Читаем без скачивания Марсианин - Александр Богатырёв

— О! И этот насычился! — мрачно пошутил Чернов.

— Очнись балбес, чай проспишь! — пихнул Вадика в плечо Николай, усаживаясь рядом.

Вадик вздрогнул, выходя из транса.

— Но как мы сюда попали?! — была его первая осмысленная фраза.

— Важно не то, как мы сюда попали — жёстко поправил Вадика Юрий, усаживаясь напротив и наливая в кружку чай, — а то, как нам вернуться назад.

— А может не надо назад? — вдруг спросил хозяин, — оставайтесь здесь, заведёте свое Дело. Обживётесь.

— Но ведь у вас капитализм?

— Да.

— Вот поэтому мы и хотим домой, — заключил Николай.

— Но у нас вы можете стать всем, чем только захотите!

— Сильно сомневаюсь — ответил Юрий, — я например, вижу обратное. Каждый день, когда мотаюсь по Сети и читаю новости. И не только.

Чернов уцепился с лёту за тему, которая бы его хоть на некоторое время отвлекла от мрачных мыслей. Он переживал за всё. За то, что не может находиться на Полигоне, за то, что не знает, что произошло или может произойти в этом Мире с Элей, Леной, Михаилом. За то, что действительно не знает как построить те самые установки, что могли бы создать ту самую «вакуумную пену», и, тем более вернуть всех туда, откуда они прибыли.

— И вы убеждены, что в том СВОЁМ, — Борис Ефимович подчеркнул это слово, — социализме вы действительно добьётесь всего?

— Конечно. Вот посудите сами, — рассудительно начал Чернов, — чтобы «Стать всем» как вы говорите, в американском обществе надо обязательно быть коммерсантом, предпринимателем. Иначе ты вечно будешь на вторых ролях как минимум… либо на самом дне.

— Но, а что вам мешает стать предпринимателем, коммерсантом? Вот я за вами всеми вчера наблюдал, в вас же море энергии, если что делаете, то обязательно с выдумкой.

— Психология, коммерсанта и предпринимателя, — остановил его взмахом руки Юрий, — это очень специфическая психология. Ею обладает от силы пять процентов населения. И это данные самих американцев. А остальным что делать? Вот что, например, в это мире делать мне? Начинающему, и, как говорит мой научный руководитель, весьма талантливому физику? Ведь меня совершено не интересует техника продаж помидоров и овощей, и вообще о деньгах я вспоминаю только в двух случаях — когда зарплату выдают и когда за что-то заплатить надо.

— От скромности не помрёт! — скалясь во все зубы, прокомментировал Николай, но оба его замечание проигнорировали.

— И что, хватает?

— Чего?

— Денег.

— Хватает. Да даже если бы и не хватало, найти подработку не проблема.

— И вам никогда не хотелось иметь большой дом?

— А зачем? Я и так живу в большом доме.

— О-о-о! — протянул с улыбкой Николай — они, его семья, недавно переехали в новостройку — плановая замена жилья, — так у них сейчас с жильём ну очень хорошо. Впрочем, сейчас он всё равно при «Полигоне» в коттедже живёт.

— И никто из вас не желает?

— Ну даже если и желаем, то в чём проблема, я не понимаю — удивлённо развёл руками Николай — хочешь чего-то особенного — вступай в кооператив и строй что тебе надобно. А если просто не хватает жилплощади, — подаёшь заявку и максимум через два года у тебя новое жильё.

— Ну а машину разве никто не желает? — совсем удивлённо спросил Борис Ефимыч.

— Вот такую, чтоль? — Николай тронул пальцем свою лежащую на краю стола «планшетку», — тоже не проблема. Захотел — пошёл — купил. Вот моя, самая мощная, инженерная, и самая дорогая, мне примерно в два месячных оклада обошлась. Не проблема.

— Вы меня не поняли, я имел в виду автомобиль.

— В личное пользование?

— Ну да!

— А зачем?!!

Изумление и непонимание присутствующих было настолько явным и искренним, что Ефимыч на мгновение растерялся.

— Ну как?! Ездить!!!

— А зачем, если общественного транспорта более чем достаточно, а если нужна машина, на три-пять человек, так можно свободно малолитражку в прокате взять?!

— И вам всего хватает?!

— Ну, если бы всем всего хватало, то не было бы и развития.

— Стоп! — Юра поднял руку, чтобы привлечь внимание, — я кажется понял. Вы всё спрашиваете о материальном, но ведь потребности любого нормального человека материальным не ограничиваются. Вы же сами знаете. Вы кажется, поэт-песенник. Вот вы, лично ВЫ, были бы счастливы, если бы день и ночь вас заставляли бы заниматься продажами, но лишили бы возможности писать песни. Вы были бы счастливы?

