Читаем без скачивания Рукопись Чейма - Ричард Пратер

Я не был уверен, что все понял. Подумав, я предложил свою версию.

— А что, если изложить все это вот так: «А» убивает «Б», а «В» оказывается свидетелем. «А» прибегает к помощи «Г». «Г» и его дружки отделываются от тела «Б» и убивают «В».

Маккиффер нахмурился:

— Не совсем так получается. Да ладно, не важно. Я все это придумал. Если хочешь, можно и буквами их называть. Так тот парень с дружками, кто грязную работенку на себя взял… он кто? «В»?

— «Г».

— «Г» так «Г». Ну вот, этот «Г» берет за глотку другого.

— Назовем его «Д».

— Боже праведный! Весь алфавит пошел в дело. А букв-то хватит?

— Что, так много людей замешано в твоей истории?

— Нет. Еще немного. — Он помолчал, потом кивнул. — Я вроде понял, как ты это делаешь. Ну, слушай дальше. Так вот, у этого «Г», значит, были дружки. Пусть они будут «Е», «Ж», «3», «И». Так этот последний — это я.

— «И» — это ты?

— Да, «И» — это я.

— Понятно.

— И мне вроде понятно. Господи! Дай-ка подумать. — Маккиффер почесал голову. Нахмурился, грязно выругался и продолжал: — Одна из этих букв, только не И, которая означает меня, если я, к чертям собачьим, уже не запутался, знает, что другая буква… — Маккиффер снова ругнулся. — Да провались оно все! Один из дружков знает, что его приятель прижал одного парня, и заключает с этим парнем сделку: за хорошие бабки продает ему доказательства того дела, о котором я тебе рассказал. Ну вот, он получает бабки, парень получает доказательства и давит на того, кто его взял за глотку, и тот перестает его шантажировать. Вот и все. Понял?

Я кивнул. Конечно, трудновато было следить за сюжетом этой истории, но я, кажется, разобрался в ней.

— Вот если бы ты привел хоть немного конкретных фактов, ты бы здорово нам помог, — сказал я.

— Ну нет. Сперва хочу договориться с тобой об одном деле. — Он поднял два пальца. — Я знаю, ты с копами водишь дружбу, особливо с Сэмсоном. Из-за него-то я и согласился с тобой потолковать. Ты мог бы уговорить своего приятеля, чтобы он помягче со мной обошелся за то, что я ему расскажу.

Маккиффер имел в виду Фила Сэмсона, моего лучшего друга в лос-анджелесской полиции, капитана отдела по расследованию убийств. Сэм — профессиональный сыщик, честнейший человек, нечасто шел на сделки. Но если окружной прокурор решит, что, присудив Маккифферу срок поменьше, можно будет надолго упрятать за решетку полдюжины бандитов, то все могло бы и выгореть.

— Я поговорю с Сэмом, — сказал я. — Но обещать ничего не могу, да и он навряд ли сможет. Но я узнаю, как на это дело посмотрит он и прокурор, и дам тебе знать.

— Только побыстрее, ладно? Ведь вчера, признаюсь тебе, я был на волосок от смерти. И скоро это может повториться. Я знаю, эти гады подбираются ко мне, хотят прикончить. Не поторопишься — я могу и не успеть рассказать побольше.

— Отсюда сразу поеду в полицию. И обещаю тебе, сделаю все возможное, чтобы прийти к какому-то соглашению. — Я с серьезным видом покачал головой. — Но это может оказаться не так просто. Ведь речь идет о двух убийствах, верно? И оба произошли почти одновременно? Или в тот же день? Это может иметь значение.

— Первого парня тюкнули вечером, а второго — на следующее утро. А какая разница-то?

Я, естественно, не признался Маккифферу, что это имело значение для меня.

— Дело в том, — сказал я, — что совершено два убийства и ты замешан в обоих, хотя и как соучастник. Будь это простое ограбление, было бы проще скостить срок. Но хладнокровные преднамеренные убийства…

Маккиффер как-то не очень встревожился:

— Ну, если ты постараешься, то я смогу и проскочить. Не все так, как ты говоришь, Скотт. Эти убийства… С первым парнем все произошло случайно — его и не думали убивать. Так что это убийство непреднамеренное. И потом, я же в нем не был замешан… никто из нас… из букв… не замешан. Заранее намечалось только второе убийство, но и к нему я не имею отношения. Истинную правду тебе говорю. Я только помогал от первого жмурика избавиться, яму копал.

— Послушать тебя — прямо младенец невинный. Но если ты знал заранее, что утром парня прихлопнут, значит, ты стал сообщником еще до совершения убийства.

Глаза Маккиффера забегали.

— Ничего я заранее не знал. Для меня это было полной неожиданностью.

