Читаем без скачивания Русский пятистатейник - Андрей Милов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Обратим внимание на группы кратких собирательных имён.
Обобщение признака: дань, рать, высь, новь, рябь, рань, вязь, слизь, грязь и т. д.
Перенос некоего качества на человека с обобщающим признаком, чаще негативным, или пренебрежительным: ворон/вороны – вороньё > воронь. Сюда же отнесём погань, брань, дрань, дрянь, рвань, срань, голь, грязь, мразь и т. д. Суть не в негативном оттенке как таковом, а именно в лаконичности формы выражения… удобно выразиться в характерном смысле, лапидарно.
Собрание по общему признаку в некое одушевлённое единство: чудь, корсь, либь, сумь, ямь, пермь, весь, мерь, водь, скуфь, голядь…
При этом следует отметить и универсальный способ образования кратких собирательных существительных – не только на Ь, но и на Ъ, то есть обрезание, укорачивание: северъ, от северяне, как и козаръ, людъ…
Мы не знаем морфологических образований типа «сумь+ич», или «мерь+ич», или «весь+ич». Почему? Ответ напрашивается сам: нет действующих исторических личностей в летописных текстах, которые были бы от соответствующего рода. Нет лиц – есть масса. А вот при морфологическом разборе по словообразовательной схеме русь+ич=русич(и) или шурь+ич=шурич(и), мы имеем вять+ич(и), радимь+ич(и), кривь+ич(и), а стало быть, вять, радимь, кривь и т. д. суть грамматические основы для образования имён существительных в единственном и множественном числе единичного характера, следовательно – эти краткие собирательные формы занимают своё законное место в парадигме. Иной вопрос – словоупотребление… Если летописцы не вложили всё разнообразие словоформ в текст, то это совершенно не значит, что в бытовой речи эти слова не использовались. Как, например, в Лаврентьевском списке – вяти. Не слов таких не было, чтоб положить их на письмо, а самого письма ещё не было, когда эти слова слетали с уст носителей наречий народных.
Впрочем, у каждого народа есть близкородственный сосед, и ежели обратиться к соседу за помощью, то он, быть может, подскажет: латыши до сего дня зовут русских krievi, то есть кривь, а Россию – Krievija (Кривия).
Наконец, говоря о словообразовательных моделях в условиях действия палатализации, мы можем смело утверждать, что от слова «рук-а», употреблённом в собирательном значении, при взятии производной со значением «представитель сообщества» при помощи суффиксов -ин- или -ич-, мы непосредственно получим словообразовательные модели: рук+ин=русин и рук+ич=русич да рук+иц=русицi , точно так же, как радимич, вятич, кривич, шурич и др.
Слово «русь» – это имя безличное, или краткое отстранённое, то бишь, говоря в современных терминах, абстрактное – абстрагированное от персоналий.
_______________________
Временные мутации слова «русь». Итожа словообразующую модель слова «Русь» в этимологической ретроспективе, мы получаем цепь преобразований, которая не противоречит закономерностям исторического развития русского языка от общеславянского русла последних веков I тысячелетия до н. э. и по нынешний день:
– 5–7 тыс. лет тому назад: (R)en/in/on/an//em/im/om/am(K)…
– 2–4 тыс. лет тому назад: *rankāi > rǫc’ě
– 2 тыс. лет тому назад: [roƞka] – [roƞtsie] / [roƞ(t)sie] – [roƞsi]
– 862 (условно положа на кириллицу): рѫка [roƞka] > Рѫсiя [roƞs(t)ie] > Рѫсь [roƞ(t)sĭ]
– X–XII вв.: роука [ruka] – Роусiя [rus(t)ie] > Роусь [ru(t)sĭ] > Ruotsi
– с XII в. и поныне: рука [ruka] – Русия [rus(t)ie] > Русь [rus’] – Ruotsi.
Отметим грамматическое значение – собирательности, причём от разнородной основы.
От грамматики к семантике
Смысловое наполнение «руси». От грамматического значения категории собирательности – перейдём к смысловому, изначальному лексическому значению… всё той же собирательности. Для этого, чтобы окончательно убедиться, открываем словарь Фасмера – и смотрим статью «Рука»:
«рука – рѫка… Родственно лит. Rankà… др.-прусск. rаnсkо, вин. rānkan, связанным чередованием с лит. renkù, rinkaũ, riñkti "собирать", parankà "сбор, собирание" [выделено мною. – А. М.]…»30.
Памятуя 4–5-ти тысячелетней давности балто-славянскую языковую общность, выделим балтские конкретные лексические значения как исторически предшествующие, мотивирующие, исконные: «лит. renkù, rinkaũ, riñkti "собирать", parankà "сбор, собирание"», и таким образом реконструируем изначальное, то есть исконное значение краткого собирательного имени «Русь» по слову «рука»: сбор, сборище, сборная, собрание, собирание.., то есть все те, кто собрался под рукой. Удивительное, надо признать, согласование грамматического значения и смыслового наполнения, выраженного в лексическом значении. Полная гармония семантики и грамматики.
Литовская parankà со значением «сбор, собирание» буквально перекликается с русской порукой – значением, которым так любят козырять норманнисты, выводя этимологический смысл «варягов» из скандинавских корней. Этимологически славянская рѫка [roƞ-ka] связано чередованием с литовским renkù, rinkaũ, riñkti в значении «собирать».
А что такое Русь, как ни собрание, ни собирание, ни сбор, ни собор?! До сих пор жива идея – собирания земель Русских… «под рукой». Идея соборности русской православной церкви как философии русской во многом объясняется преемственностью, культурой и традициями русскими, перенесёнными на христианскую почву. Да и вспомним сказки, былины русские – пир за столом, где по правую руку, по левую…
И действительно, если мы откроем русские летописи, то основным толкованием слова «Русь» будет словосочетание «под рукой»:
«Послал Олег мужей своих заключить мир и установить договор между русю и греками … Мы от рода руска… – …посланные от Олега, великого князя руска, и от всех, кто под рукою его. …Для укрепления… дружбы… между христианами и русю … по желанию… великих князей… от всех находящихся под рукою его сущи руси [в тексте выделено мною. – А. М.]»31.
Примеров тому не счесть
Зрительный образ
Пальцем укажем слово в аутентичном (др.-греч. αὐθεντικός – подлинный) тексте – в оригинале, в подлиннике. Автор обещал пальцем в тексте летописи указать на первослово наше. Что ж, пришло время исполнить обещание. Перелистываем страницы издания летописи и вчитываемся в договор от 912 года, где писано от имени послов Олеговых:
От рода «Рука»?! Перелистываем летописные страницы чуть назад – и под 907 годом читаем:
Дальше – больше:
Как говорится, хочешь – верь глазам своим, не хочешь – не верь. Но факт остаётся фактом: когда речь заходит о договорах князя Олега с греками 907 и 912 годов, слово «русь» сложнее сыскать в текстах списков летописи, нежели слово «рука» на месте предполагаемой Руси, а ещё чаще на месте обоих слов летописец писал один слог – «Роу».
В подлинном летописном тексте мирного договора князя Олега с царями греческими от 907 года мы неожиданно наталкиваемся на словосочетание «Рукыа град», вместо «Русский град». Далее, листаем страницы в поисках слова «русь» – и не находим. Под 912 годом читаем – и глазам собственным не верим. Писано от имени послов Олеговых: «мы от рода Рука», вместо «рода русского». Читаем: «посланы от Олега, великого князя Рука»… А чтоб никто, кажется, не сомневался, летописец добавляет строкой ниже: «И от всех их суть под рукою его», мол,
