Читаем без скачивания Ферн - Ли Гринвуд

И как она ни старалась закрыть этот ужасный ящик, у нее ничего не получалось. Теперь приходилось разбираться в своих чувствах. Делать то, что она не решалась делать долгие годы.

И все из-за этого Рэндолфа.

Пусть бы этот Хэн застрелил лучше кого-нибудь в Элсворте или Ньютоне. Тогда Мэдисон не приехал бы сюда. Ей плевать было на то, что он несчастен. Она не хотела с ним хорошо обращаться. Лучше бы ей вернуться на ферму и забыть Мэдисона навсегда. Тогда она перестанет мучиться, спрашивать себя без конца, любит ли он ее, и был ли миг, когда он целовал ее и держал в своих объятиях, реальностью или это плод ее воображения.

Ей нужно было знать наверняка. Она ненавидела себя за слабость – у нее было предчувствие, что она попадет в беду, но ей нужно знать правду.

И до тех пор, пока Ферн не узнает, есть ли у нее хоть один шанс на то, что она интересует его немного больше, чем та одноглазая девка, что вечно торчит в салуне, Ферн не отступится от него.

А кроме всего прочего, ей нужно обязательно доказать ему, что она так же заинтересована в правосудии, как и он, и что Хэн убил Троя.

Свет сочился из дюжины абилинских салунов, игорных домов и отелей. Ковбои пытались за пару бурных вечеров забыть все одиночество двухмесячного пребывания на отдаленном пастбище. Они пили, смеялись и играли, отчаянно стараясь урвать как можно больше удовольствий в отведенный им краткий срок.

Шум, пение, топот танцующих, крики, звуки добитого пианино неслись из заведений.

Днем торговцы старались изо всех сил опустошить карманы ковбоев, предлагая самую лучшую одежду, какую только можно найти на Западе, и отличные патентованные сапоги. Парикмахеры тянули к себе, чтобы постричь и побрить. Банщики предлагали горячие ванны, а владельцы гостиниц – чистые номера и теплую постель.

Вечером же держатели салунов, игорных домов, а также всякие проходимцы лишали ковбоев денег, которые у них еще оставались.

Пока у них было долларов шестьдесят-девяносто, они жили, как принцы. Когда деньги кончались, они потихоньку отбывали в Техас. Без гроша в кармане, но преисполненные решимости все повторить сначала следующим летом.

Мэдисон не стал заходить в первый попавшийся салун. Он не успокоился, пока не нашел самый шумный – под названием «Голова Быка». Не без сарказма он заметил, что на пути туда ему попались школа и баптистская церковь. Они являлись как бы последними символами цивилизации, которые он оставлял за собой. В районе Техасской улицы начиналась зона, где царили необузданные, ничем не сдерживаемые страсти.

Он чувствовал себя, как дикий зверь, сорвавшийся с цепи. Его цепью был разум, который постоянно напоминал ему, кто он такой. Если бы он прислушался к голосу своего разума, то должен был пойти в гостиницу, выпить в полном одиночестве и лечь в постель, надеясь, что завтра ему повезет больше.

Но Мэдисон был отягощен дурной наследственностью. В нем было что-то от его распутного отца.

Он не хотел сидеть один в комнате. Он хотел повеселиться вовсю, хотел пощекотать нервы и забыть свою злость и чувство обиды, вызванные холодным приемом, который оказали ему братья, прощающие кого угодно, но только не Мэдисона. Что же, сейчас он себя слегка разогреет.

Он пошлет их всех к черту. Он покажет им, что их одобрение его поступков или наоборот осуждение для него ничего не значит.

– Дай мне бутылку лучшего бренди, – обратился он к неопрятному типу за стойкой.

Салун «Голова Быка» не был красивым заведением. Он был построен из сырого леса, привезенного с Востока. Джордж говорил, что салун соорудили буквально за неделю, и внешний вид его никого не интересовал. Единственным украшением внутри были несколько картинок на стенах да зеркало, которое висело позади стойки.

Среди посетителей терлись какие-то женщины, поощряя ковбоев угощать их выпивкой и приглашая в комнаты наверху. Большинство мужчин, однако, сидели за столами и играли в разные азартные игры, испытывая судьбу.

Один человек стоял возле стойки. Он с любопытством посмотрел на Мэдисона, когда тот заказывал бренди.

Бармен поставил перед Мэдисоном бутылку и стакан, который был совсем грязным. Мэдисон брезгливо осмотрел его, подняв к свету.

– Что, мухам обязательно гадить в стаканы перед тем, как ты подаешь их посетителям? – спросил он, возвращая стакан бармену.

– Никто не жалуется.

– Может быть, у людей в Абилине плохо со зрением?

Бармен взял другой стакан и тщательно его вымыл перед тем, как пустить по гладкой стойке в сторону Мэдисона. Стакан, однако, был пущен с такой силой, что упал на пол и разбился.

– Последний чистый стакан в салуне, – прокомментировал Мэдисон.

Помрачневший бармен достал еще один стакан и осторожно поставил его перед Мэдисоном. Тот налил себе немного бренди. Ему сразу не понравился цвет напитка. На запах ему было наплевать, но вкус был ужасный.

– У вас тут есть настоящее бренди? – спросил он. – Ну, то, которое пьет хозяин?

– Это настоящее, – пытался убедить его бармен.

– Настоящим его могут называть только в Канзасе. Подай мне нормальную выпивку или пусть кто-нибудь сходит и принесет что-нибудь получше этой дряни.

Бармен скрылся за дверью и через пару минут вернулся с другой бутылкой. – Этот подойдет вашему величеству?

Мэдисон знал этот сорт бренди.

– Это подойдет, если только ты не разбавил его.

Бармен отошел, чтобы обслужить другого клиента, а Мэдисон пригубил свой напиток. Он ему понравился. Напряжение сразу же пропало. Он останется здесь, пока ему не надоест, зная, что, по крайней мере, хоть бренди его не подведет.

– Вы, должно быть, брат Джорджа Рэндолфа, – обратился к нему сосед по стойке, подходя поближе.

– Ну, и что?

– Вы здесь для того, чтобы вытащить Хэна из тюрьмы?

– И что из этого?

– В городе вам никто не поможет. – Он глотнул немного виски и весь передернулся: крепкий напиток обжег ему горло. – Торговцы все за техасцев, но фермеры и барышники против них.

Мэдисон сделал большой глоток. Он не знал, что лучше: изводить себя, думая о Ферн, или слушать этого бродягу, который болтает о затаенных симпатиях и антипатиях абилинских обывателей.

– Фермеров винить нельзя, потому что техасский скот топчет их поля.

– Большая часть урожая пропадает по вине самих ваших фермеров, потому что они не умеют его сохранить, как следует, и это не идет ни в какое сравнение с потерями от техасского скота, – сказал Мэдисон незнакомцу. – Кроме того, скотопромышленники платят за убытки, причиненные их стадами. – Он знал, о чем говорит, так как навел справки. Не все время, что он пробыл в Абилине, Мэдисон воевал со своей семьей и сражался с Ферн.