Читаем без скачивания Охотники на мамонтов - Джин Ауэл

Редкие кроны с трепетными и тонкими зелеными листочками хорошо пропускали солнечный свет и отбрасывали причудливые и живые тенистые узоры на ковер прошлогодних листьев. Проходя мимо группы деревьев, Эйла заметила, что из мха выглядывают какие-то растения — стайка больших грибов с ярко-красными шапочками, украшенными белыми точками.

— Эти грибы вы называете сомути? — спросила она. — Они ядовитые. От них можно умереть.

— Да, конечно, если не знать секрета их приготовления. Их можно использовать только для определенных целей. И лишь избранные могут быть допущены в мир сомути.

— Они обладают какими-то целебными свойствами? Мне об этом ничего не известно, — заметила Эйла.

— Мне тоже. Я ведь не целитель. Об этом тебе лучше спросить Ломи, — сказал Винкавек. Затем он взял ее руки в свои, приведя ее в замешательство своим пристальным взглядом, который, как показалось Эйле, стремился проникнуть в самую глубину ее существа. Не давая ей опомниться, Винкавек спросил: — Эйла, почему ты боролась со мной во время ритуала Зова? Я подготовил для тебя путь в мир Духов, но ты противилась мне.

Раздираемая странными противоречивыми чувствами, Эйла совсем расстроилась. Голос Винкавека был таким мягким и проникновенным, что она испытывала огромное желание раствориться в черной глубине его глаз, окунувшись в их холодные темные пруды, полностью подчинившись его воле. Однако еще сильнее ей хотелось освободиться от его влияния, она чувствовала, что должна противостоять ему, сохранив свою внутреннюю независимость. Неимоверным усилием воли Эйле удалось отвести глаза в сторону, и она успела перехватить взгляд наблюдавшего за ними Ранека, хотя он тут же отвернулся в сторону.

— Ты мог подготовить для меня путь, но я была не готова, — сказала Эйла, избегая взгляда Винкавека. Услышав его смех, она удивленно посмотрела на него и заметила, что его глаза были не черными, а серыми.

— Отлично, Эйла! Ты обладаешь редкостной силой. Я еще никогда не встречал подобных тебе женщин. Именно такая хранительница нужна очагу мамонта и всей мамонтовой стоянке. Скажи, что ты согласна разделить со мной очаг, — сказал Винкавек, постаравшись вложить в эти слова всю силу своих чувств и убежденности.

— Но я помолвлена с Ранеком, — ответила она.

— Это не важно, Эйла. Он тоже может жить с нами, если ты захочешь. Я совсем не против того, чтобы в очаге мамонта жил такой одаренный резчик. Просто прими оба предложения! Или считай, что я принимаю вас обоих. — Он вновь рассмеялся. — Такие случаи далеко не редки. Ведь каждый человек привлекателен по-своему!

— Я… даже не знаю, что тебе ответить, — сказала она и обернулась, услышав приглушенный топот копыт.

— Эйла, я собираюсь искупать Удальца в реке и почистить ему ноги. Налипшая на них грязь уже успела засохнуть. Может, ты хочешь, чтобы я заодно искупал и Уинни? — спросил Джондалар.

— Я сама позабочусь о ней, — сказала Эйла, обрадовавшись тому, что у нее появился повод закончить разговор. Винкавек был очень привлекательным, но она немного побаивалась его.

— Тогда догоняй, вон она идет рядом с Ранеком, — сказал Джондалар, сворачивая к реке.

Винкавек проводил взглядом этого высокого белокурого мужчину. «Интересно, какую роль он играет в ее жизни? — подумал этот облеченный властью вождя Мамут. — Они вместе пришли на Львиную стоянку, и эти животные слушаются его почти так же, как и ее. Однако непохоже, чтобы они были любовниками, и дело не в том, что он не нравится женщинам. Авари рассказывала, что они любят его, но он очень сдержанно ведет себя с Эйлой, никогда не спит с ней. Говорят, он отказался участвовать в женском ритуале из-за того, что испытывает к Лэти почти братские чувства. Может быть, так же он относится и к Эйле? Чисто по-братски? Не потому ли он и прервал их разговор и направил ее к этому резчику?» С недовольным и задумчивым видом Винкавек аккуратно сорвал несколько больших грибов и, нанизав их на тонкий шнурок, повесил сушить на ветви «крепкой старушки». Он решил забрать их на обратном пути.

Переправившись через приток большой реки, они вышли на более сухую равнину, далеко в стороне тянулись обширные безлесные болота. Пронзительные, резкие крики водоплавающих птиц предупредили их о том, что вскоре они выйдут к большому оттаявшему озеру. Поблизости от него охотники разбили лагерь, и несколько человек отправились на берег этого озера, надеясь вернуться с добычей. В таких временных водоемах рыбы обычно не водились, если только они не подпитывались водами какой-нибудь большой реки, не промерзавшей во время зимнего сезона, но среди корней высоких камышей, тростника, осоки и рогоза плавали головастики съедобных лягушек и краснобрюхих жаб.

Словно подчиняясь какому-то таинственному приказу, многочисленные стаи птиц, большей частью водоплавающих, прилетали в эти северные края, постоянными обитателями которых были куропатки, беркуты и белые совы. С весенней оттепелью пробуждался к новой жизни весь растительный мир, и эти огромные, поросшие тростником и камышом болота привлекали великое множество перелетных водоплавающих птиц, которые селились здесь на лето и выводили птенцов. Многие птицы питались этими недоразвитыми земноводными, а некоторые поедали взрослых особей наряду с тритонами и змеями, семенами и луковицами, неизбежными насекомыми и даже охотились на мелких млекопитающих.

— Волку бы здесь очень понравилось, — обращаясь к Бреси, сказала Эйла, следя за парой кружившихся над озером птиц. Пращу она держала наготове, надеясь, что они подлетят поближе к берегу, и тогда ей не придется плыть за ними на середину водоема. — Он здорово помогает мне охотиться, заставляя птиц лететь в мою сторону.

Бреси обещала показать Эйле свою метательную палицу, а сама хотела посмотреть, действительно ли эта молодая женщина так мастерски владеет пращой, как о том беспрестанно говорят ее друзья. В итоге обе они были потрясены мастерством друг друга. В качестве оружия Бреси использовала изогнутую костяную палицу удлиненной и почти ромбовидной формы, наискосок вырезанную из длинной кости задней конечности, выпуклый сустав которой был удален, а противоположный конец заострен. В полете эта птица совершала вращательное движение, и с ее помощью можно было подбить сразу нескольких птиц, если они летели стаей. Эйла подумала, что у этого метательного оружия есть определенные преимущества перед пращой в охоте на птиц, но праща имеет более широкое применение. С ней можно охотиться и на животных.

— Раз уж ты взяла с собой лошадей, то почему оставила Волка? — спросила Бреси.