Читаем без скачивания Сочинения — Том I - Евгений Тарле

По классовому составу своему вовсе не принадлежа к рабочему классу, венские студенты 1848 г. живо чувствовали все значение в переживавшиеся грозные моменты выступления рабочих на сцену и всеми силами старались этому выступлению со своей стороны способствовать: именно студенты, рассеявшись по рабочим кварталам еще накануне первого дня революции, т. с. еще 12 марта, дали понять рабочим, как важно, чтобы они всей массой явились на другой день в центральные части города. И рабочие, последовав этому приглашению, в самой серьезной степени посодействовали своим появлением успеху дня 13 марта, и прежде всего грандиозной демонстрации перед зданием, где заседали представители земских сословий. Вот как впоследствии рассказывал о настроении студентов в этот день один из их среды [3]: «Когда мы толпой все еще стояли в доме сословий и отдельные лица держали пред сословиями самые революционные речи, всем нам, конечно, становилось ясно, что не одержать победы — это значит ни много, ни мало как угодить в тюрьмы Шпильберга [4]. Даже наименее скомпрометированным приходилось опасаться отдачи в солдаты. Итак, для нас не было выбора. Мы должны были энергично идти все вперед, вызвать всех фурий революции и таким образом нагнать на властителей страх. Если массы населения пригородов, если рабочие приступят к решительным действиям, тогда можно будет надеяться, что двор станет сговорчивее, протянет руку интеллигентным сословиям и прибегнет к их влиятельности, чтобы успокоить возмущение опасных масс. Успех зависел прежде всего от того, присоединится ли к революции буржуазия. Пока это казалось сомнительным, ораторы и агитаторы должны были воздействовать на пригороды, чтобы привести в движение массы… Вечером 12 марта вожди студентов работали с муравьиным усердием. Всякий, кто принимал хотя бы самое незначительное участие в частных совещаниях в актовом зале (университета), превосходно знал, что он подпадает действию драконовского австрийского уголовного кодекса, и знал также, что для политических преступников нет помилования при правительстве, которое злоупотребляло добродушным Фердинандом, как прикрытием для себя. Следовательно, основная задача сводилась к тому, чтобы, во-первых, привлечь как можно больше соучастников и сообщников и, во-вторых, чтобы создать для себя опору в остальных классах населения и рабочего сословия. Еще после полудня и поздно вечером (12 марта — Е. Т. ) многие студенты отправились в пригороды и промышленные предместья, чтобы вызвать возбуждение в массах, привести их в движение и обеспечить их поддержку для университетской демонстрации 13 марта. Гонцов отправили даже в соседние деревни, чтобы убедить крестьян-виноделов оказать содействие студентам. И результаты не заставили себя ждать: уже утром и в полдень (13-го — Е. Т. ) в город проникли значительные толпы рабочих и приняли живое участие в описанных событиях».

В уличных битвах 13 марта студенты появлялись в опаснейших местах, как и в следующий день. Студенты убеждали толпу предпринять ночью (с 14 на 15 марта) штурм дворца; один из них приглашал даже сделать это немедленно, но либеральные уступки правительства заставили бросить это намерение. Еще 13-го был отставлен Меттерних и студентам официально было разрешено вооружение; 14-го (к вечеру) — отменена цензура и учреждена национальная гвардия. Студенты, как и рабочие, не успокоились. Вечером (14 марта) состоялась вооруженная сходка в университете, и студенты яростно настаивали, что пока не дано обещания конституции, до той поры ничего не дано. Уже к ночи узнали, что правительство ввело осадное положение, и студенты мгновенно бросились в рабочие кварталы предупредить пролетариат о новой битве. Появившееся на другой день обещание императора созвать законосовещательное собрание, именно — депутатов от сословий, возбудило новое волнение, и студенты торжественно сожгли на площади перед университетом это правительственное объявление. Но до резни, которую ожидали, дело не дошло; 15 марта, когда масса вооруженных студентов и народа толпились перед университетом, являвшимся одним из центров всех событий, ректор университета, выйди на балкон, поручил одному из сопровождавших его лиц возвестить толпе радостную весть, которую именно ему прежде всех прислали из дворца: Фердинанд обещал дать конституцию. Вскоре официальный манифест подтвердил известие, продолжение кровопролития было предотвращено.

