Читаем без скачивания Жизненное пространство. Радиоактивный ветер. Паутина вероятности - Алексей Колентьев

– Ты чего, паршивец, сбежать захотел?! Нашел, сука, чем мать осчастливить. В петлю сигануть – не велика заслуга. Она тебя за этим растила, чтоб ты над собой всякие пакости вытворял?! Смотри на меня, слушай и запоминай: жить надо не назло, а вопреки злу, которое с тобой случится, как бы паршиво ни было иногда просыпаться по утрам и делать обычную, рутинную работу. Тех, кто ушел, уже не вернуть, но можно прожить отпущенный тебе срок таким образом, чтобы им не было стыдно за то, как ты живешь и что делаешь. Ты попал в разведку, а мы не сдаемся, не отступаем и пленных не берем. Мать гордилась тобой, так не заставляй же ее краснеть за тебя и горевать оттого, что ее сын слабак. Теперь встал и марш в расположение. Решим вопрос с побывкой, не дрейфь, боец.

Парню тому Шубин организовал отпуск на десять суток и потом, вроде, все было у бойца благополучно. Я же запомнил речь инструктора на всю жизнь. Есть у меня такая привычка – запоминать полезную информацию, даже самую незначительную на первый взгляд. Вот, к примеру, речь капитана помогла мне ровно в десяти случаях, когда приходилось говорить с людьми, находившимися в пограничном состоянии, на грани нервного срыва. А теперь я мысленно повторял эти слова самому себе, и ярость вместе с болью отступили. Нельзя позволять врагу бить тебя в самое сердце. Мертвым лучше уже не станет, а вот живым нужны силы и ясная голова. Пусть даже и случилось такое горе, как потеря еще не рожденного ребенка вместе с любимой женщиной. Сорвись я сейчас в штопор, и враг уже победил. Причем подставлю я не только себя, но и тех, кто верит мне, следуя моим приказам, идет к черту в зубы, не спрашивая, почему тот или иной приказ звучит именно так, а не иначе. Справившись с наплывом эмоций, я сказал, с неимоверным усилием сохраняя спокойствие и ровный тон:

– Мне… тоже жаль… отец. Не сложилось у нас с тобой порадоваться вместе… втроем.

– Что делать будешь теперь?

Голос старика был тих и тосклив. Раны душевные мучили его так же сильно, как и телесные.

– Одному мне в их логово не пробиться, возьмут и раздавят еще загодя. Не знаю, думать надо, но времени в обрез. Зона гудит, все готовятся к большой сваре. Пройти к Обелиску одному нереально.

– А хлопцы твои неужто с тобой не пойдут?

– Не спрашивал. Да и сам посуди, Богдан: есть ли у меня право их просить идти на верную смерть? Двое – пацаны еще совсем, Михай все о невесте своей молдавской грезит, хочет деньжат прикопить и тю-тю из Зоны. Юрис один у нас как отрезанный ломоть, да только вдвоем нам эту акцию не осилить, против нас не урки с самопалами выйдут. Сектанты народ очень непростой, их даже вояки побаиваются, а с учетом союзников, то и вообще ловить нечего – ляжем все, но если пойдем обычным составом, есть шанс если не выжить, то выполнить задачу. Обратно вряд ли выберемся, вариантов отхода не вижу: там каждое здание – как крепость. Под землю соваться еще опаснее: там тоже крепко стерегут. Плюс я не знаю, где сейчас артефакт и как к нему подобраться.

Лесник невесело усмехнулся, потом поднялся и сказал в сторону дверного проема, повысив голос:

– Ну, слышали? Стесняется он вас просить, вон, даже целую теорию под это подвел.

