Читаем без скачивания Звонок в дверь - Рекс Стаут

В девять часов в среду, сидя за завтраком, я услышал, что лифт поднимает Вульфа наверх, в оранжерею, и, прихватив с собой чашку кофе, отправился в кабинет помозговать над одной идеей, которая не оставляла меня с понедельника. До двух часов, когда должен был прийти грузовик с орхидеями, делать было нечего, все возможное уже было сделано. Когда я покончил с кофе, было двадцать минут десятого, а рабочий день Сары Дакос начинался, наверное, в девять тридцать или в десять. Я пошел в кабинет, отпер ящик, в котором мы хранили набор различных ключей, и отобрал несколько из них. Это было не так сложно. так как я знал систему замка — «Бермат». Из другого ящика я прихватил резиновые перчатки.

В 9.35 я набрал номер телефона конторы миссис Бранер.

— Мисс Дакос?

— Да.

— Доброе утро. Говорит Арчи Гудвин. Мне может понадобиться миссис Бранер, и я хочу узнать, когда можно будет ее застать.

Она ответила, что миссис Бранер должна быть в конторе от трех до половины шестого. Я поблагодарил и сказал, что позвоню, если у меня возникнет необходимость.

Итак, Сара Дакос на службе. Придется пойти на риск встретиться с уборщицей. Я сказал Фрицу, что иду звонить по телефону, отправился в прихожую, взял шляпу и пальто и на Девятой авеню поймал такси.

Ключ миссис Элтхауз от парадного подъезда дома шестьдесят три по Арбор-стрит был еще у меня, так что до дверей в квартиру Сары Дакос я был чист. Здесь я достал свою коллекцию ключей. Дважды постучав и дважды нажав кнопку звонка и услышав, как он безответно дребезжал в квартире, я попробовал первый ключ. Четвертый легко и свободно отпер замок. Я натянул перчатки, повернул ручку, перешагнул через порог, нарушив законы штата Нью-Йорк, и закрыл за собой дверь.

Расположение комнат было точно такое же, как и в квартире наверху, только меблировка иная. Коврики там и сям вместо большого ковра, кушетка — поменьше, с разбросанными на ней подушками, отсутствовали письменный стол к пишущая машинка, меньше стульев, раза в четыре меньше книг, всего пять маленьких картинок на стенах, которые бесстыдный возлюбленный мог бы счесть старомодными. Занавеси были задернуты, и я включил свет, положил пальто и шляпу на кушетку и открыл стенной шкаф. В любую минуту могла появиться уборщица, а у меня не было ни малейшего представления, что я ищу и вообще найду ли что-нибудь. Я попросту мечтал обнаружить хоть что-нибудь, что могло бы нам помочь независимо от того, что произойдет вечером в четверг. Желание отблагодарить Кремера за молоко владело мной. Я потратил всего десять минут на беглый осмотр гостиной, двух стенных шкафов и затем перешел в спальню.

Я едва не прозевал это… Стенной шкаф в спальне был переполнен — платья на вешалках, обувь, чемоданы, картонки и коробки для шляп стояли и лежали на двух полках. Мешок и два чемодана были набиты летними платьями; шляпные коробки я пропустил. Я готов был отдать половину месячного жалованья, чтобы знать, приходит ли уборщица по средам. Через десять минут, рассматривая пачку фотографий, я сообразил, что это глупо — пропускать шляпные коробки и тратить время на фотографии, которые вряд ли дадут мне что-нибудь новое, поэтому я забрался на стул, придвинул его к стенному шкафу и спустил коробки вниз. Их было три. В первой находилось несколько так называемых шляп и два бикини. Во второй была одна большая с широкими полями шляпа. Я вытащил ее и на дне коробки увидел револьвер. Я остолбенело глазел на него несколько секунд, затем вынул и осмотрел. Это был «Смит и Вессон» тридцать восьмого калибра, и в барабане находился один стреляный патрон и пять нестреляных.

Я взял револьвер в руку. Можно было поставить сто против одного, что это тот самый револьвер, на который у Элтхауза было разрешение, и что из него вылетела пуля, которая прошла сквозь его сердце, и именно Сара Дакос нажала на курок. Но к черту предположения! Вопрос заключался в том, что мне с ним делать. Если я возьму револьвер, он не сможет явиться уликой против убийцы, так как я заполучил его незаконным путем. Если оставить его на месте и позвонить Кремеру из автомата, чтобы он получил ордер на обыск квартиры Сары Дакос, револьвером завладеют полицейские. Если же в течение тридцати шести часов об этом станет известно в ФБР, что не исключено, то предстоящему представлению в четверг вечером — капут. И еще: если оставить его на месте и не звонить Кремеру, кто гарантирует, что Саре Дакос не придет а голову мысль, что сегодняшний вечер весьма подходящ для того, чтобы швырнуть револьвер в реку?

