Читаем без скачивания Зенитчик: Зенитчик. Гвардии зенитчик. Возвращенец - Вадим Васильевич Полищук
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Ну, все, все, успокойся.
Успокаивающие слова возымели обратное действие, немка зарыдала еще сильнее.
– Ну ка, дай посмотрю. Ничего страшного, до свадьбы заживет.
А фингал-то будет знатным.
– На вот, возьми.
Вова сунул ей в руки мешок с НЗ.
– Все, иди отсюда, иди. Мне колесо менять надо.
Девчонка еще пыталась что-то лепетать, но Лопухов развернул ее и легким толчком в спину придал ускорение. Когда он вернулся к машине, в развалинах никого уже не было.
Дормидонтов всю дорогу молчал, в Вовину сторону даже не смотрел. Злоба просто переполняла его, даже капитаны на него голос не повышали, а тут какой-то ефрейторишка оружием угрожал. Прибыли в расположение, машину разгрузили. И все молча. После этого Лопухов отправился отдыхать, а на следующий день ему пришлось предстать перед темными очами майора Левинсона.
– Дормидонтов на тебя рапорт написал, что ты ему оружием угрожал.
– Этого никто не видел.
– Значит, сам факт ты не отрицаешь?
На этот вопрос Вова предпочел не отвечать, Левинсон сделал выводы сам.
– Тогда есть два варианта. Первый – дать делу официальный ход, и тогда для тебя все закончится штрафной ротой.
– А второй?
– Есть приказ направлять тыловиков для пополнения передовых частей.
– Водителей этот приказ не касается.
– Правильно, но можно пойти добровольно.
Размышлял Вова недолго.
– Можно бумагу и ручку, товарищ майор.
За все время пребывания здесь писать перьевой ручкой он до конца так и не научился. Нацарапав рапорт, он отдал его майору и вышел из штаба на улицу. Подумав, направился на склад к Ерофеичу, еще предстояло сдать сменщику машину, так что на фронт он попадет явно не завтра.
Проходя мимо приоткрытой двери хозяйственного сарайчика, Вова услышал оттуда характерные хлюпающие звуки. Вова заглянул в щель. Марта, нынешняя старшинская пассия что-то, не иначе дормидонтовские подштаники, стирала в корыте. Лопухова заинтересовал мощный зад и белеющие из-под подола икры. Семь бед – один ответ. Вова просочился в сарай, женщина его не заметила. Подкрался сзади и толкнул Марту вперед, быстро задрав подол. Видимо, немка приняла его за самого Дормидонтова и покорно стояла в прежней позе, пока Вова путался в завязках кальсон, а потом освобождал ее от излишков белья.
Но не могла же Марта не понять, что сзади к ней пристроился не нынешний хахаль, а кто-то другой, в ходе самого процесса. Но то ли замена ее вполне устроила, то ли ей было все равно, но никакого неудовольствия она не выказала, скорее наоборот и звуки характерные издавала. На контрацепцию Вове было плевать, закончив, он натянул кальсоны с галифе и, оставив женщину приводить себя в порядок, вышел на солнечный свет.
Похоже, Вовиных подвигов никто не заметил, только Ерофеич ковырялся в дальнем углу двора, не обращая ни на кого внимания. Вова продолжил путь к нему.
– Ну что, отомстил?
– Кому? – удивился Вова.
– Дормидонтову Или всем немцам в лице Марты. Этого, уж прости, я не знаю.
– Отомстил. Знаешь уже?
– Штаб слухами полнится. Куда тебя?
– В пехоту.
– Подожди.
Ерофеич скрылся в своем складе. Вышел, держа в руках несколько особо ценных в Вовином положении предметов. Противогазную сумку с гранатами Лопухов взял, от каски и второго подсумка с запасными магазинами попытался отказаться, но старшина его урезонил:
– Бери, патронов много не бывает. И голову береги.
В Вовины руки перекочевали несколько банок консервов, пара индивидуальных пакетов и еще кое-чего по мелочи.
– Возвращайся, – Ерофеич обнял Вову.
– Я постараюсь.
Еще два дня Лопухов ошивался в автороте, сдавая «студебеккер». Потом застрял на пересыльном пункте, но любому везению приходит когда-нибудь конец. Выцепили, в конце концов, и Вову.
– Давай на выход, там тебе и попутчик, кстати, нашелся.
Выбравшись с пересылки, Лопухов от удивления замер.
– А тебя за что?
От Дормидонтова осталась где-то половина. Кобура с ремня исчезла, вместо нее подсумки под винтовочные обоймы, даже живот вроде уменьшился. Да и с лица спал, бедненький. Шинель прежняя, а на голове пилотка, лямки сидора и ствол карабина над правым плечом. Но вид был совсем не геройский, не то что прежде.
– Да-а… Там комбриг…
Развивать данную тему старшине явно не хотелось, ну и хрен с ним. Бог шельму метит. Из штаба мотострелкового батальона обоих направили во вторую роту.
Командный пункт роты располагался в подвале углового дома, стоявшего на Т-образном перекрестке. Стены подвала были оштукатурены, и после недавнего артналета все, кто в нем находился, были словно присыпаны сероватой пудрой. На их фоне вновь прибывшие Дормидонтов и Лопухов сразу выделялись своей почти чистой формой и здоровым цветом лиц. Будущее низвергнутых с Олимпа почти полной безопасности тыловиков решал ротный. Капитан, на вид едва перевалил за двадцать, совсем мальчишка из взводных военного выпуска.
Старшину, однако, ротный раскусил сразу.
– Пэфээсник?
Быстро растерявший гонор тыловик, вздрогнув от далекого взрыва тяжелой мины, подтвердил:
– Так точно, товарищ капитан.
Ишь, как тянется товарищ старшина, а еще совсем недавно морду воротил.
– Пойдешь во взвод к Крылову.
Судя по ухмылкам окружающих, взвод веселый и такому пополнению сил там здорово обрадуются.
– Проводи, – кивнул капитан белобрысому сержанту.
Тот легко поднялся, подхватив свой ППС.
– Пошли, только смотри в штаны по дороге не наложи.
Дормидонтов промолчал, бросил на Вову такой взгляд, будто хотел хоть от кого-то получить сочувствие, но не дождался, так и ушел.
– Теперь с тобой.
Капитанский взгляд остановился на трех нашивках.
– Где их получил?
– Первую под Москвой, вторую в Сталинграде, третью в Польше.
– А потом ты решил, что с тебя хватит, пусть другие повоюют?
Вова счел вопрос риторическим и решил не отвечать. Капитан поднялся, подошел к одному из подвальных окон и подозвал Лопухова.
– Значит так, – принял решение ротный, – берешь этих двух орлов и проверяешь вон тот серый дом. Через два часа доложишь о выполнении. Часы есть?
– Есть, товарищ капитан.
– Тогда действуй.
Капитан вернулся на свой импровизированный КП, а Вова пошел знакомиться с выделенными в его распоряжение силами. Орлы не понравились ему с первого взгляда. Первый – худосочный юноша в шинели, несмотря на уже относительно теплую погоду, с новеньким карабином. Второй – полная противоположность первому. Плотный коренастый мужик между сорока и пятьюдесятью, в ватнике. Рядом с ним лежал ППШ с настолько потертым воронением, что Вова невольно пригляделся к прицелу автомата. Обычный, перекидной, но если бы прицел оказался секторным, то Вова ничуть не удивился – вид был такой, будто этот ППШ воюет еще с сорок первого.
При приближении нового начальства оба поднялись. Первый
