Читаем без скачивания Том 4. Поэмы 1855-1877 - Николай Некрасов

Глава 3

«Подумай!..» Я целую ночь не спала,Молилась и плакала много.Я божию матерь на помощь звала,Совета просила у бога,Я думать училась: отец приказалПодумать… нелегкое дело!Давно ли он думал за нас — и решал,И жизнь наша мирно летела?Училась я много; на трех языкахЧитала. Заметна была яВ парадных гостиных, на светских балах,Искусно танцуя, играя;Могла говорить я почти обо всем,Я музыку знала, я пела,Я даже отлично скакала верхом,Но думать совсем не умела.

Я только в последний, двадцатый мой годУзнала, что жизнь не игрушка,Да в детстве, бывало, сердечко вздрогнет,Как грянет нечаянно пушка.Жилось хорошо и привольно; отецСо мной не говаривал строго;Осьмнадцати лет я пошла под венецИ тоже не думала много…

В последнее время моя головаРаботала сильно, пылала;Меня неизвестность томила сперва.Когда же беду я узнала,Бессменно стоял предо мною Сергей,Тюрьмою измученный, бледный,И много неведомых прежде страстейПосеял в душе моей бедной.Я всё испытала, а больше всегоЖестокое чувство бессилья.Я небо и сильных людей за негоМолила — напрасны усилья!И гнев мою душу больную палил,И я волновалась нестройно,Рвалась, проклинала… но не было силНи времени думать спокойно.

Теперь непременно я думать должна —Отцу моему так угодно.Пусть воля моя неизменно одна,Пусть всякая дума бесплодна,Я честно исполнить отцовский приказРешилась, мои дорогие.

Старик говорил: «Ты подумай о нас,Мы люди тебе не чужие:И мать, и отца, и дитя, наконец, —Ты всех безрассудно бросаешь,За что же?» — «Я долг исполняю, отец!»— «За что ты себя обрекаешьНа муку?» — «Не буду я мучиться там!Здесь ждет меня страшная мука.Да если останусь, послушная вам,Меня истерзает разлука.Не зная покою ни ночью, ни днем,Рыдая над бедным сироткой,Всё буду я думать о муже моемДа слышать упрек его кроткий.Куда ни пойду я — на лицах людейЯ свой приговор прочитаю:В их шепоте — повесть измены моей.В улыбке укор угадаю:Что место мое не на пышном балу,А в дальней пустыне угрюмой,Где узник усталый в тюремном углуТерзается лютою думой,Один… без опоры… Скорее к нему!Там только вздохну я свободно.Делила с ним радость, делить и тюрьмуДолжна я… Так небу угодно!..

Простите, родные! Мне сердце давноМое предсказало решенье.И верю я твердо: от бога оно!А в вас говорит — сожаленье.Да, ежели выбор решить я должнаМеж мужем и сыном — не боле,Иду я туда, где я больше нужна,Иду я к тому, кто в неволе!Я сына оставлю в семействе родном,Он скоро меня позабудет.Пусть дедушка будет малютке отцом,Сестра ему матерью будет.Он так еще мал! А когда подрастетИ страшную тайну узнает,Я верю: он матери чувство пойметИ в сердце ее оправдает!

Но если останусь я с ним… и потомОн тайну узнает и спросит:„Зачем не пошла ты за бедным отцом?..“  —И слово укора мне бросит?О, лучше в могилу мне заживо лечь,Чем мужа лишить утешеньяИ в будущем сына презренье навлечь..Нет, нет! не хочу я презренья!..

А может случиться — подумать боюсь!  —Я первого мужа забуду,Условиям новой семьи подчинюсьИ сыну не матерью буду,А мачехой лютой?.. Горю от стыда..Прости меня, бедный изгнанник!Тебя позабыть! Никогда! никогда!Ты сердца единый избранник..

Отец! ты не знаешь, как дорог он мне!Его ты не знаешь! Сначала,В блестящем наряде, на гордом коне,Его пред полком я видала;О подвигах жизни его боевойРассказы товарищей бояЯ слушала жадно — и всею душойЯ в нем полюбила героя..

Позднее я в нем полюбила отцаМалютки, рожденного мною.Разлука тянулась меж тем без конца.Он твердо стоял под грозою..Вы знаете, где мы увиделись вновь —Судьба свою волю творила! —Последнюю, лучшую сердца любовьВ тюрьме я ему подарила!

