Читаем без скачивания Бронзовый грифон - Владислав Русанов

Берельм поежился, невольно сравнив себя с маленьким, пожелтевшим и скрюченным сухим листком, который подхватил неумолимый поток и влечет… Куда? Да уж вряд ли к счастью и успеху. Ударит о камень, выбросит полузадохнувшегося, обессиленного на залитый жидкой грязью, усеянный вонючими ошметками мусора берег. И оставит умирать медленной смертью…

– Значит, ты рассчитываешь использовать меня как живца? – проговорил Ловкач. – Я правильно понял?

– Правильно.

– Вольнодумцы, не разделяющие твоей искренней, несомненно, любви к Империи и императору, станут искать встречи со мной. Попытаются сделать из меня идола, знамя своей борьбы. Правильно?

– Приблизительно так.

– А вы будете рядом. И ты, Мастер, и твои помощники-соглядатаи, и надсмотрщики из застенков Аксамалианской тюрьмы.

– Верно. Мы будем поблизости. Будем наблюдать, запоминать, выявлять. Ниточки, возможно, потянутся на свободу, к тем из предполагаемых бунтовщиков и предателей Отечества, кто оказался достаточно умелым, чтобы не попасться. Полгода-год, и мы выжжем каленым железом язву вольнодумства в Аксамале, а со временем и по всей Сасандре. От гор Тумана до степей кентавров, от моря Внутреннего до побережья Ласкового моря. Сохраним величайшую страну мира, с ее вековыми традициями, культурой, наукой, верой в Триединого…

– Тюрьмами, сыском, борделями, винокурнями. Ханжеством жрецов и мздоимством чиновников. Продажностью судей и тупостью заседателей магистрата… – Берельм напрягся, расправил плечи. – Не пойдет. Я не согласен.

– То есть как… – раскрыл рот от неожиданности Мастер, но довольно быстро взял себя в руки. – Много себе позволяешь, Ловкач. Хочешь сгнить заживо на рудниках? Или, может быть, предпочтешь умереть от цинги на галерах? А как насчет каменоломен? Ты же не привык работать руками, питаться жидкой чечевичной похлебкой, пить протухшую воду. Любишь добротную одежду, сшитые на заказ сапоги. Спать в чистой постели и желательно с опрятной, смазливой девчонкой под боком. И ты готов от всего этого отказаться ради кучки злоумышленников, которые норовят втоптать в грязь твое Отечество?

– Ради злоумышленников? – мотнул головой Берельм. – Вот уж нет! Очень они мне нужны!

– Тогда почему ты отказываешься?

– А как ты думаешь? Если я вызову на откровенность целую кучу заговорщиков, да еще таких, которых подкармливает денежными вливаниями Айшаса, а после сдам их властям, каковы мои шансы выжить? Только отвечай честно. Я ведь игрок и умею просчитывать ходы.

– А в рудниках или на галере? Сколько ты протянешь там?

– Да уж сколько-нибудь протяну. Я крепче, чем кажусь с первого взгляда.

– Это я уже понял. Крепкий и упрямый, каким и должен быть уроженец северной Вельзы. Так?

– А что в этом дурного?

– Ничего. Я просто хотел намекнуть, что изучил достаточно хорошо не только твои нынешние похождения, но и детство, родню…

– У меня нет родни! – почти выкрикнул Берельм, дернув щекой.

– Да неужели? – Мастер поднял бровь, прищурился.

– Ну, если ты потратил какое-то время на изучение моего прошлого, это ты должен был выяснить в первую очередь.

– Выяснил, конечно. А ты как думал?

– И что ты выяснил?

– А то, что ты сбежал из дому четырнадцати лет от роду. Бросил мать, отца и младшую сестру.

– Очень я им был нужен!

– Кто знает, кто знает?..

– Они никогда меня не замечали. Только магические упражнения… Опыты, попытки овладеть Силой… Отцу не давала покоя память о деде. Вот кто был воистину могучим чародеем, так это он.

– О нем я тоже узнал, – чуть кивнул сыщик. – Тельмар Мудрый. Один из сильнейших волшебников своего времени. Всю жизнь посвятил целительству. Погиб тридцать семь лет назад, спасая народ Сасандры от бубонной чумы. Верно?

– Верно, – Берельм заговорил тише, постепенно успокаиваясь. А чего это он, собственно, так разозлился? Что было, то было и быльем поросло. Больше двадцати лет он живет без семьи. Пора бы и привыкнуть. А вот не выходит. Нет-нет, а что-то кольнет в груди, с левой стороны. – Отец всю жизнь завидовал деду. Но завистью умения не прибавишь, а магические таланты не всегда передаются по наследству. Во мне-то ни искорки…

– Может быть…

– Не «может быть», а точно. Думаешь, отец меня не проверял? Вот у сестры был дар. И очень неплохой. Она могла бы вырасти отличной магичкой и возродить славу нашей семьи, утраченную со смертью Тельмара Мудрого. Могла бы…

Он замолчал. Хоть он и ушел из дома, а все же изредка, проезжая неподалеку от родимых мест, пытался узнать – как там, что там, чем живут, все ли здоровы… Они были здоровы. Занимались все теми же магическими глупостями – на взгляд Берельма, само собой. А потом он узнал, что в Ресенну, городок небольшой и тихий, пришла холера. Отец возомнил себя целителем из стародавних времен, кинулся спасать людей. Ходил из дома в дом, составлял эликсиры, лечил самоцветами и призывал силы четырех стихий. А поскольку он не обладал и десятой долей умения и силы своего тестя, Тельмара, заразился и умер. Вместе со всей семьей. Зачем об этом лишний раз говорить вслух? Да и кому? Сыщику.

– А ты знаешь, что у тебя есть еще одна сестра? – негромко сказал Мастер.

Ловкач взглянул на него с недоумением.

– У меня была сестра. Но она умерла…

– Нет. Я имею в виду совсем другую девушку, – покачал головой сыщик. – Разве ты не знаешь? Она родилась уже после твоего побега. Сейчас ей чуть больше восемнадцати.

– Не может быть…

– Может. Если ты выполнишь мое поручение, я вас познакомлю.

– Какая-то девчонка… Как я смогу проверить, правду ты говоришь или нет?

– Когда ты ее увидишь, то поймешь, что я честен, как перед Триединым.

– И все-таки… Она мне совсем чужая. И я ей тоже…

– Ловкач… – Мастер глядел почти сочувственно. – Не пытайся выглядеть хуже, чем ты есть. Я тебе это уже говорил или нет?

– Не помню…

– Тогда говорю. Судьба сделала тебя таким, каков ты есть сейчас. Ты ловкий и хитрый мошенник, прожженный аферист, но ты незлобливый и по-своему справедливый человек. Помоги мне. Я помогу тебе. Как ты думаешь, девочке было легко все эти годы?

– Я в этом не виновен.

– И все же. Подумай. Родная кровь. Вы нужны друг другу.

Берельм скрипнул зубами:

– Это нечестный прием, сыщик.

– Почему? Я кого-то предал, украл, убил невиновного?

– Нет, но… Она в Аксамале? – Ловкач наклонился вперед настолько быстро, что у Мастера дернулась левая рука, на мгновение в пальцах возник и вновь скрылся метательный нож.

– Да. Она в Аксамале. Сыта, одета и обута, но я не думаю, что она счастлива.

– Хорошо, сыщик, – с мукой в голосе проговорил Берельм. – Я принимаю твое предложение. Но с одним условием.