У меня оставался единственный выход — перепрятать его. Я сунул шляпу обратно в коробку и огляделся. Ни одно место в спальне не было мне по душе, и я перешел в гостиную. Теперь, как никогда, было некстати, если бы уборщица или кто-нибудь другой помешал мне. Я обследовал кушетку. Может быть, укрыть револьвер под пружинами? Недурно. Если Сара Дакос и обнаружит пропажу, то, конечно, никогда не предположит, что револьвер просто-напросто переложен в другое место. Она даже не станет искать его. Я засунул револьвер под пружины, осмотрелся вокруг, проверяя, все ли находится в том самом порядке, как я застал, схватил пальто и шляпу и в такой спешке покинул квартиру, что чуть не вышел на улицу в резиновых перчатках.

Сидя в такси, я размышлял о том, говорить или не говорить Вульфу о находке. Почему не подождать до четверга, когда все будет кончено? Ответить на этот вопрос было просто, но именно для этого мы и напрягаем наш ум — чтобы найти сложные причины для уклонения от простых ответов. К тому времени, как машина остановилась перед нашим старым особняком, я вообще перестал что-либо соображать и подумал, что с возрастом не поумнею.

Было десять минут двенадцатого, так что Вульф уже спустился из оранжереи, но еще не пришел в кабинет. Из кухни доносился грохот — радио было запущено на полную мощность, и я направился туда. Вульф стоял у кухонного стола, сердито глядя на Фрица, который нюхал кусок копченой осетрины.

Вульф обернулся и спросил:

— Где ты был?

Я ответил, что у меня есть новости. Вульф распорядился, чтобы отбивные были готовы в четверть третьего, позже он ждать не намерен, и направился в кабинет. Я последовал за ним и включил радио. На его письменном столе я заметил три отвертки — одну из ящика моего письменного стола и две из кухни — и против воли улыбнулся: он самолично приготовил инструменты. Первым делом я заверил его, что он не опоздает к ленчу.

— Надеюсь, — ответил он. — Когда у человека гости, он должен сесть за стол вместе с ними.

— Ну, в данном случае у нас достаточно времени, чтобы обсудить мое короткое сообщение, — сказал я. — Думаю, вам будет интересно узнать, что я могу подтвердить версию, которую мы предпочли. Я отправился на прогулку и случайно оказался возле дома шестьдесят три по Арбор-стрит, случайно у меня в кармане нашелся ключ, который подходил к двери квартиры Сары Дакос, я вошел, осмотрелся и в шляпной коробке, спрятанной в стенном шкафу, обнаружил револьвер системы «Смит и Вессон» тридцать восьмого калибра с одним израсходованным патроном. Как вам известно, Кремер говорил мне, что у Элтхауза имелось разрешение на «Смит и Вессон» тридцать восьмого калибра, но револьвер а его квартире обнаружен не был, хотя в ящике письменного стола находилась коробка с патронами. Итак, она…

— Что ты с ним сделал?

— Перепрятал. Мне показалось, что ему не место в картонке с дамской шляпкой, так что я сунул его под пружины кушетки.

Вульф глубоко вдохнул, задержал дыхание на секунду-другую и затем выдохнул.

— Она застрелила его, — проворчал он.

— Совершенно верно. Именно это я и хотел сказать, но вы меня перебили.

— Она не обнаружит револьвер?

— Нет. Если она увидит, что револьвера нет на месте, то даже не станет искать. Насколько я знаю молодых и привлекательных женщин, пропажа напугает ее. Если это случится, возникнут следующие перспективы: она может сбежать, я должен буду сообщить Кремеру о револьвере и меня могут вздернуть на дыбу. Если я не сообщу Кремеру, то не буду спокойно спать по ночам.

Он закрыл глаза.

— Ты должен был сказать мне, что идешь туда.

— Нет, не должен был. Я отправился туда по собственной инициативе. Видите ли, тут замешан пакет молока, за который я должен был отблагодарить. Пусть она ничего не заметит, проблема все равно будет стоять передо мною, если план, задуманный на завтрашний вечер, окончится пшиком. Видите — если и если. Сейчас я хочу позвонить Хьюиту по телефону-автомату. Звонить?

— Нет. Хьюит занят. Я полагаю, револьвер можно опознать?

— Конечно. Специалисты сумеют это сделать, даже если номер вытравлен. А Кремер знает номер револьвера, на который у Элтхауза имелось разрешение.

— Следовательно, затруднений не предвидится. Хочу взглянуть на осетрину.

Он поднялся с кресла и направился к двери, но у порога остановился, повернулся ко мне и буркнул: «Все проходит удовлетворительно», — а затем вышел. Я покачал головой и продолжал качать ею, расставляя кресла. «Затруднений не предвидится». Черта с два! У меня мелькнула мысль, что с подобным самомнением я бы уже руководил ФБР, но тут же сообразил, что так думать не полагается.