Напрасно чернила его клевета,Он был безупречней, чем прежде,И я полюбила его, как Христа..В своей арестантской одеждеТеперь он бессменно стоит предо мной,Величием кротким сияя.Терновый венец над его головой,Во взоре любовь неземная…

Отец мой! должна я увидеть его…Умру я, тоскуя по муже…Ты, долгу служа, не щадил ничегоИ нас научил ты тому же..Герой, выводивший своих сыновейТуда, где смертельней сраженье, —Не верю, чтоб дочери бедной своейТы сам не одобрил решенья!»

Вот что я подумала в долгую ночь,И так я с отцом говорила…Он тихо сказал:  «Сумасшедшая дочь!» —И вышел: молчали унылоИ братья, и мать… Я ушла наконец…Тяжелые дни потянулись:Как туча ходил недовольный отец,Другие домашние дулись.Никто не хотел ни советом помочь,Ни делом; но я не дремала,Опять провела я бессонную ночь:Письмо к государю писала(В то время молва начала разглашать,Что будто вернуть ТрубецкуюС дороги велел государь. ИспытатьБоялась я участь такую,Но слух был неверен). Письмо отвезлаСестра моя, Катя Орлова.Сам царь отвечал мне… Спасибо, нашлаВ ответе я доброе слово!Он был элегантен и мил (НиколайПисал по-французски). СначалаСказал государь, как ужасен тот край,Куда я поехать желала,Как грубы там люди, как жизнь тяжела,Как возраст мой хрупок и нежен;Потом намекнул (я не вдруг поняла)На то, что возврат безнадежен;А дальше — изволил хвалою почтитьРешимость мою, сожалея,Что, долгу покорный, не мог пощадитьПреступного мужа… Не смеяПротивиться чувствам высоким таким,Давал он свое позволенье;Но лучше желал бы, чтоб с сыном моимОсталась я дома…       ВолненьеМеня охватило. «Я еду!» ДавноТак радостно сердце не билось…«Я еду! я еду! Теперь решено!..»Я плакала, жарко молилась…

В три дня я в далекий мой путь собралась,Всё ценное я заложила,Надежною шубой, бельем запаслась,Простую кибитку купила.Родные смотрели на сборы мои,Загадочно как-то  вздыхая;Отъезду не верил никто из семьи…Последнюю ночь провела яС ребенком. Нагнувшись над сыном моим,Улыбку малютки родногоЗапомнить старалась; играла я с нимПечатью письма рокового.Играла и думала: «Бедный мой сын!Не знаешь ты, чем ты играешь!Здесь участь твоя: ты проснешься один,Несчастный! Ты мать потеряешь!»И в горе упав на ручонки егоЛицом, я шептала, рыдая:«Прости, что тебя, для отца твоего,Мой бедный, покинуть должна я…»

А он улыбался: не думал он спать,Любуясь красивым пакетом;Большая и красная эта печатьЕго забавляла…      С рассветомСпокойно и крепко заснуло дитя,И щечки его заалели.С любимого личика глаз не сводя,Молясь у его колыбели,Я встретила утро…        Я вмиг собралась.Сестру заклинала я сноваБыть матерью сыну… Сестра поклялась…Кибитка была уж готова.

Сурово молчали родные мои,Прощание было немое.Я думала: «Я умерла для семьи,Всё милое, всё дорогоеТеряю… нет счета печальных потерь!..»Мать как-то спокойно сидела,Казалось, не веря еще и теперь,Чтоб дочка уехать посмела,И каждый с вопросом смотрел на отца.Сидел он поодаль понуро,Не молвил словечка, не поднял лица, —Оно было бледно и хмуро.Последние вещи в кибитку снесли,Я плакала, бодрость теряя,Минуты мучительно медленно шли…Сестру наконец обняла яИ мать обняла. «Ну, господь вас хранит!» —Сказала я, братьев целуя.Отцу подражая, молчали они…Старик поднялся, негодуя,По сжатым губам, по морщинам челаХодили зловещие тени…Я молча ему образок подалаИ стала пред ним на колени:«Я еду! хоть слово, хоть слово, отец!Прости свою дочь, ради бога!..»Старик на меня поглядел наконецЗадумчиво, пристально, строгоИ, руки с угрозой подняв надо мной,Чуть слышно сказал (я дрожала):«Смотри, через год возвращайся домой,Не то — прокляну!..»       Я упала…

Глава 4