Читаем без скачивания Письма к Аттику, близким, брату Квинту, М. Бруту - Цицерон Марк Туллий

DCCCXIX. Гаю Требонию, в провинцию Азию

[Fam., X, 28]

Рим, приблизительно 2 февраля 43 г.

Цицерон Требонию привет4351.

1. Как я жалею, что ты не пригласил меня на тот роскошнейший пир в мартовские иды! У нас не было бы никаких остатков4352. А теперь с ними так много дела, что то ваше божественное благодеяние вызывает некоторые жалобы. Но за то, что ты, честнейший муж, отвлек его4353 и что благодаря услуге с твоей стороны до сего времени жива эта пагуба, я иногда немного сержусь на тебя, что едва ли позволительно мне. Ведь ты мне одному оставил больше дела, чем всем прочим, кроме меня. Ведь как только, после позорнейшего отъезда Антония4354, сенат смог свободно собраться, ко мне вернулось то мое былое присутствие духа, которое всегда было на устах и в сердце у тебя и у твоего отца, доблестнейшего гражданина.

2. Ведь когда за двенадцать дней до январских календ народные трибуны созвали сенат и когда они докладывали о другом деле4355, я охватил все положение государства, говорил с большим жаром и более силами своего духа, нежели ума, вернул сенат, уже усталый и утомленный, к прежней и обычной доблести4356. Этот день и мои усилия и выступление прежде всего принесли римскому народу надежду на восстановление свободы; да я и сам впоследствии не упустил ни одного случая не только обдумать положение государства, но и действовать.

3. Если бы я не полагал, что тебе сообщают о положении в Риме и обо всем происшедшем, я сам написал бы об этом, хотя я и обременен важнейшими занятиями. Но об этом ты узнаешь от других, от меня же — кое-что и то в общих чертах. У нас стойкий сенат, консуляры — частью трусливые, частью злонамеренные. Большую утрату понесли мы в лице Сервия4357. Луций Цезарь — честнейшего образа мыслей, но так как он — дядя4358, он высказывает мнения не очень решительно. Консулы — выдающиеся; прекрасен Децим Брут; выдающийся мальчик Цезарь4359, на него я действительно надеюсь в будущем. Но считай несомненным следующее: если бы он не набрал быстро ветеранов, и два легиона из войска Антония4360 не перешли под его начало и Антонию не был противопоставлен тот ужас, то нет того преступления, нет той жестокости, от которой Антоний был бы готов удержаться4361. Хотя я и полагал, что ты слыхал об этом, я все-таки хотел, чтобы это было лучше известно тебе. Напишу подробнее, если у меня будет больше досуга.

DCCCXX. Луцию Папирию Пету, в Неаполь

[Fam., IX, 24]

Рим, начало февраля 43 г.

Цицерон Пету.

1. Этому Руфу4362, твоему другу, о котором ты пишешь мне уже второй раз, я помог бы, насколько могу, даже если бы я был им оскорблен, так как вижу, что ты так сильно стараешься в его пользу. Но так как и из твоего письма и из его письма, присланного мне, я понимаю и заключаю, что мое благо было для него предметом большой заботы, не могу не быть ему другом — и не только ввиду твоей рекомендации, которая, как и следует, имеет громадное значение в моих глазах, но и по моей собственной воле и суждению. Ведь я хочу, чтобы ты знал, мой Пет: для меня поводом для подозрения, настороженности и внимательности было твое письмо; с этим письмом впоследствии согласовались другие письма многих. Ведь и в Аквине и в Фабратерии были приняты решения насчет меня, о которых ты, вижу я, слыхал, и они4363, как бы угадывая, сколько неприятностей я им доставлю, стремились только к тому, чтобы раздавить меня. Не подозревая этого, я был бы менее осторожен, если бы не был предупрежден тобой. Поэтому этот твой друг не нуждается в рекомендации передо мной. О, если б судьба государства была такой, чтобы он мог узнать, что я — благодарнейший человек! Но об этом достаточно.