В подвал спустились сразу все, даже Слон приковылял, и в помещении сразу стало тесно. Артельщики стояли плечом к плечу. Андрон и Денис смущались, жались к стенке, а вот Михай, Слон и Юрис смотрели с вызовом. Слон вышел вперед и сказал за всех:

– Ты, земляк, думай чего хочешь, но за нас решать не надо, все вроде взрослые уже, паспорта на руках имеем и водку в магазине нам продадут, если попросим. Ты за нас всегда свою шею подставлял, каждый, кто тут стоит, жизнью тебе хотя бы раз да обязан…

– И вы хотите свести мои усилия к нулю? – Я посмотрел Слону в глаза, но тот не отвернулся. – Повторяю: дело гиблое.

– Может, и так. Только вот зачем тогда вообще было вместе собираться, коли надави чуток – и вся артель разбрелась по щелям, добычу проживать да шкуру свою беречь? Не за этим мы тут.

– А зачем?

Эстафету у Слона принял Денис. Ночь сюрпризов: парень обычно общался только с Юрисом, по случаю их давнего знакомства. Твердым голосом молодой сказал:

– Мы должны доказать, что способны поступать правильно. Не всегда есть возможность сделать все по совести и по чести. Я хоть и не так давно с вами, но понял одно – пусть смерть, пусть даже не дойду до Обелиска этого… Главное, что всегда нужно идти до конца, следовать голосу совести. А она говорит, что нужно идти с ва… с тобой, командир.

Щеки у парня заалели, он смутился, произнеся столь длинную и сумбурную речь. Слон крякнул, похлопал нашего второго солиста по плечу и продолжил:

– Денис просто хотел сказать, что не мужицкий это поступок – утереться и забыть. Тем более, ты сам говорил: большое западло сектанты готовят, а кроме нас и ответить за Зону некому. Ведь так получается, а, земляк?

Потом подал голос Михай, наш новообращенный «спец по тяжелому вооружению»:

– Командир, ты вытащил меня и всех, стоящих тут, из много какого дерьмища. Я долго уже наемничаю, но такого отношения с армии, еще там, в Союзе, не припомню. Может, Мареля и не дождется меня с большими деньгами, может, даже найдет кого побогаче и выскочит за него… Только я тоже с тобой пойду. Извини, не умею хорошо сказать.

Андрон вообще только рукой махнул, но потом все же сказал:

– Я пойду оружие проверять, рацию готовить надо. Общая готовность – три часа. Если что, я наверху буду. Денис, ты идешь? А то барахлит твоя шарманка, откалибровать бы надо. В поле некогда будет этим заниматься, попели, пусть старшие сами разбираются. Я-то хоть куда с Лешим пойду.

Но с места так и не двинулся. Как и все в этой комнате, он ждал от меня приказа действовать. Давно известно, что в бою открывается истинная сущность человека. С этими людьми я был в бою, доверял им и ради любого из них не задумываясь рискну жизнью. Время снова пришло к нулю, последние секунды неотвратимо утекли в вечность. Решение было принято, хоть мне и непросто было говорить то, что я должен был им сказать:

– Я рад, что судьба подарила мне таких друзей. Раз ваш выбор совпал с моим, идем до конца. Но мне бы хотелось, чтобы это не был безумный акт самопожертвования. Задачу нужно выполнить только в том случае, если нас об этом попросят. Иначе самим придется искать помощи, а это уже совсем другой расклад. Пусть просят старожилы, а мы как бы согласимся. Теперь я уже могу говорить с ними не только от себя лично, но и от всех нас. Будем ждать, времени хоть и мало, но торопиться не следует, пусть ход сделают те, кого Ткачи избрали себе в противники. Нам потребуется вся поддержка и помощь, которую сможем получить. Что касается меня, то раз коллектив оказал мне доверие, я поведу вас. Но, – я внимательно оглядел артельщиков, – на этот раз никто со мной не спорит и выполняет все, что я прикажу, ровно в тот момент, когда прикажу. Иначе… приму меры. Совершенно радикальные меры. Теперь отбой до шести ноль-ноль, завтра будет хлопотный день.