Читаем без скачивания Девианты - Таня Танк

А потом что? Влад стал моим начальником, и я опять продолжил разгребать его проблемы. В редакции — пьянство и анархия. Сдача номера каждый раз под большим вопросом. Все в последний момент, за секунду до закрытия шлагбаума… А эти его подружки бесконечные, ночные визиты без предупреждения, постоянные скользкие беседы с Аллочкой, где в каждом вопросе — подвох, где любое слово — ловушка… Вот это и есть дружба?“

Кудряшов потянулся за воблой, да так и застыл с куском в руке: Костик разделал рыбешку аккурат на той бумажке, которую искал Олег! Он рванул лист на себя, ошметки от рыбы разлетелись по столу, спланировали на пол, но Кудряшову было не до порядка. Он забегал глазами по списку. Цветкова, Самсонов, Нечитайло… Не то, дальше, дальше! Савосин, Вырыпаев, Турусова, Марьянова… Черт, опять эта Марьянова! Или все же Марьянова? То есть, Крикуненко под видом Марьяновой? Очень может быть — тогда на кухне Анжелика врала, как сивый мерин. Но ведь, кроме ей же самой рассказанных нескладушек, у него против нее нет ни единого доказательства… Голопятов, Смирнов, Живулин, Михалевич, Кругляков, Пестова, Кормакова… Стоп, стоп, стоп! Живулин, Михалевич, Кругляков… Кругляков! Так вот где я видел эту фамилию! Точно, Кругляков из ООО „Пантера“. Николай Иванович собственной персоной! Прошел через вертушку в 18.48. Эврика!»

И, тихо рассмеявшись, Кудряшов откинулся в кресле. Но через пару секунд между его бровями опять залегла складка.

— А почему, собственно, эврика? — забубнил он себе под нос. — Ну, прошел Кругляков, и что? Имеет право. Он здесь работает. Лучше ищи, по чьему пропуску сюда мог вернуться Сережа — вот кто у нас главный подозреваемый! Хотя вот нестыковка: из редакции всех раньше времени выманил женский голос. Да и верстальщице Марине звонила якобы буфетчица. Значит, все-таки Корикова? Или Корикова вместе с Сережей? А что? Она обзвонила, кого надо, а он вернулся в редакцию и посадил пару ляпов… Но доказательства, доказательства?!

Олег отшвырнул список и опять обмяк в кресле. От близости разгадки и от большой работы, которую вершил сейчас его нетрезвый мозг, его словно щекотало изнутри. Он резко поднялся с кресла. Прошел до двери, развернулся, прошел до окна. Опять повернулся… Тут дверь распахнулась, и в кабинет влетела Инна.

— Малыш, прости, но свадьбы не будет! Я ухожу от тебя, — забасила она, дыша на него перегаром и селедкой. — Пойми и прости!

Олег смотрел на нее и ничего не понимал: какая еще свадьба? Что такое он должен простить Инне? Ну и вечерок! Все смешалось, нагромоздилось, переплелось, как в фантазии пьяного футуриста… А она продолжала нести ахинею:

— Я влюблена, как никогда! Такого как Антоша я искала всю жизнь! Он прикольный, он знает кучу анекдотов… Дай мне немедленно сотик того дядечки, к которому ты меня сегодня затащил. Мне нужно сделать заказ на нашу свадьбу! И узнать насчет Турции — где там побольше жрать дают, в каком отеле. Мы туда в свадебное путешествие поедем!

— Какой дядечка?! Инк, ты перепила и бредишь. Присядь, отпыхни…

— Да хватит меня чмырить! — взвилась Инна. — Только и поучаешь! Дай, говорю, телефон, мне нужно срочно переговорить с этим дядькой!

— Да возьми ты, только не ори, — и Кудряшов набрал на своем сотовом номер Круглякова. — На, говори. Его зовут Николай Иваныч, — и он вышел из кабинета.

В корреспондентской стоял дым коромыслом. Орал «Ласковый май». У окна Серега целовался с Настеной, Филатов в неловкой позе спал на стуле. Кузьмин, стоя на четвереньках посреди импровизированного танцпола, пытался ухватить за ноги Корикову, Стражнецкого и рыженькую Юлю, которые подбрасывали конечности в попытке канкана. У стола нечто нечленораздельное мычал Ростунов, по старой привычке погружая пальцы в миску с оливье. Сквозь визг, гвалт и гундос Юры Шатунова временами слышался пронзительный тенорок Черепа. Судя по всему, он вещал что-то романтичное Крикуненко, у которой, к слову сказать, стрела на колготках разъехалась крупной бороздой, а в ухе недоставало одной сережки.

— Не знаю, как вы, а у меня нет больше никакого терпения смотреть на это свинство, — расслышал Олег реплику Черепа. — Мадам, не угодно ли откушать мороженого? Приглашаю в буфет!