2. Что ты перестал посещать обеды, — меня огорчает; ведь ты лишил себя большого развлечения и удовольствия. Затем я даже опасаюсь (ведь можно говорить правду), как бы ты не разучился и не забыл кое-чего, привычного для тебя, — устраивать небольшие обеды. Ведь если тогда, когда у тебя было кому подражать, ты не делал больших успехов, что же ты будешь делать теперь. Спуринна4364, по крайней мере, когда я ему указал на положение дела и представил твою прошлую жизнь, указал на большую опасность для основ государства, если ты не вернешься к своим прошлым привычкам тогда, когда подует фавоний4365; по его словам, в настоящее время это можно переносить, если ты случайно не можешь переносить холод.

3. Но, клянусь, мой Пет, шутки в сторону, советую тебе — это, полагаю, имеет значение для счастливой жизни — жить среди честных, приятных, расположенных к тебе мужей; нет ничего более подходящего для жизни, ничего более приспособленного для счастливого образа жизни. И я отношу это не к удовольствию, не к общности жизни и времяпрепровождения и к успокоению духа, которое достигается более всего дружеской беседой, а она наиболее сладостна на пирах, как их — мудрее, чем греки, — называют наши; те говорят о симпосиях и синдейпнах, то есть о совместных попойках и совместных обедах; а мы — о совместном времяпрепровождении4366, так как тогда более всего проводят время вместе. Ты видишь, как я, философствуя, пытаюсь вернуть тебя назад к обедам. Береги здоровье. Ты этого достигнешь легче всего, часто обедая вне дома.

4. Но, если любишь меня, не подумай, будто я, оттого что пишу шутливо, отбросил заботу о государстве. Будь уверен, мой Пет, вот в чем: дни и ночи я делаю только одно, забочусь только об одном — чтобы мои сограждане были невредимы и свободны. Не упускаю случая советовать, действовать, принимать меры. Словом, я в таком настроении, что если в этой заботе и хлопотах мне нужно будет положить жизнь, я сочту свой конец прекрасным. Еще и еще будь здоров.

DCCCXXI. Гаю Кассию Лонгину, в провинцию Сирию

[Fam., XII, 5]

Рим, конец февраля 43 г.

Марк Туллий Цицерон шлет большой привет Гаю Кассию.

1. Зима, полагаю я, до сего времени мешала получению нами от тебя достоверных известий о том, что ты делаешь, и особенно — где ты. Но все говорили (я думаю — потому, что этого хотели), что ты в Сирии и располагаешь войсками. Этому легче верили потому, что оно казалось правдоподобным. А наш Брут снискал исключительную похвалу4367; ведь он совершил столь важные и столь неожиданные действия, что они и сами по себе заслуживают благодарности и еще более ценны ввиду быстроты. Итак, если ты удерживаешь то, что мы предполагаем, то государство получило большую поддержку; ведь мы, начиная от ближайшего побережья Греции и вплоть до Египта, будем под прикрытием военной власти и военных сил честнейших граждан.

2. Впрочем, если не ошибаюсь, дело обстоит так, что весь исход войны в целом, по-видимому, зависит от Децима Брута; если он, как мы надеемся, вырвется из Мутины, от войны, по-видимому, ничего не останется. Ведь его теперь осаждают совсем малочисленные войска, так как большим гарнизоном Антоний удерживает Бононию. Но в Клатерне4368 наш Гирций, под Корнелиевым Форумом4369 — Цезарь, оба с сильным войском; а в Риме Панса собрал большие силы благодаря набору в Италии. Зима до сего времени мешала действиям. Гирций, как он мне намекает в частых письмах, по-видимому, будет действовать только обдуманно. За исключением Бононии, Регия Лепида, Пармы, мы удерживаем всю Галлию, чрезвычайно преданную государству. Твои клиенты транспаданцы4370 также оказались очень тесно связанными с нашим делом. Сенат очень стоек, исключая консуляров, из которых один Луций Цезарь стоек и справедлив.