Читаем без скачивания Жизненное пространство. Радиоактивный ветер. Паутина вероятности - Алексей Колентьев

Кивнув старожилам, чтобы вызвали, если возникнет надобность, я вышел на воздух. Сумерки разгонял яркий свет вновь установленных фонарей. Пройдя метров двадцать, я вошел в ворота склада, который являлся чем-то вроде тамбура, откуда, в случае Волны, можно было быстро добежать до подвала, где размещался, собственно, «Старательский приют». Но и тут теперь было светло, а на верхней галерее ходил патруль: двое бойцов постоянно двигались по периметру помещения, держа его под наблюдением. Снова плюс Василю и его сотрудникам. Спустившись по ступенькам в прокуренное помещение, я сел за свободный столик у стены, привалился к неоштукатуренной кирпичной кладке и уставился на экран телевизора. Крутили какой-то музыкальный клип с полуобнаженными девицами, поющими о том, как хорошо в деревне летом. Из задумчивости меня вывел женский голос:

– Что желаете?

Подняв голову, я увидел женщину лет тридцати с непривычной для этих мест густой копной светло-русых волос, собранных в тугую, сантиметров десять толщиной, косу, которую ее владелица перекинула на грудь. Высокий лоб, курносый нос. Голубые, необычайной яркости глаза смотрели прямо и немного устало. Росту в женщине было около ста семидесяти сантиметров, фигура несколько более эффектная, чем положено в месте, набитом пьяными, вооруженными до зубов мужчинами. Одета официантка была в обтягивающую майку с надписью «HARLEY DAVIDSON», синие джинсы, заправленные в амеровские армейские ботинки. Замена проколовшемуся Бунтарю была более приятной на вид.

– Пару пива. Темного, если есть.

– Есть разливное, есть бутылочное.

Женщина с интересом разглядывала нового посетителя и не отвела взгляд, когда наши глаза встретились.

– Пару бутылочного по «ноль пять» и сухариков пакетика два.

– Я – Рита.

– Антон.

Женщина окинула меня еще одним заинтересованным взглядом и ушла выполнять заказ.

Где-то я уже видел эти внимательные веселые глаза… Погоняв в памяти события и зацепившись за характерную походку и манеру речи, вспомнил. Тут же пришло решение. Достав из бокового кармана маленький блокнот с притороченным к нему суровой ниткой грифельным карандашом, я нацарапал на клочке бумаги пару слов. А когда официантка вернулась, отдал бумажку ей вместе с деньгами.

– Сдачи не надо. Передайте Василю, что я посижу тут еще немного, и если ему есть, что обсудить, – милости прошу.

Женщина хорошо владела собой, изменился только взгляд, из веселого превратившись в настороженно-напряженный. Едва заметным для посторонних жестом ладони я дал Рите предупредительный сигнал: все нормально, не говори ничего. Официантка несколько расслабилась, и я продолжил намного тигле, так, что нас не могли слышать за соседними столиками, сохраняя при этом скучное выражение лица.

– Не надо напрягать память, просто Василь как-то раз сказал, что у него мало людей. Вас я видел мельком в канцелярии комендатуры. В форме вас тоже можно узнать, я не враг отряду. Просто передайте записку, и все.

– Чаевые – это круто. – Женщина справилась с волнением быстрее, чем я ожидал. Со временем будет толк. – Спасибочки, но я вечером занята, подумаю. Может, позже?

– Хорошо.

Официантка, уверенной походкой лавируя между столиками, растворилась в клубах дыма. Особист захочет повидаться, в этом нет сомнений. Другое дело, удастся ли мне его уговорить на то, что жизненно необходимо для осуществления моего плана. Народу становилось все больше, и вскоре пришлось уже отгонять вновь прибывших, говоря, что жду приятеля. Так прошло двадцать минут, и я совсем уж было решил, что особист не появится. Но, как это обычно бывает, все происходит именно в последний момент. Раздвигая корпусом клубы табачного угара, Василь появился, сияя улыбкой во весь рот: усталости как не бывало, система наконец-то начала работать без постоянного присмотра, появилось у служаки свободное время. Плюхнувшись напротив, он протянул руку через стол, поздоровались.

– Чего такой хмурый, Васильев?

– Устал. Бегаю много – отдыхаю на ходу. Вижу, процветаешь?

– Система заработала, спасибо за науку. Я про долги помню. Чего звал?

– Есть информация, что в ближайшие десять дней военные и «сичевые» пойдут на Припять. Пойдут независимо, с северо-запада, но будет налажено взаимодействие, с целью выбить сектантов из города, открыть путь к подземному лабораторному комплексу. Вояки внутрь не пойдут, скорее всего, их придержат после взятия второго южного рубежа обороны. Внутрь пойдут штурмовые группы «Сiчi», но это только номинально старатели, думаю, что подтянут американскую спецуру.

– Секрет полишинеля. Все идут бомбить сектантов, даже простые бродяги знают, что готовится наступление.

– А простым бродягам известно, что их ждет ловушка?

– Нет конкретики. Что за ловушка, где она? Ты ведь не знаешь.

Особист подначивал меня, внимательно ловя каждое слово. Он прав: нет конкретики, но есть пара догадок, о которых даже Василю не следует говорить, иначе сектанты все переиграют, а времени на новые отгадайки уже нет.

– Прошу тебя только об одном: отговори своих входить в город с северо-запада, пусть первыми пройдут вояки и «сичевые». Не рвитесь вперед. Уверяю тебя, опоздавших ждет награда, будете наблюдать попадалово с первого ряда. Больше ничего сказать не могу, и помочь тоже нет возможности. Понимаю твои опасения и что ты тут не самая большая шишка, но больше ничего не скажу. Просто слишком многое поставлено на кон, шанс победить только один. Сделай, что можешь, если получится – станешь генералом и свалишь отсюда весь в орденах и полном почете.

Василь задумался. Его хорошее настроение быстро улетучилось. Но в глубине глаз таился азартный блеск. Такой огонек бывает у ищейки, вставшей на верный след. Чуть подумав, он кивнул и, уже поднимаясь из-за стола, ответил:

– Сделаю, что смогу. Но про генеральские звезды это ты хватил, в лучшем случае «подпола» дадут, да и то, если не сгинем все. Не знаю, что ты затеял, но… Ни пуха!

– Иди к чертям.

Это я сказал уже в спину удалявшемуся на третьей скорости особисту. Хороший он парень, наверняка честный, такие редко получают генеральские звезды. Хотелось бы, чтоб он остался среди тех, кто переживет грядущий бой, удача да не минует его.

Поднявшись через десять минут, я направился к стойке бара и вложил в руку бармена записку для связника Ткачей. Тот глянул на адресата и спрятал бумажку в нагрудный карман засаленной жилетки неопределенного цвета. Выйдя на улицу, я всей грудью вдохнул пахнущий бензиновой гарью, ржавым железом и мокрым камнем воздух. На душе стало чуть легче. Близилась развязка, все игроки вышли к последнему рубежу.