Читаем без скачивания Счастья тебе, дорогуша! - Татьяна Веденская

– Ну ты хороша, мать! – восхитилась Жанна, которая приехала меня встречать на симпатичной, хоть и явно немолодой машинке «Вольво».

– Какая у тебя машинка хорошенькая, – восхитилась я.

– Моя ласточка! – с нежностью прошептала она, погладив боковое зеркальце. – Садись.

– Спасибо тебе. Спасибо, что приехала, – искренне сказала я, стараясь не расплакаться. От слабости моей и от идиотизма самого положения глаза у меня все время были на мокром месте. А Жаннины внимание и забота казались мне странными, ведь не каждый же день встречаешь человека, который после двух недель совместного лежания в больнице проникается такими дружескими чувствами.

– Еще бы я не приехала. Я просто горю нетерпением познакомить тебя с моими мальчиками, – усмехнулась она. Да, даже за две недели я могла бы уже понять, что Жанна не из тех людей, кто делает что-то просто так. Тем лучше. Это даже спокойнее для меня. Не надо чувствовать себя слишком уж обязанной. Так что первый вопрос – куда пойти после больницы – решился, так сказать, сам собой. И хотя я чувствовала себя весьма странно, пересекая порог совершенно чужого дома, все же это было лучше, чем бродить по городу с чемоданами без копейки денег.

– Проходи, раздевайся, – гостеприимно пропустила меня вперед Жанна, открывая ключом вторую дверь в квартиру. Я стояла в тамбуре, ощущала носом острый собачий запах и начала сильно нервничать при мысли о двух злых псах за дверью. – Только не бойся.

– Не бояться?

– Не бойся, потому что собачки трусишку сразу почувствуют. И сразу сядут на голову. Так что лучше ты сразу им покажи, что ты сильнее.

– Сильнее? – оробела я, потому что из коридора Жанниной двушки в пятиэтажке на проспекте Жукова на нас вылетели два черных коня с вытянутыми мордами и принялись радостно скакать вокруг хозяйки. То, что эти кони и есть собаки, верилось не сразу. Огромные, блестящие, с длинными ногами моделей… не псы, а пегасы. Хотя, когда одна из них внезапно перестала отплясывать встречальный танец и подошла ко мне, я окончательно поняла, что это собака. И собака большая. И опасная. И как ей показать, что я сильнее, я не знаю, ибо по всем видимым приметам, особенно после больницы, сильнее явно была она – собака. И у нее были такие зубы! Я могла рассмотреть, пока она на меня рычала.

– А это наш Васька! – как ни в чем не бывало представила его мне Жанна. – Василий Алибабаевич, свои. Это наша Марго. Прошу любить и жаловать.

– Да, в самом деле? – словно спросил этот Васька… нет, все-таки Василий Алибабаевич, и прикрыл пасть. Я чувствовала, что мы с ним еще не на такой короткой ноге, чтобы я называла его запросто, без отчества. Вот с Доцентом все прошло как-то попроще. Все-таки интеллигенция. Он подошел, обнюхал меня (я стояла как парализованная), посмотрел уточняюще на Жанку, мол, уверена, что свои? А то, может, того? На мелкие кусочки? Нет? Ну, как скажешь. И он ушел вдаль, показывая всем видом, что тратить время на пустое общение он не станет.

– Так, теперь располагайся, хочешь, можешь принять душ, только осторожнее – у меня там краны текут. Горячая вода, если перекрутить, ливанет под полным давлением. Закрывай осторожнее.

– Хорошо, – кивнула я, стараясь не делать резких движений, проходя мимо Василия Алибабаевича.

– Ты пиво пьешь? – крикнула она мне вслед.

– Редко.

– Это хорошо! А то ты знаешь, Васька его не одобряет. Он за трезвый образ жизни. К нему пьяным лучше не подходить.

