Читаем без скачивания Моя новая жизнь (СИ) - Лина Девис
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Он подкараулил противника в туалете, когда тот ничего не подозревая мыл руки.
— Что делаем?
— Гигиена, — темноволосый посмотрел на наго из-за плеча. — ты тоже помой.
— Слышь, америкос, дерзить мне тут не смей. И от Алисы отвали, она устала тебе намекать, чтобы ты отстал от нее.
Парень невозмутимо вытер руки бумажным полотенцем и выкинул его в урну. Затем несмешливо взглянул на злобно взирающего на него Матвея.
— Я насильно ее рядом с собой не держу. Если я ее так обременяю, она может большее не ходить за мной повсюду. Можешь передать ей мое разрешение, рыцарь.
Его слова, ироничная улыбка разозлила еще больше. Матвей, стиснув зубы, приблизился к новенькому почти в плотную.
— Ты дошутишься, я позову пацанов, мы твою мордашку быстро в кашу превратим, не одна поклонница не узнает. — друзей у Матвея было много, но разборки он устраивать не хотел, лишь припугнул.
— Well, сделаете одолжение, — не перестал улыбаться новенький.
Телефон в кармане противника зазвучал, оповестив о сообщении.
Хозяин мобильника не успел прочесть и имени отправителя. Матвей вырвал телефон из рук темноволосого и открыл сообщение. Писала Алиса.
Не сдержав порыва, он открыл клавиатуру и стал строчить ответ, больше, чем на половину состоящий из оскорблений.
— Все, теперь она к тебе точно не подойдет. — он бросил телефон в парня. Тот поймал его у своей груди.
Миссия удалась. Пора и честь знать.
У двери Матвей притормозил, услышав слова новичка.
— Ты идиот, — спокойно, без тени злости сообщил ему одноклассник. Он больше не улыбался.
— Сам ты идиот!
— От этой эсэмэской никому лучше не станет. Ты сделал ей больно. Она, конечно, меня будет ненавидеть, но это никак тебя к ней не приблизит. Слова-то твои.
— Только вякни ей об этом, зубы выбью.
— Не я твоя проблема. Она запомнит это сообщение — раз. Запомнит, что чувствовала, когда прочла его — два. Ты злодей, не я. Обидел девочку из-за собственного эгоизма, а сам не сделал ничего, чтобы она посмотрела на тебя по-другому. И кто же ты после этого?
Тогда он ничего не ответил, просто ушел. Но он вспомнит эти слова потом еще не раз.
Общаться Алиса с новеньким и правда перестала, и тот не стал доказывать свою непричастность к этому сообщению. Однако легче ему от этого не было.
Его девочка плакала, ей было больно. Она и правда дословно запомнила то сообщение и ненавидела новенького. Каждый раз, когда она говорила о нем, он не мог избавиться от мысли, что вся эта ненависть предназначена ему самому. Его она должна ненавидеть, ведь автор строк, которые так въелись ей в память, находится перед ней и лицемерно кивает на очередные оскорбления в адрес некогда действующего соперника.
Он чувствовал себя мерзко. О чем он только думал, когда писал все эти гадости…
Матвей не нашел ничего лучше, чем обратиться к единственному человеку, который знает о его душевных терзаниях.
— Расскажи ей всё. Всё, что беспокоит включая свои чувства. Может быть, простит через какое-то время. Главное, ты будешь полностью честен перед ней.
— Фил, вот, я подумал, ты умный, такие слова тогда вещие сказал. Нет, оказалось, просто угадал. Я хочу исправить ситуацию, сделать так, чтобы она больше не плакала, да и я не мучался, а не разрушить это единственное, что между нами есть.
— Ты хочешь, чтобы она не плакала или чтобы ты не мучался? Так уж выходит, что либо одно, либо другое.
— Понятно, ты тоже тупой, не можешь придумать, чтобы и то и другое было. — хмуро высказался Матвей.
— Тогда просто жди. Все будет, как прежде у вас, к твоему несчастью.
Понятно было, что второй вариант Фил предложил с нескрываемым скепсисом в голосе и своей фирменной ухмылочкой, заметив слабость нового знакомого.
Конечно, это было его трусостью. В отношении к ней он всегда пасовал. Однако так и не смог признаться, автоматически выбрав вторую тактику. Очевидно, что его молчание когда-нибудь сведет их отношения в могилу, это лишь дело времени.
И это время шло, эмоции Алисы утихали. Страдания сделали девочку невосприимчивой к теплым чувствам на долгое время. Они окончательно определили ее дальнейшее отношение к популярному мальчику из Америки, решив для себя к какой категории относятся такие, как он.
Матвей же поменял к нему свое отношение. Новенький показался ему странным, но угрозу больше тот не представлял. Монстр, которого рисовало воображение, теперь казался лишь обычным, может, слегка чудаковатым, где-то чрез меру умным парнем его возраста.
Их дружба — отдельная история. Странности его нового знакомого в то время не были так видны. Лишь когда они стали действительно близкими друзьями и Фил частенько стал оставаться с ночёвкой у него дома, Матвей увидел, что его друг не от мира сего.
Мама Матвея обожала Филиппа и всегда была рада его приходу. Мальчик был спокойным, улыбчивым и приятным в общении: всегда помнил о вежливости и манерах. Чудо, а не ребенок в глазах всех взрослых. Такой прилежный характер хотел бы своему дитю каждый родитель.
О прилежности же самого Матвея можно было только мечтать. Импульсивный, взбалмошный и неугомонный нрав часто доставлял родительнице мальчика много хлопот. Ко всему, рядом росла не менее суматошная копия, за которым требовалось еще больше присмотра.
Матвея ангельская натура и миловидность не подкупали. Парень хмурился, наблюдая за воркующей над Филиппом матерью, и все больше думал.
Смазливость ему, допустим, досталась от природы. Гены аристократов все-таки… не могло быть иначе. Харизму тоже можно приписать к роду Литвиновых. Высший свет. Зачем же он такой послушный и услужливый с его мамой? Для чего вся эта обходительность, очаровывающая учтивость и разговоры? Его друзья обычно никогда не общались с его родителями. Это странно. Вежливо ответят на пару и из вежливости брошенных вопросов и на этом все. О чем еще было говорить со взрослыми?
Его правильность оказалась демонстративной. Матвей убедился в этом, когда в одну из ночей проснулся и увидел темный силуэт на своем балконе. Кроме Фила там стоять никто не мог.
— Чего не спиться? — сонно произнес он, кутаясь в одеяло и прикрывая за собой стеклянную дверь.
Спросонья он не сразу признал в зубах друга сигарету. Лишь подойдя к перилам, глаза зацепились за тлеющий оранжевый всплох.
— Охренеть, ты куришь…
— Успокаиваюсь, — поправил его Фил с сигаретой во рту, держа перед собой горящую зажигалку. Его взгляд бегал от огня к черному небу и обратно, будто он терялся в окружающих его объектах и пытался