— Нет. Но вот здесь и сейчас капитализм, и я процветаю. Имею два дома. По заграницам езжу.

— Ну и у нас с этим не проблема — пожал плечами Николай, — вон мой друг пол Китая и Индии объездил. Я сам в Чехословакию в прошлом году ездил.

— Ну а как здесь большинство поживает? — неустанно гнул своё Чернов.

— Ну,… есть и миллиардеры. Есть и… Вообще нищие. Это правда.

— Вы уходите от ответа или его не поняли. Хорошо, уточню: если вычесть из рассмотрения десять процентов самой богатой части всего общества, как живут остальные девяносто?

Борис Ефимович надолго задумался. Ему явно не хотелось отвечать на этот вопрос.

— То есть бедно и очень бедно? — не унимался Чернов, — а вот у нас положение прямо наоборот: десять процентов живут плохо, а девяносто хорошо. Да и то, по аналогии с нашей США, могу предположить, что наша «беднота» живёт лучше ваших «середняков»!

— Не верю!

— Ну тогда мы вас к себе в гости приглашаем! Вот Юра нам всем дорогу домой пробьёт, — Николай положил руку другу на плечо, — и сходим. Увидите сами!

— Ну ладно, предположим в уравниловке, все материально счастливы — снова пошёл в атаку Борис Ефимович, при этом на слове «уравниловка»[11] Юрий и Николай недоумённо переглянулись, — но вас разве не достала фальшь идеологии, навязчивая пропаганда?

— Возможно, тут я не спорю, — Николай поднял руки, — у вас было так. Но у нас и с идеологией и пропагандой всё в порядке.

— Но это просто не может быть! Любое коммунистическое государство, оно по своей природе тоталитарно, и идеология его тоталитарна, и не может обходиться без идеологического насилия.

— Но какое может быть идеологическое насилие над девяносто девятью процентами населения, если они полностью согласны со всеми идеологическими положениями?!

— А над одним процентом значит есть?

— Положим, во-первых, не согласных с идеологией у нас никак не один процент, а вообще практически нет, во-вторых, если какой-то одиночка или группа отщепенцев, пытается поломать то, с чем согласно абсолютное большинство населения, тот как по-вашему, должно поступать государство? Поощрить их? Ведь любое нормальное государство должно поступать в интересах большинства населения.

— Подожди Николай, — вмешался Юрий, — может ты тут что-то неправильно понял, но тут был назван термин, который явно нам неизвестен — «тоталитарный».

— Имеется в виду «тоталитаризм».

— Даже так? А это что? Поясните, а то у нас его попросту нет.

И тут Борис Ефимович понял, что «попал». Термин «тоталитаризм» был ужасно затёртый и жутко универсальный. Им объясняли практически всё… и ничего. От бесконечного применения он так примелькался, что стал чем-то само собой разумеющимся, но как сейчас к своему ужасу, Борис Ефимович понял, он лишь СОЗДАВАЛ ИЛЛЮЗИЮ ПОНИМАНИЯ. Пытаясь спасти положение он вывалил на друзей пространную лекцию, но лишь ещё более запутал положение. Тем не менее, все искренне пытались понять, что это такое. Даже обычно молчаливо-созерцательный Вадик вставил несколько вопросов.

— Ну имеют люди страны единое мнение относительно чего-то… ТАК ЭТО ЖЕ ХОРОШО! Значит, умеют договариваться… Значит не будет ссор и разногласий по поводу всякой ерунды — Юрий пожал плечами, — да и смысл какой? Не понимаю смысл навязывать мнение, если можно просто договориться?!

— Вообще «тоталитаризм» странное понятие, — хмыкнул Николай, — навязать единое мнение всем?! Гм… Ну да! Попробуй навяжи например, мнение вот этому, — он отхлебнул чай из кружки и указал ею на Юрия, — если он убеждён в обратном. Да легче до Луны пешком дойти!!!

— Но может смысл этого термина в навязывании? — спросил Чернов.

— И что? Сам посуди: ну предположим, какой-то совершенно больной на голову убеждён, что капитализм лучше социализма. Ну так пускай едет в США и работает там! Ему там будет о-о-очень весело! — саркастически заметил Николай, — ведь никто не держит!

— И то правда… — соглашается Чернов активно скребя в затылке, — Не! Боюсь, что наши миры слишком различаются, надо изучать. Юлька права с исследовательской программой…

Но эта примирительная фраза не возымела действия. Борис Ефимович, очевидно снова сел на своего «конька», и закатил новую лекцию о прелестях капитализма и Человеческого Достоинства.