Читаем без скачивания Буря ведьмы - Джеймс Роллинс

Нифай, не в силах унять дрожь, несколько раз сглотнула, прежде чем ответить.

— Они думают, что в нас вселились демоны. Кто-то сказал, что мы убили детей и наслали порчу на лес.

— Что! Кто?

— Не знаю. Но я слышала, как командир допроса, Бетта, упомянула молодую женщину на сносях, вышедшую из чащи. Охотница была очень взволнована.

— Ты думаешь, та девушка оговорила нас?

Ни'лан пожала плечами.

— Непонятно. Но Бетта ушла проверить роженицу, и, кажется, это она кричала. Здесь происходит что-то чудовищное.

— Я догадываюсь, кого обвинят в неудачных родах, — нахмурился Эр'рил.

— Охотники собирают хворост, и гораздо больше, чем требуется для обычных костров, — проворчал Крал, вскинув брови. — Если не хотим сгореть заживо, стоит поискать способ выбраться.

— Не спорю, стоит. Есть предложения?

Все промолчали.

В голове у Эр'рила крутились самые разные планы, но среди них не было осуществимых. Даже если им удастся выпутаться, как быть с Тол'чаком? Нельзя ведь бросить огра. А снаряжение? Фургон заменить легко, но стражник вытащил из кармана маленький металлический кулак — ключ, без которого не пройти в А'лоа Глен. Воин скрипел зубами от отчаяния.

— Он вернулся! — едва не закричал оборотень.

Один из стражников, обернувшись, окинул пленников тяжелым взглядом. Однако новый вопль тут же привлек его внимание к лагерю.

— Тише! — приказал Эр'рил.

Могвид нервно возился в своих путах.

— Вон там, за кустом.

Станди посмотрел туда, куда кивнул оборотень.

— Я ничего не вижу.

Вероятнее всего, от страха примерещилось. И тут Эр'рил заметил, как под низкими ветками сверкнули желтые глаза.

— Фардейл, — облегченно вздохнул.

Черный волк был неразличим в тени высокой травы и кустов, только янтарное мерцание выдавало его. Хорошо. Воин включил си'луру в план побега: возможно, его помощь — единственный шанс на спасение.

— Можешь связаться с ним? — спросил воин, чувствуя, как в душе расцветает надежда.

Братья уже смотрели друг другу в глаза.

— Фардейл разведал все вокруг. Он говорит, лагерь пропитан тем же зловонием, что он чувствовал раньше. — Могвид повернулся к Эр'рилу, его голос дрогнул. — Запах пауков. Но здесь он гораздо сильнее.

Вира'ни невероятно гордилась своим ребенком: он так быстро рос, пожирая повитуху, и теперь уже был размером с некрупного теленка. Он сидел на груди тетушки Ди; кожа старухи, натянувшись под его тяжестью, облепила череп и кости, и все морщины разгладились. Как она помолодела! Разве не замечательный подарок за все старания? Впрочем, малышу еще есть чем ее порадовать.

— Я знаю, ты все еще голоден, милый, но впереди много дел, нас ждет наша ведьмочка.

Дитя обернулось: два ряда челюстей пожевали воздух, и на грудь старухи закапала кровь. Он тихонько застонал, и крылья завибрировали. Три пары глаз раскачивались на стебельках, умоляюще глядя на мать.

В приступе умиления Вира'ни прижала ладонь к щеке: как же он прекрасен! Но на ласки еще будет время, а пока нужно все подготовить.

— Поцелуй тетю за ее заботу, милый, но побыстрее. Мы спешим.

Малыш снова повернулся к повитухе, зарылся носом между старческих грудей, разорвал одежду и вонзился в плоть. Ребра треснули, и Ви'рани улыбнулась. Какой послушный мальчик!

Вцепившись всеми лапами, он засунул голову в развороченное тело и потянулся к сердцу. Вира'ни увидела, как сжались огромные красные железы на горле малыша, когда тот подносил тетушке Ди последний дар. Закончив, дитя соскочило с жертвы — восемь суставчатых лап отступили, четыре крыла возбужденно затрепетали.

Тело повитухи, давно переставшее биться в агонии, снова задергалось. Рот открылся и закрылся — как у рыбы, выброшенной на сушу. В следующее мгновение остекленевшие глаза загорелись мягким красным светом. Неожиданно она согнулась в поясе и села. Челюсть отвисла, с губ капала черная слюна. Она скребла землю растопыренными пальцами, пока яд проникал во все уголки ее останков.

Полог палатки откинулся, и малыш метнулся ко входу. Бетта наклонилась, собираясь войти.

— Родила? — спросила она, пошире распахивая клапан.

Оказавшись внутри, охотница выпрямилась и поморщилась от отвращения.

— Добрая Матушка, что за мерзкая вонь!

Вира'ни ответила гордой улыбкой. Старуха открыла рот, и из растерзанного горла вырвался приглушенный хрип.

— Тетушка Ди? — Охотница подошла к повитухе, сидевшей среди разбросанных подушек.

Услышав знакомый голос, та медленно повернула голову. Позвонки выскакивали и трещали, точно ломающиеся ветки дерева. Она уставилась на женщину.

Охотница застыла, не в силах отвести глаз от ужасающего зрелища. Руки испуганными птицами взлетели к горлу, и она закричала — неистовый вопль вырвался из палатки и пронесся по лагерю.

Повитуха поднялась на ноги, развернулась и закрепила свою голову на прежнем месте. С мерзким бульканьем она на нетвердых ногах подошла к Бетте. Очень медленно старуха указала на разверстую грудь, демонстрируя след от поцелуя новорожденного. Дергающиеся пальцы проникли в рваную рану и разодрали ее еще шире.

Бетта сдавленно вскрикнула.

Из растерзанного нутра посыпались чернокрылые скорпионы величиной с большой палец. Выставив жала, они набросились на скованную ужасом охотницу. Отбиваясь от облепивших ее ядовитых тварей, женщина вывалилась из палатки.

Легонько оттолкнув шатающуюся повитуху, Вира'ни направилась следом. Опустошенное тело тетушки Ди повалилось на подушки под стук костей и шуршащей кожи. Не посмотрев в ее сторону, Вира'ни подошла к выходу и, откинув полог, увидела, что Бетта лежит на спине у самого порога. Ее кожа уже местами почернела, а живот распух, как у дохлой коровы, стухшей на солнце. Чуть поодаль, у костров, замерли охотники, их лица обезобразил ужас.

— Нехорошо думать только о себе, — обратилась она к неподвижному телу у своих ног. — Крошки мои, остальные тоже ждут ваших поцелуев.

В ответ из вспухшего живота вырвалась стая скорпионов и тут же набросилась на охотников. Ночь вспороли пронзительные крики тех, кого черные убийцы одаривали смертельными лобзаниями. Девчушка с мокрыми от слез щеками проскользнула между метавшимися ногами взрослых и бросилась к Вира'ни. Та взяла испуганного ребенка на руки и обняла.

— Тише, малышка. Тебе нечего бояться.

Она еще сильнее прижала ее к обнаженной груди. Какое чудное дитя и какие у нее славные кудряшки! Настоящая куколка! Вира'ни прикрыла уши девочки, чтобы та не слышала воплей, метавшихся по лагерю. Бедняжка, дети так боятся резких звуков. Вира'ни сидела с плачущим ребенком на коленях и ждала.