Читаем без скачивания Искатель. 1993. Выпуск №5 - Роберт Силверберг

Внутри правил хаос. Нгамби, несомненно, заключил союз с силами тьмы. Плоскости встречались под невероятными углами, ни одна линия не переходила в другую. Из вестибюля нам открылись десятки комнат, расходящиеся во всех направлениях, и все они непрестанно меняли форму и относительное расположение. Стены появлялись, исчезали, возникали вновь. Пол становился потолком новых, вырастающих снизу комнат. Я буквально слышал, как гудят и клацают могучие машины, приводящие в движение все это великолепие, хотя в особняк не проникало ни единого лишнего звука. Сам вестибюль покоился на твердом основании, но буквально в шаге от нас розовые степы овальной ниши, выполненные из напоминающего толстую кожу материала, на высоте наших голов изгибались, образуя некое подобие бесконечной поверхности листа Мебиуса. Можно было подняться по этой стене, миновать участок перегиба и покинуть вестибюль, хотя дверь вроде бы и отсутствовала. Я рассмеялся. Один сумасшедший построил этот дом, другой в нем поселился. Но невероятная сложность этого идиотского сооружения поневоле вызывала гордость. Двадцатому столетию было что показать пришельцу из будущего.

— Великолепно! — проревел Колфф. — Потрясающе! Каково ваше впечатление? — спросил он Ворнана.

Тот вежливо улыбнулся.

— Весьма забавно. Лечение помогает?

— Лечение?

— Это же дом, в котором лечат душевнобольных? Дурдом, не так ли?

— Это дом одного из самых богатых людей на Земле, — сухо ответил Хейман, — построенный молодым талантливым архитектором Олбертом Нгамби. Особняк этот считается выдающимся архитектурным достижением.

Очаровательно, — прокомментировал Ворнан разъяснения историка.

Вестибюль повернулся, и мы шагнули на лист Мебиуса, чтобы несколько мгновений спустя оказаться в другом помещении. Веселье было в разгаре. По меньшей мере сто человек собралось в огромном зале, формой напоминающем бриллиант. Шум стоял невероятный, но благодаря техническим ухищрениям мы услышали его, лишь оставив позади участок перегиба. Нас окружила орда гостей, начавших праздновать встречу с путешественником во времени задолго до прибытия виновника торжества. Они танцевали, пили, пели, выдыхали клубы ароматного дыма. Прожектора попеременно выхватывали из темноты их лица. Десятки из них я узнал: актеров, финансистов, политиков, светских львов, астронавтов. Брутон забросил широкую сеть, дабы из нее не выскользнул ни один из наших выдающихся современников. И то обстоятельство, что я, университетский профессор, живущий затворником, узнал столь многих из гостей, как ничто другое свидетельствовало о его власти и могуществе.

Водопад искрящегося красного вина изливался из отверстия в стене и широкой рекой пересекал пол, словно вода в поилке для свиней. Темноволосая девушка в наряде из серебряных обручей стояла под струей, глупо хихикая. Я пытался безуспешно вспомнить ее имя. Помогла Элен.

— Деона Соутелл. Наследница компьютерной империи.

Два симпатичных молодых человека в блестящих, как зеркало, смокингах, пытались вытащить ее из-под вина, но сна отбивалась, окатывая близстоящих фонтанами брызг. Мгновение спустя они просто встали рядом с ней. Неподалеку от них великолепно сложенная темнокожая женщина с громадными бриллиантами в ноздрях радостно вскрикивала в объятьях гигантской металлической фигуры, ритмично прижимающей ее к необъятной груди. Мужчина с обритой головой распластался во весь рост на полу. Над ним суетились три девчушки, не старше двадцати лет. Кажется, пытались спять с него брюки. Четыре ученого вида господина, с крашеными бородами, что-то пели на незнакомом мне языке. Ллойд Колфф с радостными криками бросился к ним. Женщина с золотистой кожей тихонько плакала у постамента, на котором медленно кружилась чудовищная скульптура из черного дерева, нефрита и бронзы. В пропитанном дымом воздухе летали механические создания, позвякивая металлическими крыльями и хвостами, издавая дикие крики, сбрасывая что-то блестящее на головы гостей. Две обезьяны, прикованные цепью к трапеции, трахались под самым потолком. То была Ниневия. Вавилон. Я, как зачарованный, смотрел во все глаза. Весь этот бедлам вызывал отвращение и в то же время притягивал, манил к себе. Неужели мы попали на типичный банкет Уэсли Брутона? Или все это он устроил в честь Ворнана Девятнадцатого? Я не мог представить себе, что для этих людей происходящее — норма. Держались они естественно, словно не видели вокруг ничего необычного. Если бы не роскошные одежды да холеные тела, можно было подумать, что вокруг апокалипсисты, а не сливки общества, элита. Краем глаза я увидел Крейлика. Он стоял с перекошенным от ужаса лицом, не в силах скрыть отвращения к этим людям, теряющим человеческий облик. У него и в мыслях не было приводить Ворнана в подобное место.

Тут я вспомнил о нашем госте. Где же он? Увиденное столь шокировало нас, что мы начисто забыли о нем. Ворнан был прав: мы попали в дурдом. А он уже оказался в самом центре. Я обнаружил его у реки из вина. Девушка в серебряных обручах, наследница компьютерных богатств, поднялась с колен, вся забрызганная вином, плавным движением провела рукой по боку. Следуя команде, обручи раскрылись и упали. Один она протянула Ворнану, который с достоинством принял его, остальные запустила в воздух. Механические птицы поймали их на лету и начали пережевывать. Один из молодых людей в зеркальных смокингах достал из кармана флакон и чем-то брызнул на груди и чресла наследницы. Тут же в указанных местах ее тело покрыла плотная пленка. Она поблагодарила молодого человека реверансом и вновь повернулась к Ворнану. Сложив ладони, набрала в них вина и предложила ему выпить. Он не отказался. Пригубил вино. И тут левая половина зала дрогнула, пол поднялся на двадцать футов, и из неведомого нам подвала вывалилась новая группа гостей. Крейлик, Филдз и Эстер оказались среди тех, кого утащило на потолок. Я решил держаться поближе к Ворнану, так как оставшиеся члены нашего комитета не обращали на него ни малейшего внимания. Колфф хохотал с певцами, Элен стояла, широко раскрыв глаза, стараясь ничего не упустить. Хейман попал в объятья сладострастной брюнетки с длиннющими когтями на пальцах. Напомаженный молодой человек схватил мою руку и поцеловал. Какого-то старика вырвало в двух шагах от меня. Тут же из-под пола выскочила поблескивающая золотистым металлом пчела диаметром с фут и начала убирать блевотину. Еще через мгновение я уже стоял рядом с Ворнаном.

Увидев меня, он мягко высвободился из рук Деоны Соутелл, все еще пытавшейся затащить его под струю вина.

— Это великолепно, сэр Гарфилд, — обратился он ко мне. — Потрясающий вечер, — брови его сошлись у переносицы. — Я вспомнил, сэр Гарфилд — неудачная форма обращения. Вы — Лео. Потрясающий вечер, Лео. Этот дом… цирк да и только.