— Ну что ж, если прокурор согласится — учти, я не обещаю, что он согласится, — признать тебя виновным в совершении менее тяжкого преступления, то есть в том, что ты, зная о совершенных убийствах, просто смолчал…

Я чувствовал, что веду не совсем честную игру, и мне даже стало немного совестно, когда Маккиффер чуть ли не с благодарностью ухватился за мои слова и воскликнул:

— Да-да, именно так. Вся моя вина в том, что я держал рот на замке. Что тут незаконного? Я не хотел быть доносчиком.

— Должен предупредить тебя. Все может оказаться хуже, чем ты думаешь. Намного хуже.

— Черт возьми, Скотт, давай действуй. Или ты мне обеспечишь сделку, или останешься со своими пустыми буквами. А если поможешь, расскажу все: имена, даты. А твой капитан Сэм заполучит и Эдди Лэша, и еще кое-кого. Но только при условии, что я отделаюсь легко, получу малый срок.

Я улыбнулся:

— И тогда Эдди Лэш тебя не достанет, а?

— Не скрою, — пожал плечами Маккиффер, — и об этом я подумывал. Но ведь надо же искать Первого Номера.

— Надо. Но Сэму-то я должен рассказать историю, где концы с концами сходятся. Пусть она будет неполной, но понятной.

— А что в ней непонятного?

— Ну, например, та часть твоего рассказа о парне, который продал жертве шантажа информацию об убийствах.

— Ну и что?

— Ну посуди сам. Как только жертва шантажа попытался бы с помощью полученной информации прижать шантажиста, тот сразу бы понял, что его предали. И предал кто-то из своих. Тот, кто продавал информацию, наверняка знал, — если только он не круглый идиот, — что об этом станет известно. А раз знал, что его не только разоблачат, но и убьют за предательство, не стал бы этого делать. Вот это-то и нелогично.

— А ну, повтори еще раз и помедленней.

Я повторил, стараясь говорить попроще, и лицо Маккиффера прояснилось.

— Вот теперь дошло. Ты хочешь сказать, что у того парня хватило мозгов понять, что его вычислят и пришьют? Так оно и случилось. Он все понимал, не сомневайся. Понимал и поэтому слинял.

— Что?

— Понимаешь, парень знал, что ему придется сматывать удочки. Он втрескался в одну стриптизершу. Поэтому ему и были нужны деньги. И как только он их получил, схватил свою девчонку, и они дали деру. Куда — никто не знает. И с тех пор о них ни слуху ни духу.

Я улыбнулся и кивнул:

— Ну вот, теперь понятно. Это уже кое-что. По крайней мере, можно назвать полиции имя Эдди Лэша, правильно? Ведь одна из букв — это он? А найдется достаточно улик, чтобы его арестовать и отдать под суд?

— Найдется.

— Но ты должен быть уверен, Маккиффер. Если нет доказательств, все это дело выеденного яйца не стоит. Нужны факты, неопровержимые доказательства.

— Доказательства есть.

— Какие?

Он покачал головой:

— Этого я тебе не скажу.

— И где они, эти твои якобы доказательства?

— Этого я тоже не скажу.

— А если доказательства потребует суд? Ты готов их представить? Ведь суд непременно их потребует. И тут уж будет не до шуток.

— Вообще-то сам я не могу их представить. Но то, что я расскажу, поможет полиции их добыть. Господи! Да я столько могу рассказать, что больше ничего и не потребуется.

— Тебе, возможно, придется давать показания в суде против своих подельн… против других ребят.

— На это я готов. А теперь давай поторапливайся! Чую, времени мне почти не остается… Чую…

— Прямо сейчас еду в полицию. Через десять минут буду уже говорить с Сэмом. — Я встал и пошел к выходу. В дверях оглянулся и сказал: — Мне было бы легче убедить Сэма, который, уверен, будет не в восторге от этой бестолковой истории, если бы я смог назвать ему хоть какие-то факты, подробности. Ты ничего не хочешь добавить?

— Нет, Скотт. Нет. Мне кажется, я и так сказал тебе слишком много.

По правде говоря, он был прав.

Глава 11

Отдел по расследованию убийств находился на третьем этаже здания полицейского управления Лос-Анджелеса. В комнате номер 314, где он располагался, сидели двое детективов, просматривая какие-то бумаги.

Дверь в кабинет Сэмсона была открыта. Увидев меня, он коротко кивнул.

Я виделся с ним всего два дня тому назад. Но, вернись я даже после годового отсутствия с другой планеты, Сэм встретил бы меня, наверное, с такой же точно «бурной» радостью. Мы были давними друзьями, и я хорошо знал, что под суровой и грозной внешностью Фила Сэмсона, державшего в страхе весь отдел, билось мягкое, как пюре из шпината, сердце. А причины для трепета перед ним были: он был здоровенным мужчиной, крепким, широкоплечим, с массивной, тяжелой, как кусок чугуна, челюстью. Даже если он спрашивал, который час, он рычал, как лев на заставке фильмов «Метро-Голдвин-Майер».