Характерны последовавшие сцены восторга, особенно бурные среди студентов. В эту ночь студентов прославляли как героев даже те, которые потом сделались вернейшими слугами реакции. Ликовала и буржуазия, ликовал пролетариат, и оба эти класса, уже тогда (и именно в эти дни) начавшие ощущать взаимную вражду, соединились в общем чувстве симпатии к тому кругу, который с таким самоотвержением служил делу освобождения: студенты были на верху своей силы и славы. Дальнейшей трудной борьбы и безрадостного ее финала еще тогда не предвидели.

3

В последовавший революционный период студенты и рабочие играли первенствующую роль. Одной из первых уступок правительства (одновременно с отставкой Меттерниха), как сказано, было разрешение, данное студентам, беспрепятственно вооружаться (что, впрочем, студенты делали с самого начала марта без всякого разрешения). Студенты образовали так называемый «академический легион», который был прекрасно вооружен и в течение всего дальнейшего революционного периода являлся боевым авангардом. Революционная «Песнь к университету», выражавшая восторг и благодарность сограждан, в массе экземпляров распространилась по городу.

В течение всего этого исторического года студенты наиболее чутко относились ко всяким поползновениям и «пробным шарам» реакции, которая далеко не сразу осмелилась проявить вновь свою живучесть. Когда, например, 31 марта, через каких-нибудь две недели после уступок, сделанных торжествующей революции, правительство вздумало издать закон о печати, в сущности очень ограничивавший свободу печатного слова, студенты собрались в университете на грандиозную сходку; и начатая «академическим легионом» агитация так быстро охватила общество, еще не остывшее от пыла только что пережитой борьбы, что министерство вынуждено было уступить. Среди массы быстро расплодившихся политических органов очень читался специально студенческий журнал «Studenten Kurier» («Студенческий курьер»). Академический легион и избранное им из своей среды правление стояли в это время так высоко в общественном мнении, что к ним обращались часто как к суду чести для разбора частных жалоб и споров. Студенты, по единогласному показанию всех современников, являлись одним из самых ярких, самых заметных элементов охватившего Австрию движения. Хотя масса студентов принадлежала к состоятельным кругам, к высшему и буржуазному классам общества, тем не менее они сумели понять, что всякое себялюбивое отстаивание имущими сословиями своих интересов против рабочего пролетариата пойдет всецело на пользу только что повергнутой, но вовсе еще не добитой бюрократии; они сумели также найти в душе своей тот юношеский идеализм, который подсказал им, где истинные их братья и естественные союзники в борьбе за общечеловеческие права. Рабочие же относились к «академическому легиону» как к единственной организации, которой можно и должно доверять. В 1848 г. рабочие были неорганизованны, классовое их самосознание стояло еще на очень низкой степени развития, и студенты для них являлись очень нужными и незаменимыми товарищами. Правительство понимало это чрезвычайно отчетливо и 13 мая 1848 г. сделало попытку уничтожить центральный комитет, руководивший как «академическим легионом», так и общегражданской милицией — национальной гвардией. Студенты категорически заявили, что они не подчинятся этому распоряжению, которое считают покушением реакционеров на народные права. Около трех дней продолжался кризис. Войска демонстративно прогуливались по городу, ожидая нападения. «Академический легион» собрался в университете, и депутация как от рабочих, так (на этот раз) и от национальной гвардии одна за другой явились в университет с заявлениями, что они студентов не выдадут, что они хотят вместе с «академическим легионом» победить или умереть. Когда пришла весть, что войска заняли все проходы, ведущие из рабочих предместий в центр столицы, студенты громко кричали: «Нас хотят отрезать от наших братьев! Министры — изменники и лжецы! Они достойные преемники Меттерниха»! и т. д., и т. д. Никакие стратегические предосторожности не помогли: едва «академический легион» вышел из университета на улицу, как несколько тысяч рабочих с торжествующими и приветственными кликами примкнули к студентам. «На смерть, на бой, против врага, с вами, с вами вместе»! — кричали рабочие. Огромная соединенная толпа, все увеличиваясь по дороге, двинулась к замку… Оставалось либо стрелять в вооруженную и колоссальную толпу, либо уступить. Император Фердинанд распорядился немедленно известить своих взволнованных до нежелательной степени верноподданных, что центральный комитет останется, что войска будут убраны из города, что вообще проект конституции (казавшийся широким кругам общества слишком реакционным) есть именно только проект, а настоящая конституция будет установлена рейхстагом, который имеет быть выбран всеобщей подачей голосов, и т. п. Победа восставших была полная, и этот день 15 мая закрепил братские отношения, и до того царившие между студентами и рабочими.