Читаем без скачивания Гитлер на тысячу лет - Леон Дегрель

Европы лавочников было недостаточно. Нужна была также Европа героев. И именно она, в первую очередь, была создана за четыре года ужасающих битв.

7. Московские трамваи

Война Гитлера против СССР, начавшаяся 22 июня 1941 г, началась одновременно и хорошо, и плохо. Она началась хорошо, поскольку огромный механизм немецкой армии сработал с исключительной точностью. Хотя, то там, то здесь возникали небольшие помехи, отдельные воинские колонны сбивались с маршрута, некоторые мосты проваливались под тяжестью танков, всё это были мелочи. В первые же часы, Люфтваффе на месяцы вывело из строя советскую авиацию и сделало невозможным концентрацию противника. За десять дней Вермахт победоносно продвинулся в глубь территории противника. Полный провал русского фронта и крах советского режима казались неизбежными в самое ближайшее время. Уинстон Черчилль, более других опасался этого, о чём свидетельствуют его секретные депеши.

Но одновременно война началась плохо. И она закончилась плохо, именно потому, что плохо началась.

Прежде всего — и это было решающим фактором — она началась поздно, очень поздно, слишком поздно, спустя пять недель после даты, изначально запланированной Гитлером, поскольку безумная авантюра Муссолини на греческой границе в октябре 1940 г., торпедировала гитлеровские планы на Востоке.

Не в Сталинграде, не у Эль-Аламейна, не на берегах Нормандии и не на мосту через Рейн у Ремагена, захваченном в целости и сохранности в марте 1945 г. американским генералом Патоном, но именно в горах, отделяющих Грецию от Албании, во многом окончательно решилась судьба Второй мировой войны.

Победы Гитлера стали для Муссолини самой настоящей навязчивой идеей. Он, отец фашизма, был отодвинут на задний план серией молниеносных — и неизменно победоносных — военных кампаний, с барабанным боем осуществлённых Гитлером от Данцига до Лемберга, от Нарвика до Роттердама, от Антверпена до Биарицца. Немецкий орёл раз за разом всё шире раскидывал свои крылья над странами, захваченными почти в мгновения ока, а миллионы пленных бесконечной колонной ползли в лагеря для военнопленных Райха, всё более уверенного в своих силах. Сам же Муссолини в военном плане только проигрывал. Его вторжение in extremis во французские Альпы завершилось унизительным провалом. Маршал Бадольо, корыстный пьяница, прихвативший с собой из Аддис-Абебы золотые сокровища, похищенные из дворца бежавшего негуса, в июне 1940 г. продемонстрировал такую же тактическую бездарность, как и его соперник, генерал Гамелен.

Франция была повержена, танки Гудериана и Роммеля почти без боя продвинулись вплоть до Прованса, в этих условиях десант в Ниццу должен был стать для итальянцев короткой военной прогулкой по фруктовому саду с уже созревшими плодами, но Бадольо, итак имевший в своём распоряжении несколько месяцев для подготовки операции, запросил у Муссолини ещё двадцать один день для того, чтобы надраить до блеска пуговицы на мундирах своих солдат. Операция быстро позорно провалилась. Французы крепко врезали припозднившимся агрессорам, нанесли им серьёзный ущерб и заставили их извалять в земле свои роскошные позолоченные плюмажи.

В Африке, вторжение в Ливию также шло не самым блестящим образом; в первый же день в плен был захвачен один итальянский генерал. Когда итальянской артиллерии наконец посчастливилось сбить самолет, летящий безо всякого прикрытия, оказалось что это был самолёт маршала Бальбо. Его подбили как куропатку. Так, самым знаменитым летчиком, сбитым итальянцами в 1940 г. стал их прославленный военачальник!

Шло время, но ничего не менялось. Итальянское вооружение, шумно расхваливаемое на протяжении двадцати лет, было дефицитным. Морякам не хватало усердия. Пехоте не хватало нормального командования. Бестолковый маршал Грациани, дрянной командир, предпочитал отдавать приказы, отсиживаясь в пятнадцати метрах под землёй, вместо того, чтобы находится на пятнадцать метров впереди своих войск, как это делал позднее на итальянском фронте отважный ландскнехт, генерал Роммель. Муссолини приходил в ярость и бешенство от этих провалов.

Он надеялся поправить свои дела, благодаря лёгкому захвату Греции, в подготовку которого были вложены миллионы, втайне розданные афинским политиканам. Таким образом, победу собирались просто купить, без особых проблем одолев врага, заранее готового уступить и оказывать сопротивление только для видимости. «Я купил всех! Эти подлецы греки прикарманили мои миллионы и кинули меня!». Об этой удивительной сделке конфиденциально поведал мне сам граф Чиано, министр иностранных дел Италии, остроумный пройдоха, в июне 1942 г., когда во время нашей случайной встречи, оказавшейся последней, на борту самолёта, летящего в Рим, я спросил об этой странной войне в Греции, проваленной столь экстраординарным образом.

По словам Чиано (зятя Муссолини), в октябре 1940 г. Муссолини решил резко ускорить события. Он не сказал ни слова Гитлеру о планируемом вторжении. Когда немецкий канцлер, находившийся в Андае (Hendaye), куда он прибыл для встречи с генералом Франко, услышал об этом проекте, он тотчас же отправился специальным поездом в Италию, где через день на перроне вокзала во Флоренции торжествующий Муссолини приветствовал его словами: «Мои войска этим утром высадились в Греции!». Гитлер приехал слишком поздно! Он мог только пожелать успеха своему коллеге.

Но его пробрала дрожь. И не без оснований. Через несколько дней вторгшиеся в Грецию через горы Пинд итальянские войска, были дезорганизованы и изгнаны из Эпира. Разгром приобретал всё более трагические черты. Поведение итальянских военачальников, хвастливых и самонадеянных в первый день, и впавших в панику на второй, было достойно сожаления. Солдаты были морально раздавлены. Они видели как итальянский экспедиционный корпус почти в полном составе был сброшен в Адриатическое море, а всю Албанию наводнили белые юбки греков. Исполненным унижения, им пришлось обратиться к Гитлеру, который в срочном порядке направил к Тиране резервные немецкие силы.

Положение было восстановлено, но главное заключалось не в этом. Не было особой трагедии в том, что греки захватили Албанию, довольно бесполезный придаток итальянской Империи. В том, что у короля Виктора-Эммануила стало одним владением меньше не было ничего особо страшного.

Страшнее было то, что вступление греков в войну привело к высадке в Греции англичан, автоматически ставших их союзниками. Теперь, когда англичане закрепились в подбрюшье Балкан, можно было почти не сомневаться в том, что они закроют все пути на Восток, когда Гитлер проникнет в глубь бесконечного советского пространства.