Читаем без скачивания Над рекой Березой - Виктор Пашкевич

— Разведчики партизанской бригады «Разгром» прибыли для личного свидания с партизанами 208-го отряда!

— Легки на помине, — засмеялся Иван Левонович. — А вы говорили, что их придется долго разыскивать по лагерю. Да они только и ждут, чтобы с вами удрать от меня. Скучно им, говорят, под моим командованием воевать. Ну, что стали? Проходите, здоровайтесь со своими друзьями, — кивнул он нам.

Мы сорвались с места и мгновенно оказались в объятиях Соломатина, Подоляна и Бутвиловского.

— Не будем мешать Ивану Левоновичу, пойдем, на свежем воздухе поговорим, — подтолкнул нас к двери Подолян.

Когда расселись полукругом на небольшой солнечной поляне, Федор Прокофьевич потребовал:

— А теперь рассказывайте, что делается в Борисове и как вы выбрались из города.

Внимательно слушая борисовские новости, Соломатин и Бутвиловский изредка задавали короткие вопросы. Подолян хмурился:

— Вот видите, ребята, что могло бы получиться из-за вашей неосторожности. Не будь нашего человека в фашистском учреждении, не узнай Иван Левонович о нависшей над вами опасности, все могло бы окончиться очень и очень плохо. Пусть это послужит для нас уроком. Помните и никогда не забывайте, друзья, работа подпольщика и партизанского разведчики требует не только самоотверженности, но и величайшей бдительности и осторожности…

— Кто вас надоумил взрывать склады с бомбами и снарядами в Зеленом городке? — спросил Соломатин.

— Никто. Сами решили.

— Ну и стратеги, — покачал головой Подолян. — Если б тогда Куликов не появился в Борисове, наша сегодняшняя встреча вряд ли бы состоялась.

В это время подошел Сацункевич. Присев на корточки, Иван Левонович неожиданно поинтересовался:

— Кто из вас бывал в совхозе «Заречье»?

— Оба были. До войны два раза в пионерский лагерь ездили. Ох и лагерь там! — начал восторгаться Мелик.

— Хороший был лагерь, знаю, — остановил его Сацункевич. — Но меня интересует, сможете ли вы пробраться в совхоз и провести там хорошую разведку. Туда, говорят, немцы свезли много зерна. Хотят его смолоть и отправить в Германию. Мы должны помешать гитлеровцам.

— Конечно, сможем, — Мелик обрадовался возможности сходить в разведку. — Я там все дороги знаю. Проберемся в совхоз так, что никто и не заметит. Сегодня идти?

— Не горячись, — сказал Подолян. — Дело это очень важное, все детали надо продумать до тонкостей. Кстати, там живет мой хороший знакомый Василий Харкевич. Обязательно найдите его. Запомните пароль для связи: «Вам передает привет Борис Кузнецов». От Василия вы узнаете, как охраняется мельница и элеватор, какие посты расставлены вокруг совхоза. Кроме этого, он вам отдаст два ключа: один — от мельницы, второй — от элеватора. Эти ключи мы с ним сделали еще осенью 1941 года. Но диверсию проводить не стали. В ней не было необходимости: гитлеровцы хранили там совсем немного зерна, — закончил инструктаж Подолян.

— Но мы и сами должны посмотреть, как охраняются мельница и склады. Вдруг Харкевич что-то недосмотрел или напутал, — возразил Мелик.

— Харкевич ничего не напутает. Его данные будут абсолютно точные. Но мы не возражаем, если вы сведения Василия еще раз перепроверите. Только не рискуйте. Вы уже опытные и лезть к черту в зубы, думаю, не будете.

Разведчик отряда «Победа» Игнат Чулей по распоряжению Садункевича занялся нашей экипировкой. Он откуда-то притащил два рогожных мешка, привязал к ним толстые веревочные лямки, а во внутрь положил килограмма по четыре муки, по нескольку кусочков сала, всыпал несколько картофелин.

— Теперь будет видно, что вы действительно из Смолевич и ходили в деревни менять соль на продукты, — улыбался Игнат.

Потом подумал, махнул рукой и сунул нам в мешки по бутылке самогона.

— Это полицаям или немцам для откупа. Скажете, что выменяли для отцов.

…Загребая босыми ногами дорожную пыль, то и дело поправляя лямку мешка, резавшего плечо, Мелик ворчал:

— И зачем нам эти мешки? Взял бы я лучше пистолет и гранату, толку больше было бы. А то тащи эти чертовы сидоры. Может, бросим?

— Не дури, — разозлился я. — Тебе всегда все не так, Мелешь чепуху…

В это время, метрах в ста впереди нас, из-за придорожных кустов на дорогу выехала небольшая телега и, утопая узкими окованными колесами в песке, заскрипела в сторону совхоза.

— Давай догоним, попросим подвезти, — предложил Мелик, и мы припустили за телегой.

— Дяденька, подвезите до «Заречья», — попросил он незнакомого человека, сидевшего на перекинутой поперек телеги доске.

Тот нехотя повернулся, смерил нас любопытным взглядом.

— Кто такие? Откуда и куда идете? — неожиданно тонким голоском спросил он.

Мы с Меликом чуть не прыснули со смеху. До того этот голосок не подходил к здоровенному верзиле с длинными рыжими усами.

— Мы из Смолевич. Ходили в деревни менять кое-что. А сейчас домой возвращаемся, — затараторил Мелик.

— Платить чем будете? — снова пискнул рыжеусый.

— Самогонки дадим. Тоже выменяли, — быстро ответил Мелик и начал укладывать мешок в повозку.

— Ладно, садитесь, — согласился дядька.

Километра два ехали молча. Неказистая с виду, но, как видно, крепкая лошаденка, выбравшись из песка, пошла рысью. Обогнув небольшой лесок, дорога неожиданно уперлась в деревянный мостик, перекинутый через заросший камышом ручеек. На мостике стояли два полицая и немецкий солдат.

Встреча эта не предвещала ничего хорошего. Мы беспокойно заерзали на телеге. Наше волнение, видимо, заметил хозяин телеги.

— Но, дохлятина! — огрел он лошадь кнутом.

Та рванула вперед и галопом проскочила через мостик.

— Что за пацанов везешь, Куприян Сергеевич? — крикнул вслед ему один из полицаев.

— Племяши мои, — ответил дядька, не останавливая коня.

«Молодец, усач. Надо будет ему и вторую бутылку отдать», — подумал я и весело посмотрел на Мелика.

Но радовался я напрасно.

Не доезжая метров пятисот до совхоза, усатый остановил коня и потребовал:

— А ну, ироды, брысь с телеги и уматывайтесь на все четыре стороны. А за то, что вез вас четыре километра, забираю торбы. Без них обойдетесь.

Он сгреб мешки, сунул себе под ноги и, замахнувшись на нас длинным кнутом, поехал в сторону деревни.

Мы стояли на дороге и не знали, что делать: то ли догонять хапугу и выручать свои мешки, то ли скрываться, пока не поздно. А то этот мародер еще натравит на нас полицаев, и тогда все пропало.

Наконец Мелик пришел в себя и со злостью плюнул вслед тарахтевшей по проселку телеге:

— Говорил, надо брать пистолеты. А вы все в один голос: не надо, не надо. Я бы этому бандюге всадил пулю, знал бы, как грабить людей.

— Мешков не жалко. Лишь бы он не направил полицаев по нашим следам. Давай скорее убираться отсюда.

Справа, в полукилометре от нас, виднелся совхоз «Заречье». Туда мы и направились.

…Полночь. На опушке редкого соснового леса, подступающего к совхозу, остановилась небольшая группа партизан. Федор Подолян тихо подозвал к себе меня и Мелика.

— Покажите, где примерно находятся вышки с часовыми?

Мы указали направление. Подолян немного подумал, потом отдал распоряжение:

— К мельнице и элеватору идем сейчас же, пока не выглянула луна. Хлопцы нас проведут между вышками. Надеюсь, вы хорошо запомнили, как они расположены.

— Вышка от вышки находится примерно в двухстах шагах. На каждой установлен крупнокалиберный пулемет. Мы хорошо подсчитали, — подтверждает Мелик.

— Главное, абсолютная тишина, — предупреждает Подолян.

Партизаны бесшумно двигаются в сторону поселка. Мы с Меликом идем рядом с Подоляном и время от времени шепотом подсказываем направление.

Три дня назад мы почти сутки пробыли во вражеском гарнизоне, где с помощью Василия Наиловича Харкевича изучали численность охраны, порядок смены часовых и подходы к мельнице.

Как пройдет операция? Смогут ли партизанские разведчики уничтожить элеватор и мельницу? Мы с Меликом волнуемся. Ведь это наш партизанский экзамен. А вдруг возле мельницы и складов ждет засада? Нас впустят в поселок, а потом окружат, осветят ракетами и начнут косить из пулеметов.

От этих мыслей холодеет в груди.

К мельнице подошли скрытно и тихо. В темноте едва просматриваются высокое здание элеватора и приткнувшиеся к нему небольшие деревянные склады. Подолян еле слышно подзывает Бутвиловского и Чулея и отдает им ключ.

— Заходите в здание и поджигайте его изнутри, а мы займемся мельницей. Игнат и Эдуард безмолвно растворяются в темноте. Федор Прокофьевич нащупывает в кармане второй ключ и начинает привычно отмыкать большой висячий замок на дубовых дверях мельницы. Мы с Меликом стоим рядом. В пяти метрах от нас — Петя Сацук и еще два партизана. В случае опасности их автоматы прикроют наш отход к лесу.