— С превеликим удовольствием! — закатила Крикуненко изрядно залитые глазки. — Но люди, люди… боже, как я устала от этих безмозглых чудовищ с алчными глазами, низменными интересами и подлыми страстишками! И какая это отрада — найти в этой затхлой луже жизни чистую гавань в лице интеллигентного, возвышенного, чуткого друга… В лице вас, Петр Данилыч! Что буфет? Опять эти лица, лица, лица, эти свиные рыла… Зачем, когда есть баночка ананасов, бутылочка доброго амаретто и непостижимый в своей инфернальности Вагнер? О, не делайте удивленных глаз, друг мой. Я наслышана о вашей любви к опере. Вы, кажется, еще не видели мое холостяцкое гнездышко?

Олег бросился обратно в кабинет.

— Ну вы и чудак, Николай Ваныч! — донесся до него голос Инны. — Чудак на букву «м»! Ха-ха-ха! На море — в октябре? Мудель вы самый настоящий! Высокий сезон, говорите? Да вы что! На День единства все едут? А-а, поняла! Вы сделали финт ушами и взяли путевку на конец октября, за 200 баксов, так? Ага… А в ноябре все приехали уже по 500. А жрачка та же… Ну вы деляга! Умеете жить! Ну все, договорились, заметано, — и она нажала кнопку «отбой».

— Ну что, договорилась? — задал Олег дежурный вопрос.

— Да, все отлично. Едем в Турцию! А этот Николай Ваныч — вот придурок! — в октябре поперся… Зато почти на халяву! Побегу расскажу Антоше!

«Уехать бы сейчас, но нельзя. Они могут устроить не знаю что, — подумал Олег, оставшись в кабинете один. Шел шестой час гулянки. — Все, надо пойти объявить, что через сорок минут расходимся. И так загулялись».

Тут зазвонил мобильник. Яна! Не может быть! Олег тут же нажал кнопку приема, но звонок почему-то сорвался. Подождал с полминуты — никто не перезвонил. Набрал номер Яны — оказалось, что абонент временно недоступен.

Кудряшов сел в кресло и размечтался. Как было бы хорошо, если бы у него все сложилось с Яной. Чтобы можно было так же спокойно пригласить ее потанцевать, смело обнять, как сегодня Корикову. А уж если бы она согласилась отдохнуть с ним в Турции — это было бы вообще неописуемое счастье. Конечно, не просто так отдохнуть, а уже будучи в статусе…

Олег достал из барсетки портмоне, открыл его — на него глянула фотография Яны. Растрепанная, почти без косметики, в бейсболке — он заснял ее на осенних редакционных шашлыках. Была бы она всегда такой… Олег еще раз набрал Яну — бесполезно, абонент опять был вне зоны действия сети. Он отправился на арену событий.

— Ребят, еще полчаса, и надо расходиться, — объявил он, перекрикивая музыку. — Кому нечего делать, давайте уже убирать со стола.

Впрочем, Анна Петровна и рыженькая Юля уже носили тарелки на кухню.

— Предлагаю завершающий тост! — Кудряшов налил себе водки и… задумался. Он не умел говорить красиво. Все, на что хватало его фантазии — это пожелать всем счастья, здоровья и удачи. И иногда — любви. Но для этого Олег уже должен был достаточно выпить.

Все, кроме пьяного Ростунова, который занял место несколько протрезвевшего Филатова, подтянулись к столу. Наполнили чашки и стаканчики. Антон обнял Инну. Стражнецкий с показной деликатностью положил руку на талию Алины. Кудряшов отметил: она чуть вздрогнула, но руку Костика не убрала.

— Давайте выпьем за нас, за то, чтобы уходящий год забрал все самое плохое и оставил самое хорошее! — и Кудряшов опрокинул рюмку.

— И чтобы все мы нашли свою любовь! — добавила Алина.

— Да, за любовь! — поддакнул Стражнецкий и выпил свою рюмку. Несмотря на фингал, он был просто красавчик.

И тут в перезвон рюмок вмешался совершенно неожиданный звук. В десятом часу вечера где-то наверху зажужжала дрель!

— Вот дебилы! — завелась Инна. — У людей праздник, а они сверлить надумали. Нашли время! Пойдемте разберемся! Антош, скажи этим уродам… Олег, что это тебя так перекосило? — и она уставилась на Кудряшова.

— Олег, что с тобой? — испуганно сунулась к нему и Корикова.

Действительно, непонятно почему Кудряшов вдруг изменился в лице. Между бровей залегла глубокая складка, словно у него внезапно заболела голова, губы сжались, словно были готовы сказать что-то важное, но еще не знали, что. Этот ступор продолжался секунд пять, после чего Олег тихо сказал:

— Дрель.

— Дрель??? — хором переспросили все.

— Ну, удивил! И коту понятно, что это дрель, — найдя новое счастье в лице Кузьмина, Инна сделалась язвительна в адрес Кудряшова.

— Дрель. Лестница. Пирожки. Ванна, — еще раз повторил Олег, и, ни на кого не глядя, пошагал к выходу.

— Он и правда разбираться пошел? — тревожно сказала Корикова. — Ну, знаете, мне это не нравится. Перепил он, что ли? Пойду за ним.