Читаем без скачивания Последний реанорец. Том VIII (СИ) - Вел Павлов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Пагуба дома Нор-Ата… Разрубающий вал…
Пагуба дома Нор-Ата… Рассекающий вал…
В завершение, сгусток квинтэссенции силы столпа империи как раз подошел к своему пику и под собственный безумный хохот с губ сорвалась та самая молитва реанорская молитва.
Аре кате ла тийз нор ам эс фэр …
А теперь…
Истребление кровавой молнии Реанора…
* * *
Битва длилась от силы минуту или максимум две, однако за это время увести саму гидру удалось всего на несколько сотен метров прочь от первоначального места и за такое невзрачное достижение пришлось заплатить жизнями более десятка изгоев. Две вспомогательные группы были полностью уничтожены, а на ногах от общего количества людей оставались лишь те самые столпы, но даже они уже оказались на грани, и из последних сил каким-то чудом тем удавалось защищаться и всячески укрываться от вездесущего пламени гидры благодаря изменившемуся ландшафту.
За столь непродолжительное сражение вся местность в радиусе километра стала преображаться в настоящее озеро, однако вода быстро испарялась, создавая подобие огромной воронки и это невзирая на то, что беснующееся бедствие явило только половину от своего тела и лишь пять свирепых голов.
Как ни странно, но из всех уникумов самыми полезными оказались лишь двое. Долгорукий и Огинская. С самого начала битвы Ольга и её стихия воды сосредоточились на защите соратников. Свет Алексея был спасательным кругом для остальных столпов, потому как постоянно ослеплял то одну, то другую голову гидры, а вот пламя Пожарского оказалось попросту бесполезным, так же как и ветер и земля Корецкого и Орлова. И эта троица была постоянной наживкой во время битвы.
Вот только с самого начала силы были совсем не равны.
‒ АРТЁМ!!! ‒ заорал во всё лёгкие заметно обгоревший Долгорукий, в очередной раз успешно ослепив сразу две головы и перекрикивая звук ревущего пламени. ‒ ЗАБИРАЙ ТОЛЮ С АРСЕНИЕМ И УХОДИТЕ!!! НЕТ СМЫСЛА ПОДЫХАТЬ ВСЕМ!!! Оленька, ты уж прости, милая, ‒ с грустной улыбкой обернулся к девушке княжич, которая была за его спиной и сопротивлялась еще одной голове. ‒ Но нам с тобой придется остаться.
‒ Я понимаю, ‒ вымучено ухмыльнулась и кивнула смертельно бледная графиня, у которой правая часть тела сильно пострадала от огня чудовища, а затем, отводя взор от головы гидры, она обратила глаза на водяной защитный купол. ‒ Ты тоже меня прости, Лёша, ‒ вдруг выдохнула резко та, будто стала задыхаться. ‒ Но кажется сил у меня почти не остал…
Договорить Огинская не успела, потому как глаза её медленно закатились, изо рта и носа хлынула обильно кровь, и секунду спустя та распласталась на льду, а выставленная защита опала вниз водяным водопадом.
Не прошло и секунды, как сразу две обнажившиеся пасти, заметив спадающую защиту, с ликующим воплем устремились к Долгорукому, а одна помчалась в сторону графини, и над полем битвы раздался внезапно строенный испуганный крик Пожарского, Корецкого и Орлова. Тем не менее, никто из них не успевал подоспеть на помощь.
От устрашающего зрелища скорой смерти Алексей невольно улыбнулся и зажмурился. Вот только гибели после этого не последовало, а когда он всё-таки решился открыть глаза, то успел увидеть, как сразу все головы гидры с дикими и яростными криками боли и отчаяния резко устремились ввысь, а массивное тело попыталось дёрнуться в сторону. Но уже в следующее мгновение крик перешел на душераздирающий и пронзительный визг, а визг быстро перетек в хрипы и рычащие стоны.
Не прошло и двух вдохов как еле стоящие на ногах столпы стали свидетелями невероятного зрелища. Под собственные истошные хрипы, все пять голов гидры, словно в замедленной съёмке устремились вниз, а после с громоподобным грохотом одна за другой оказались на поверхности льда и снега, попутно с этим при каждом ударе о ландшафт, создавая мощные ударные волны. И самый большой из черепов бедствия, словно раскат грома приземлился в смертельной близости от Долгорукого и Огинской. Причем в последний момент мужчина успел подхватить девушку и отнести её на несколько метров прочь. Тем самым спасая от смерти.
‒ Это что за твою мать?! ‒ сипло выдал тяжело дышащий и бледный Пожарский, с недоверием глядя на огромную чешуйчатую голову, при этом прихрамывая на одну ногу.
‒ Оно что? Оно… сдохло?.. ‒ протяжно выдыхая, осведомился Корецкий, подхватывая за плечо раненного Орлова, у которого напрочь было сожжена рука, и держался сейчас парень лишь на обезболивающих зельях и целебных эликсирах.
‒ Мы… мы её… убили? ‒ пролепетал граф, кривясь от боли в культе и отстранившись от друга, тотчас устало распластался на льду.
‒ Ты сам-то в это веришь, Толя? ‒ истерично гоготнул покачивающийся всем телом Долгорукий, потому как прилив адреналина заставлял невольно смеяться, но уже в следующий миг тот резко рванул к Огинской и, склонившись над девушкой, прислушался к её дыханию и сердцебиению, а после полученных доказательств, облегченно выдохнул. ‒ Жива!
Возникшая тишина стала тем самым связующим звеном, потому как не прошло и секунды, как все столпы оказалась в лежачем положении от нахлынувшей усталости. Даже нескончаемая вьюга затихла, и кроме тяжелого дыхания и хрипов уникумов ничего не было слышно.
Правда, в следующий миг, словно откуда-то издалека начал раздаваться веселый, надменный и совсем немного безумный мужской хохот и с каждой секундой тот становился всё ближе и ближе. В один из моментов четверо мужчин