– Я это учту, – пообещала я, запираясь в ванной. Откровенно говоря, одного взгляда на Жаннину квартиру хватило, чтобы понять, почему она не побоялась пригласить к себе пожить совершенно, в общем-то, чужого человека. Действительно, бояться тут было не за что. Если, к примеру, в ванной краны просто текли, то на кухне раковины не было совсем. Вместо нее скромно ютился старый столик с ободранной столешницей. Посуду Жанна мыла тоже в ванной. В комнатах – тот же мрак и запустение. Старые шкафы перемежались с тусклыми бра из дешевого стекла, диван был стар и весь пропах собаками. Тут были дорогие вещи – такие, как хорошая Жанкина одежда, развешанная на створках шкафов, плазменная панель и беговой тренажер в малюсенькой второй смежной комнате. Но при всем при этом нанести этому помещению ущерб более значительный, чем он уже был, представлялось затруднительным.

– Мы тут ремонт не делаем, – пояснила Жанна, перехватив мой недоуменный взгляд на стену, истрескавшуюся до такой степени, что штукатурка от нее опадала на пол.

– Почему?

– Дом в следующем году идет под снос. Уже и прописку закрыли, мы только сидим и ждем, когда наш дом достроят. В смысле, тот, куда нас всех переселят. А всему этому предстоит стать мусором. Вот и доживаем в чем есть. Надоело, конечно, до чертиков. Хочется человеческих условий, но не вкладывать же деньги в самом деле сюда!

– А, ну, понятно, – выдохнула я. Ибо качество жизни здесь и Жанкин характер никак не вязались один к другому.

– И потомё я все равно уеду, а через полгода уже вообще останется ждать всего ничего.

– Да, а когда именно ты уезжаешь? – полюбопытствовала я. – Скоро?

– Чуть больше чем через месяц, – сказала она. – Нам, кстати, надо подумать про этот месяц. Можешь, конечно, пожить у меня тут. Собачки попривыкнут. Но если хочешь, можешь поехать в этот свой Бердянск. Отдохнешь, сил наберешься. У вас там уже тепло? В июне уже купаются?

– Мне только купаться после воспаления легких, – усмехнулась я, но кивнула. Да, купаются. И отдыхающие уже набираются потихоньку. И мама моя была бы очень рада. Тем более что не навсегда, а только на месяц. Нет, мама была бы рада и про навсегда. Но это никак не могло обрадовать меня. Я не жила с родителями уже больше десяти лет. Нет, мне не хотелось бы и начинать.

– Так что ты думаешь? Если честно, на тебе нет лица. Мне бы хотелось оставить своих мальчиков с кем-нибудь, у кого есть лицо. Ты же можешь уехать, у тебя не будет проблем с работой?

– Если честно, у меня будут проблемы с работой, даже если я никуда не поеду. Работу мне придется менять. На что – ума не приложу.

– Вот и поезжай. Будет время подумать, – решила все Жанна. Она вообще была такая – командир в юбке. Вернее, командир в джинсах. Юбок, как выяснилось, она не носила. Это я ее видела только в больничном халате, а так, в гражданском обществе, она носила одежду деловую, в основном брючные костюмы. Это на работу. А с собаками-конями гуляла в старых джинсах и бесформенной куртке.

В общем, было решено, что я чуть приду в себя здесь – привезу вещи от Кузи, заеду на работу, напишу заявление на отпуск за свой счет (который пуст), куплю билеты (за счет средств, заемных у Жанны), предупрежу родителей, которые до этого даже не знали, что я была больна. Да что там, они даже не знали, что я с Кешкой развелась. Они все еще думали, что у нас это «моя очередная придурь». Теперь им предстояло узнать все сразу, а мне выслушать оптом их причитания по всем пунктам. Что ж – так даже лучше. Не надо маяться несколько раз. Может быть, я бы еще долго решалась, но Жанна просто всунула мне в руку телефонную трубку и велела звонить. И, естественно, уже через несколько минут я слушала следующее: