Читаем без скачивания За дальним лесом - Алексей Гаврилов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Старик запечатал бутылку пробкой, зашёл в море по колено и что было силы зашвырнул спрятанную в стекло депешу в самую гущу волн:
– Ну, вот, месяца через полтора – два получит. Ему там всё равно тропиться некуда, – пояснил старик Марусе, выходя из воды на берег.
И они направились в сторону кухни.
– А экология, она что, – продолжил свои рассуждения старый рыбак, шагая по берегу рядом с девочкой. Он, видимо,ненароком пристрастился к рассудительной философии, просиживая долгими часами на берегу и вглядываясь глазами в бескрайние просторы моря, и, вольно или невольно, стал заглядывать в глубины мироздания, тем разумом, который отмерила ему природа, – Экология, она тишину любит. Покой. А люди вокруг неё как возле бочки с порохом пляшут. Один фитилёк поджигает, чтобы руки погреть, значит,другой этот самый фитилёк гасит. Тот снова зажигает, и так без конца. То тут, то там. А сколь это будет продолжаться? Наступиткатастрофа экологии однажды.
– А как же тогда согреваться? – удивлённо поинтересовалась Маруся?
– За мамонтами побегать, например, – усмехнулся старик,– Только человеку лень всё время бегать. Ему комфорту хочется. Полениться чтоб где было. Сначала пещеру раздобудет, потом огонь в ней разведёт, шкуру кинет, чтоб помягче, стало быть было, потом вместо шкуры диван притащит,следом электричество, чтобы пореже за дровами шевелиться, а там и интернетвтянет, чтоб уж совсем из дома не выходить. Только мусор у входа выбрасывают. Так и живут. А что откуда берётся, многие даже и не задумываются, будто всё это само собой из воздуха образуется. А тут такой круговорот экологии…
Старик не договорил, видимо не желая сгущать атмосферу, а тут они как раз и подошли к навесу кухни:
– Проходи, не стесняй, – приободрил он девочку, – Присаживайся к столу, где тебе больше нравится.
«Обед прошёл (как пишут в официальных документах) в тёплой, дружеской, непринуждённой обстановке». Между делом старуха выспрашивала Марусю обо всём, что можно спросить у ребёнка: Как зовут? Кто родители? Где живёт? Как учится? Куда и зачем идёт? И всякие разные такие мелочи. Девочка почувствовала, что старуха интересуется всем вполне серьёзно и искренне, не для формальности, и с готовностью отвечала на её расспросы. Немного освоившись, Маруся решила, что будет вполне уместно и ей самой позадавать вопросы:
– А сейчас Вы поёте? – обратилась она к старухе, – Ну, хоть изредка?
– А для кого здесь петь? Для этого что ли? – и она снова кивком головы указала на старика, – Так ему не до меня. Он всё на своё морэ смотрит. Я только его спину и вижу-то. Скоро совсем забуду какой он на лицо, – Дед, ты бы мне свою фотокарточку прислал бы что ли? – обратилась она к старику, при этом лучезарно улыбнувшись. Чувства юмора ей было явно не занимать, – А так, бывает, напеваю что-нибудь, когда на кухне готовлю. Деревенские песни люблю – они душевные. Романсы. Я романсов много знаю, – и старуха негромко пропела: «Под маской плюшевого пледа…» -и снова улыбнулась.
– Спасибобольшое, – поблагодарила Маруся, облизав ложку, когда ужин подошёл к концу, – Пора мне, пожалуй. Вечер надвигается. А мне ещё топать и топать. Я ведь к бабушке шла, да вот, завернула немного.
– Куда ты на ночь глядя?– всполошилась старуха, – Оставайся у нас ночевать. Места хватит.А утром я пирожков напеку, сами позавтракаем и бабушке захватишь, свежих, румяных, с пылу – с жару.
– Странно, – подумала Маруся, – Неправильно как-то в сказке написано: обычно с пирожками от бабушек выходят, а тут только все с пирожками к бабушке и отправляют. Хотя… Сейчас тоже всё сходится: от бабушки с пирожками пойду. И к бабушке.
Ис грустью в голосе сообщила:
– Меня мама дома ждёт.
– Так мы это дело быстро уладим, – старик словно воспрял духом, оживился, – У вас на деревне пожарная часть есть. Так там мой друган на каланче дежурит. Вместе на Балтике служили. Я сейчас мигом, пока не стемнело, на маяк сгоняю, флажками ему отсемафорю, он и передаст, что ты у нас осталась и что всё хорошо. Верное дело.
– А он увидит? Как-то всё-таки далековато, – Маруся растерялась. Недоверять старику её не хотелось, но всё же были сомнения.
– Ты как будто не в сказке живёшь? – старик уже входил в кураж и разгонял кипучую деятельность, – Тут и не такое возможно. А вечером я тебе закат покажу на краю моря. Судя по погоде, сегодня должен быть умопомрачительный закат. Когда Солнце уходит за морской горизонт, это что-то такое необыкновенно захватывающее.
– А бабушка? – Всё ещё сомневаясь, спросила Маруся.
– А к бабушке почтового голубя отправим, – не унимался старик, – Есть тут один. Джони. Смышлёный. Сможешь объяснить ему: куда лететь?
– Попробую, – растерялась Маруся, – У меня карта есть. Годится?
– Самое то! – обрадовался старик. Он вышел из-под навеса и сильно свистнул.
Один из голубей подорвался с пляжа и мигом устремился к навесу. Влетев в кухню, он деловито уселся на краешке стола, рассматривая присутствующих выпученными глазами в ожидании последующих распоряжений.
– Значит так, курсант, – строго и внушительно начал дед свои наставления, – Слетать кое-куда надо. Вот она всё объяснит, – и старик указал на Марусю, – А я пойду пока записку приготовлю.
И дед ушёл в дом. Маруся, всё ещё сомневаясь и прибывая в некоторой растерянности, разложила на столе перед голубем нарисованную на клочке бумаги карту. Немного посмотрев на неё, она, наконец-то, ткнула пальцем в одно место:
– Вот. Сюда надо.
Склонив голову набок, голубь одним выпученным глазом, не моргая, всмотрелся в точку на карте обозначенную пальцем девочки, и утвердительно курлыкнул. А тут как раз и дед вернулся:
– Готово! Давай-ка, сизокрылый, я записку тебе к ноге пристегну, чтобы не потерялась, и лети. Время дорого. Тебе ещё возвращаться. А хочешь, там заночуй.
Вспорхнув крыльями, голубь улетел. А следом и старик испарился. Побежал на маяк, семафорограмму отмахивать флажками.
«На бис»
Маруся со старухой остались одни. Стало тихо. Повисла неловкая пауза… (Это я ходил кофе заварить. Сейчас продолжим)
И так:
– Может по кофейку? – предложила старуха, – Пока дед бегает.
Странно, но она уже не казалась Марусе старухой. Улыбка на лице молодила её, а весёлый, жизнерадостный нрав, весенним ростком пробившийся в её душе, оживлял, и так и манил присоединиться ко всем её начинаниям и затеям.
– А кофе детям можно? – с неуверенностью спросила Маруся.
– А мы не крепкий. По чуть – чуть. Так,
