Читаем без скачивания Луна предателя - Линн Флевелинг

«Эти же руки не так давно натягивали тетиву лука», — снова испытывая чувство вины, размышлял Серегил. Алек никогда не убивал человека до того, как они повстречались; так бы оно и осталось впредь, продолжай он жизнь охотника и бродяги.

«Жизнь меняется, — подумал Серегил, — и меняет нас».

Легкий вечерний ветерок донес с островов запахи, которых Серегил не ощущал сорок лет: пахло дикой мятой, ореганом, стелющимся кедром, благоуханным вьюнком. Он был на этих островах за несколько месяцев до своего изгнания. Теперь, глядя на лежащую за полоской воды Большую Черепаху, Серегил почти видел молодого себя — прыгающего со скалы на скалу, ныряющего в бухте с друзьями, — глупого эгоистичного мальчишку, еще не представляющего себе, какая бездна боли ждет его впереди.

«Жизнь меняет нас всех».

Клиа, все еще в перепачканном во время сражения зеленом плаще, влезла на крышку люка и оглядела воинов Бракнила и Меркаль, собравшихся на палубе.

— Сколько человек у тебя осталось, сержант Меркаль? — услышал Алек ее вопрос.

— Пять рядовых и капрал, принцесса, — ответила женщина, ничем не показывая своих чувств. Позади нее стояли Зир и остальные — измученные и павшие духом. Никто из них вроде бы не пострадал, только игравший накануне на лютне Уриен прижимал к груди забинтованную руку. — Мы лишились почти всего оружия и лошадей.

— Это восполнимо, в отличие от людей, — сурово сказала Клиа. — А у тебя, Бракнил?

— Никто не погиб, но Орандин и Адис получили сильные ожоги от этого проклятого жидкого огня.

Клиа вздохнула.

— Мы оставим их в Гедре, если кирнари не будут упираться.

Заметив Серегила, Клиа жестом подозвала его.

— Что ты думаешь обо всем этом?

— Что они нас ждали, — ответил Серегил.

— А я-то думала, что мы приняли все предосторожности, — поморщилась Клиа.

«Утечка не обязательно произошла в Скале», — предположил Серегил, но пока решил эту мысль вслух не высказывать.

— Можем мы добраться до Гедре, не пополняя запаса воды? — спросила Клиа капитана.

— Да, принцесса. Но до темноты мы не успеем поставить новый парус, так что вполне хватит времени послать на берег Шлюпку с бочонками для воды.

Клиа устало потерла шею.

— Если эти корабли ждали нас в засаде, им было известно, зачем мы собираемся высаживаться на остров, и еще одна засада может оказаться у источника. Сюрпризов на один день мне хватит. Мы поспешим в Гедре.

Этой ночью никто не спал, да и не разговаривал иначе как шепотом. Хотя только что народившаяся луна светила слабо, все фонари были потушены. Теро стоял на мостике вместе с капитаном и Клиа, готовый воспользоваться магической защитой против любого врага.

Из-под палубы доносились, подобно голосам призраков, стоны раненых. Алек и Серегил по очереди каждый час спускались к Беке. Когда девушка наконец пришла в себя, она чувствовала себя так плохо, что отослала их из каюты.

— Это хороший признак, — сказал Серегил Алеку, уходя с ним вместе на нос корабля. — Через день-другой она поправится.

Друзья уселись на бухту каната у бушприта и стали высматривать впереди огни или паруса вражеских кораблей.

— Ей повезло, что обошлось без ожогов, — сказал Алек, когда до них, заглушая плеск воды, из трюма донесся очередной стон.

Серегил ничего не ответил; в темноте Алек не видел его лица. Наконец он показал на серпик луны, еле заметный над горизонтом.

— По крайней мере луна сегодня на нашей стороне. Большинство ауренфэйе зовут нарождающуюся луну «эбраха рабас» — луна предателя. Там, куда мы направляемся, ее называют «аста нолисна».

— «Черная жемчужина, приносящая счастье», — перевел Алек. — Почему такое название?

Серегил повернулся к нему и невесело улыбнулся.

— Там, откуда я родом, контрабанда — обычный приработок, особенно с тех пор, как порт Гедре закрыли для законной торговли. Виресса далеко от Боктерсы; гораздо удобнее «ловить рыбу» в Гедре. Мой дядя, Акайен-и— Солун, иногда брал нас с сестрами с собой. В такие темные ночи мы выходили на рыбачьей лодке в море, навстречу скаланским торговым судам, спрятав товары под сетями.

— Мне казалось, что ты говорил, будто твой дядя — оружейник.

— Так и есть, только, как он любил говорить, «плохие законы делают хороших проходимцев».

— Так, значит, ты не первая ночная птичка в своей семье. Серегил улыбнулся.

— Выходит, нет, хотя контрабанда, практически считается здесь честным трудом. Гедре когда-то был процветающим торговым городом, но когда лиасидра решила закрыть границы, Гедре начал хиреть, как и Акхенди по другую сторону гор. Для них столетиями торговля с северными соседями была основой существования, так что на посольство Клиа эти кланы должны смотреть с огромной надеждой.

«И ты тоже, тали», — подумал Алек, молча молясь Четверке о ниспослании удачи посольству.

Глава 8. Гедре

На следующее утро Серегил увидел появившийся из тумана порт Гедре, словно знакомый сон, который только что вспомнился. Белые купола сияли в ярком утреннем свете, а за ними бурые холмы, кое-где испещренные зеленью, вздымались как волны к подножию крутых пиков Ашекских гор — Стены Ауренена, родины драконов. Серегил был единственным, кто обратил внимание на руины над городом, похожие на след высохшей пены после отлива.

Дувший с берега ветерок донес запахи свежей весенней травы, дыма, нагретого солнцем камня, курений из храма.

закрыв глаза, Серегил вспоминал другие рассветы, когда он входил в эту гавань на маленькой рыбачьей лодке, нагруженной иноземными товарами. Он почти ощущал на своем плече большую руку дяди, чувствовал исходящий от него запах соли, дыма и пота. Акайен-и-Солун не скупился на похвалы, которых так не хватало мальчику в родительском доме. «Ты здорово торгуешься, Серегил: никак не думал, что удастся получить у этого скряги-торговца такую цену за мои мечи» или «Хорошо управляешься с лодкой, мой мальчик, — со времени нашей последней поездки ты научился определять курс по звездам».

Теперь отца не было в живых, но и прав в этой стране Серегил лишился. Он коснулся выпуклости под простым серым кафтаном — кольца Коррута, которое носил на шнурке на шее. Только они с Алеком знали о кольце; все остальные видели лишь медальон с полумесяцем и языком пламени на тяжелой серебряной цепи — знак высокого ранга в посольстве Клиа. Пусть лучше только это и видят чужаки — чужаки, которые когда-то были его соплеменниками.

Серегил понимал, что за ним наблюдают многие скаланцы, и потому повернулся лицом к берегу, позволяя прохладному ветерку высушить выступившие на глазах слезы. От набережной Гедре навстречу кораблям двинулось множество лодок с встречающими.