Читаем без скачивания Формула Бога - Жозе Душ Сантуш

— Знаете, после обеда я намерен немного отдохнуть, — объявил Томаш, допив «кхавех», черный кофе по-ирански.

— То есть работать больше не хотите?

— На сегодня уже достаточно, — вздохнул он. — Я устал.

Ариана указала подбородком на чашку и улыбнулась.

— Не знаю, удастся ли вам заснуть. У нас очень крепкий кофе.

— Дело в том, что сиеста — древняя иберийская традиция. И нет такого кофе, который мог бы ее отменить.

X

Без пяти три Томаш вышел из лифта, бодрым шагом пересек холл и незаметно осмотрелся, дабы убедиться, что за ним никто не наблюдает. Он приблизился к швейцару, мимолетно сверился с листком, на котором нацарапал вчера нужное имя и подозвал белл-боя.

— Меня должно ждать такси, — сообщил он.

— Такси, мистер?

— Да. Водителя зовут Бабак.

Паренек вышел на улицу и сделал знак запаркованному справа от входа оранжевому автомобилю. Машина тотчас тронулась, въехала на пандус и остановилась перед входом в отель.

— Прошу вас, мистер, — сказал белл-бой, распахивая заднюю дверцу.

Томаш сунул ему в ладонь сто риалов и устроился на заднем сиденье. Такси рвануло с места и тут же оказалось в гуще автомобилей, лавируя по запутанным переулкам, петляя по улицам и выскакивая на проспекты. Португалец попытался было спросить, куда они едут, но водитель лишь покачал головой.

— Man ingilisi balad nistam, — добавил он на всякий случай.

Томаш откинулся на спинку сиденья и задумался, глядя в окно. Такси колесило по Тегерану уже минут двадцать. При этом Бабак напряженно смотрел в зеркало заднего вида и иногда вдруг резко куда-то поворачивал. Свой маневр водитель повторил не единожды, каждый раз по одной и той же схеме, пока не убедился, что все в порядке. Только после этого он выехал на проспект Талегани и остановился недалеко от университета Амир Кабир. Там к машине подошел давешний знакомец Томаша и уселся рядом с ним на заднем сиденье.

— Как дела, профессор?

— Простите, но я вдруг забыл ваше имя.

Великан усмехнулся, показав испорченные зубы.

— Это ничего, — успокоил он. — Меня зовут Гольбахар Багери, но может, вы и правы, вам действительно лучше не запоминать мое имя.

— В таком случае, как мне вас называть?

— Хм, называйте меня Mocа́. Это сокращенное от Мосаддыка. Знаете, кем был Мосаддык? — Он что-то быстро сказал водителю, автомобиль тронулся и покатил вдоль проспекта. — Мохаммед Мосаддык был адвокатом. Однако известность этот человек приобрел на посту премьер-министра Ирана, который получил в результате победы на демократических выборах. В ту пору все нефтяные скважины в стране монопольно принадлежали «Англо-Иранской нефтяной компании», и Мосаддык попытался изменить условия ведения нефтяного бизнеса в пользу Ирана. Британцы наотрез отказались, и тогда глава иранского правительства принял решение о национализации компании. Этот шаг имел громадный резонанс, и в 1951-м Мохаммед Мосаддык стал по версии журнала «Таймс» «Человеком года», поскольку своими действиями вдохновил другие страны на борьбу за освобождение от колонизаторов. Однако англичане не смирились со создавшимся положением, и Черчиллю удалось убедить Эйзенхауэра свергнуть Мосаддыка. — Рассказчик указал Томашу на какое-то строение, почти скрытое за исписанной лозунгами стеной. Томаш прочел: «Down with the USA». — Это бывшее посольство США в Тегеране. Именно здесь, в одном из бункеров американского официального представительства, ЦРУ разработало план свержения Мосаддыка под названием «Операция Аякс». Путем многочисленных взяток, подкупа и распространения заведомо ложных сведений ЦРУ добилось поддержки со стороны шаха и ряда ключевых фигур страны, включая религиозных лидеров, военачальников, издателей газет, и в 1953 году свергло Мосаддыка. — Багери кинул взгляд на здание и группу охранявших его вооруженных ополченцев. — Памятуя о событиях той поры, в 1979 году, когда грянула Исламская революция, студенты ворвались в посольство, захватили его и более года удерживали в заложниках около полусотни американских дипломатов. Студенты опасались, что посольство готовило заговор против айятоллы Хомейни, как за четверть века до того осуществило заговор против Мосаддыка.

— В таком случае… извините, но я не понимаю. Ведь вы работаете на ЦРУ!

— На ЦРУ я работаю сегодня, но не работал в пятьдесят третьем году. К слову, меня тогда еще и на свете не было.

