глава XIII

Между огнем и водой

Прошло два дня с тех пор как эскадра флибустьеров покинула воды Маракайбо. Корабли держались поближе друг к другу, готовые дать отпор оставшимся испанским фрегатам, где-то бороздившим те же воды. На третий день, к вечеру, когда эскадра была в пятидесяти милях от острова Оруба, на горизонте неожиданно появилась свинцово-черная туча, не предвещавшая ничего хорошего.

Воздух стал необычно чистым — верный признак приближающегося урагана, от моря, внешне спокойного, запахло чем-то странным, словно какой-то гнилью.

В это время года над Большими и Малыми Антильскими островами проносятся страшные бури, вызываемые сильными западными ветрами. Ураганы приносят огромные разрушения.

Почувствовав неприятный запах и видя, что горизонт багровеет, команды на кораблях, испытавшие всю ярость бурь Карибского моря и Мексиканского залива, немного приуныли.

— Предстоит нелегкая ночь, — сказал Кармо Ван Штиллеру, задравшему голову к звездам, зажигавшимся на горизонте и казавшимся крупнее обычного.

— Скверно пахнет, — откликнулся гамбуржец, принюхиваясь к запаху моря.

— Пахнет бурей, мой друг.

— Хорошо еще, что капитан Морган перевел нас на фрегат. Он гораздо прочней «Молниеносного», у которого и корпус изношен, и мачты на ладан дышат.

— Видать, и он чувствовал приближение бури, — заметил Кармо. — Но мы на волоске от гибели.

— Это почему?

— Пленные испанцы могут воспользоваться бурей и сыграть с нами злую шутку. На месте капитана я бы высадил их со всеми остальными. И так боюсь, что за них гроша ломаного не дадут.

— Но среди них есть знатные люди, Кармо.

— Разве что капитан Валера?

— Черт возьми!

— Что с тобой, гамбуржец?

— Ты его не спрашивал, как он очутился на испанском корабле, — ведь мы с ним расстались в монастырском подземелье? Ты не находишь, что это странно?

— И то правда, — промолвил Кармо, пораженный размышлениями гамбуржца. — Почему этот человек не стал спасать шкуру, а полез в самое пекло? Уж не на помощь ли губернатору?..

— Своему дружку, которого он втравливал, как сказал дон Рафаэль, в дурные дела, — добавил Ван Штиллер. — Неплохо бы во всем разобраться.

— И я так думаю, дружище, — поддержал Кармо.

— Сам черт посылает его туда, куда отправляется дочь Черного корсара! Не будем-ка его терять из виду. У Иоланды нет худшего врага, не считая графа Медину.

Сверху донесся какой-то щелчок. Это повернулись косые паруса, хлопнувшие от порыва ветра. В этот момент на палубе появились Морган с Пьером и Иоландой.

— Надвигается буря, — сказал он, обращаясь к девушке, взглянувшей на запад, где в лучах заходившего солнца сгрудились багровые тучи. — Не боитесь, сеньора?

— Я дочь моряка, — спокойно ответила та.

— Как бы ни разбушевалась буря, нам не страшны ни ветер, ни волны, — успокоил ее Морган. — Хуже придется суденышкам: вряд ли они поспеют за нами. Пьер! Прими все меры, чтобы устоять перед ураганом или тем более циклоном.

— Что это такое? — изумилась Иоланда.

— Это страшная буря, неожиданно налетающая во время больших приливов в июле — октябре месяцах. Не всякий корабль устоит перед нею. Она поднимается два-три раза в год и наносит огромный вред, особенно островам. Иногда огромный вал образуется при почти спокойном море и настолько медленно крадется к берегу, что трудно поверить, что он несет с собой смерть. Но стоит ему подобраться поближе, как он молнией вздымается вверх, словно притягиваемый таинственным магнитом, а затем с такой силой обрушивается на побережье, что смывает целые города и поселки, срывает с якорей корабли и выбрасывает их на сушу. Иногда циклон соединяется с ураганом, и тогда становится еще страшнее.

Ужасный раскат грома, словно вспоровший брюхо свинцовой тучи и грохнувший, подобно залпу из полдюжины пушек, прервал их беседу.

Почти тотчас послышались свистящие звуки, словно где-то взвихрились бесчисленные, несущиеся с разных сторон струи воздуха. Мачты дрогнули и затрещали.

Сквозь шум вздымавшихся волн, свист ветра и скрипучее потрескивание мачт донесся голос Кармо:

— Осторожней на марсах, и да поможет нам Бог!

Море вспучивалось на глазах, черная туча с невероятной быстротой залепила небесный свод, гася звезды. На море пала глубокая тьма, которую не в силах были рассеять два больших кормовых фонаря. Ветер свистел все сильнее, его напора не выдерживали паруса. Ветру вторили волны, бившиеся о борт.

— Знаешь, что напоминает мне эта ночь? — сказал Кармо, стоявший у руля как лучший кормчий среди корсаров.

— Догадываюсь, — ответил гамбуржец, помогавший ему в трудные минуты. — Ночь, когда Черный корсар отправил на шлюпке в море дочь проклятого герцога, мать сеньоры Иоланды.

— Да, дружище, — ответил взволнованно Кармо. — Море тогда тоже бушевало и грозило бурей. Кто бы мог подумать, что в один прекрасный день вновь пересекутся пути Черного корсара и его любимой девушки, которая станет к тому времени королевой карибских людоедов, и он на ней женится?

— А как плакал в ту ночь корсар!

Издалека донеслось какое-то жуткое завывание, заглушившее последние слова гамбуржца.

— Надвигается могучий вал, — сказал Кармо. — Что станет с нашими скорлупками? Лишь бы не вышел он нам на траверз.

Фрегат разрезал яростно налетавшие на него волны, но и ему от них доставалось, несмотря на его большие размеры.

Марсовые уже свернули нижние паруса, оставив лишь марсели и брамсели, и все же мачты вздрагивали при каждом порыве ветра.

Остальные корабли постепенно терялись в море. Их огни уходили то к западу, то к югу, словно скрываясь от урагана. Морган просигналил им ракетами, чтобы они сами выбирали себе курс.

В полночь все суда исчезли, укрывшись, видимо, возле многочисленных островов, расположенных вдоль побережья Венесуэлы, где они могли найти надежные бухты. Фрегат, однако, продолжал путь на север, стремясь добраться если не до Тортуги, то, по крайней мере, до Ямайки, где ему не грозила опасность: это была английская колония, открытая для корсаров, получавших здесь разрешения на плавание и ведение войны против испанцев.