— Как же вы можете работать на ЦРУ, если эта организация свергла человека, которого вы считаете великим?

— В жизни многое меняется. Сейчас у власти не просвещенная личность, каким был Мосаддык, а шайка религиозных фанатиков, толкающих мою страну в Средневековье. — Багери кивнул в сторону вооруженных ополченцев, расхаживавших перед бывшим посольством. — Они — мои враги, но также и враги ЦРУ. — Багери улыбнулся. — Так что, сами понимаете, сейчас ЦРУ мне друг.

Такси повернуло за угол и двинулось в южном направлении по проспекту Мофатех. Потом они оказались на проспекте Инкилаб, обогнули площадь Фирдоуси и вновь поехали по Инкилаб, теперь уже в обратную сторону. Поездка как таковая явно не имела конечной цели и, видимо, была удобным способом проведения встречи вдали от лишних глаз.

— Я получил инструкции из Лэнгли, — наконец проронил Багери, не отрывая взгляда от хаотического уличного движения. — Они недовольны, что вы не имеете доступа к рукописи. И желают знать, нельзя ли изыскать возможность подобраться к документу?

— Насколько я понял, нет. Тот тип из министерства вышел из себя, стоило мне сказать, что рукопись понадобится для моей работы, и тут же завел шарманку про национальную безопасность. Если я буду настаивать, боюсь, это вызовет подозрения.

Багери оторвал взгляд от окна и, нахмурив брови, посмотрел на Томаша.

— Поскольку здесь затронуты национальные интересы Соединенных Штатов, имеется два варианта. Первый — бомбардировка здания, где хранится рукопись…

— Как? Бомбить Тегеран… из-за… из-за такого пустяка?

— Это не пустяк. Речь идет о проекте дешевой и простой в изготовлении атомной бомбы. А следовательно, об угрозе международной безопасности. Если иранскому режиму, связанному с террористическими группировками, удастся продвинуться в разработке атомной бомбы, которую, образно выражаясь, можно будет изготовить в домашних условиях, будьте уверены: отморозки вроде Усамы бен Ладена найдут им широкое применение. При подобных обстоятельствах разбомбить один дом в Тегеране — это, поверьте, наименьшее из зол. Тот факт, что вчера вы видели рукопись в министерстве науки, подтверждает имевшуюся ранее информацию о местонахождении документа. Тем не менее в этом первом варианте имеется два отрицательных момента. Во-первых, подобного рода акция, то есть применение вооруженной силы, вызовет нежелательный политический резонанс, в частности — в исламском мире. Иранский режим предстанет в роли жертвы. Это, впрочем, вполне можно пережить, и все бы ничего, если бы не второй момент. Дело в том, что бомбардировка почти наверняка не решит нашу задачу. Рукопись, да, предположим, будет уничтожена, но нет никакой гарантии того, что у иранцев не останется записанная в ней формула, позволяющая легко и дешево производить атомное оружие. Они, конечно же, позаботились снять копии, которые хранят в других местах.

— Логично.

— В связи с этим я получил инструкции, в случае невозможности получения вами доступа к документу, приступить к исполнению плана по второму варианту.

— А что предусматривает второй вариант? — осторожно осведомился Томаш.

Багери глубоко вздохнул.

— Похищение рукописи.

— Но как вы намереваетесь его осуществить?

— Очень просто. Устранить охранника, проникнуть в здание, обнаружить и изъять документ.

— Тогда проще было бы его микрофильмировать. Зачем действовать столь явно? В конце концов похищение ведь тоже не решит проблему.

— Соединенные Штаты намерены представить документ в Совет безопасности ООН, а для этого потребуется доказать его подлинность. Поэтому мы должны именно изъять рукопись.

— Я начинаю понимать, что матушка неспроста так беспокоилась, узнав, что я уезжаю. Интересно, а что будет со мной, когда иранцы обнаружат пропажу документа? Они же понимают, что к чему, умеют связывать концы с концами. Вчера они показали мне рукопись, а через несколько дней… она испарилась. Это… как бы выразиться поточнее?.. немного подозрительно.

— Не стану отрицать, ваша жизнь подвергнется опасности. Но мы постараемся вывезти вас из страны.

— Но как? Мне было сказано, что я смогу выехать только после того, как сделаю свою работу.

— В данный момент я не уполномочен вам сказать ничего определенного, слишком много вопросов нужно урегулировать. На большую определенность, по моим прикидкам, можно рассчитывать уже завтра. Как только у меня будет информация, я заскочу к вам в отель. — Багери назидательно поднял палец. — Никуда не отлучайтесь из гостиницы, понятно? Делайте все как обычно, продолжайте расшифровку и ждите, когда я выйду на связь.