Читаем без скачивания Захватчики: Люди и собаки против неандертальцев - Пэт Шипман

Поскольку характеристики, использованные в исследовании, являются независимыми показателями размеров популяции, Мелларс и Френч решили их объединить. Результатом этой процедуры стала оценка, согласно которой общая численность всех гоминин выросла примерно в 9–10 раз за рассматриваемый период. Этот впечатляющий рост численности произошел прежде всего благодаря способностям людей современного типа. Независимо от точности полученных количественных оценок суть исследования очевидна. Все эти данные ясно дают понять, что, как только первые люди современного типа достигли Евразии, их популяция быстро увеличилась и вскоре превзошла по численности популяцию неандертальцев.

Возможно, численность неандертальцев сократилась еще до вторжения человека современного типа – эта гипотеза подтверждается множеством различных свидетельств{124}. Археолог Николас Конард из Тюбингенского университета в течение нескольких лет проводил раскопки в Швабском районе Германии; его исследовательская группа сделала множество важных находок. Конард придерживается «модели популяционного вакуума»{125}. Он так описывает ситуацию: «Существует множество признаков, говорящих, что плотность популяции последних неандертальцев была очень низкой по сравнению с плотностью популяции [людей современного типа] вскоре после их появления в различных частях Европы. В Швабии, к примеру, плотность распределения останков животных, каменных артефактов и практически всех видов антропогенных материалов в ориньякском слое намного выше, чем в среднем палеолитическом [неандертальском]. Это относится как к числу находок в расчете на единичный временной интервал, так и к числу находок на единицу объема раскопанного слоя. В редких случаях средний палеолитический и ориньякский слои сравнимы по насыщенности. С другой стороны, имеются свидетельства того, что неандертальцы среднего палеолита занимали нишу, для которой была характерна низкая плотность популяции и низкая интенсивность использования ресурсов по сравнению с людьми верхнего (позднего) палеолита»{126}. Конард и другие ученые считают, что древние люди прибыли в Центральную Европу по окончании особенно сурового климатического периода (событие Хайнриха Н-4), который стал результатом чудовищного извержения вулкана, обусловившего отложения золы кампанийского игнимбрита. Сегодня возраст этих отложений оценивается в 39 300 лет; таким образом, и неандертальцы, и люди современного типа жили в центральной части Европы перед этим извержением, однако нет никаких убедительных доказательств, свидетельствующих о том, что неандертальцам удалось его пережить. Действительно, недавняя передатировка показала, что самые «молодые» неандертальские стоянки, относящиеся к позднему мустье, были созданы 41 030 и 39 260 лет назад, то есть незадолго до и вскоре после кампанийского игнимбрита{127}. Если в западных и центральных районах Европы другие гоминины не обитали, то люди современного типа могли очень быстро занять эти территории и существенно увеличить численность популяции, тогда как неандертальцы отступили в другие районы{128}.

Могло ли случиться, что Евразия, как предполагает, основываясь на анализе климатических данных, Клайв Финлейсон, лишилась неандертальцев до того, как на ее территории появились люди современного типа? Благодаря открытиям исследовательской группы Конарда мы получили новые важные свидетельства. При раскопках в Швабском районе в археологическом слое, относящемся к культуре человека современного типа, кроме множества орудий были найдены самые древние (из известных) музыкальные инструменты – флейты, сделанные из птичьих костей, а также серия изящных резных фигурок животных. Эти находки говорят о значительных культурных изменениях. Кроме того, исследователи обнаружили существование «стерильного», лишенного каких-либо археологических свидетельств, слоя, расположенного между мустьерским (неандертальским) и ориньякским (человеческим) культурными слоями. Этот пустой слой является прямым доказательством того, что был период времени, когда ни один из видов гоминин не пользовался пещерой (рис. 8.2).

«Поначалу я скептически отнесся к предполагаемому стратиграфическому разрыву между поздним средним палеолитическим (неандертальским) и ориньякским (человеческим) слоями», – признавался Конард, пока раскопки, проводимые его командой в пещерах Гайссен-Клестерле и Холе-Фельс, не подтвердили существование этого пробела в археологических свидетельствах. Передатировка находок из Гайссен-Клестерле новейшими методами ультрафильтрации показала, что позднейшие ориньякские слои Швабского Альба относятся к периоду 43 060–41 480 калиброванных лет назад. Стерильный слой, расположенный ниже культурного слоя человека современного типа, охватывал временной интервал в 2000 лет (или больше), в течение которого ни современные люди, ни неандертальцы не жили и не использовали эту стоянку{129}. Аналогичный промежуток между культурными слоями неандертальцев и людей современного типа обнаружен на различных пещерных стоянках Гибралтара{130}. Если подобный промежуток характерен для большей части Европы, тогда действительно получается, что человек современного типа пришел в малонаселенную Европу, где неандертальцев либо было очень мало, либо не было совсем.

Не столь прямым, но не менее убедительным доказательством быстрого сокращения численности популяции неандертальцев около 40 000 лет назад стало исследование генетической изменчивости древней мтДНК, которое провел Лав Дален из Шведского музея естественной истории в Стокгольме. Дален и его помощники изучили останки 13 неандертальцев из Евразии, проведя анализ костей скелетов, принадлежавших особям, чья смерть произошла как до, так и после вторжения человека современного типа.

Работа с мтДНК дает определенные преимущества. Митохондриальная ДНК передается исключительно по материнской линии; влияние на мтДНК потомства по отцовской линии отсутствует, поэтому легче понять наследственность. Кроме того, в каждой клетке тела копий мтДНК намного больше, чем ядерной ДНК, поэтому мтДНК легче восстановить из ископаемых костей. Исследование Далена показало, что 50 000 лет назад генетическое разнообразие неандертальцев в Западной Европе стало снижаться. Исследователи интерпретировали этот факт как признак частичного вымирания популяции, после которого небольшая группа выживших неандертальцев повторно заселила некоторые регионы Европы, пока около 45 000 лет назад туда не пришел человек современного типа. После частичного вымирания разнообразие мтДНК стало намного скуднее, чем было до него{131}.

Вместе с тем в юго-западной части Европы эти исследования выявили все признаки, которые сопровождают реальную или потенциальную конкуренцию между людьми современного типа и неандертальцами. Их добычей становились одни и те же виды животных, при этом популяция человека современного типа со временем значительно увеличивалась по сравнению с популяцией неандертальцев.

Даже если популяция неандертальцев в Евразии на момент появления там людей современного типа не была малочисленной, вскоре она существенно сократилась. Если конкуренция и убийства внутри гильдии были главной причиной исчезновения неандертальцев, тогда мы должны были бы найти доказательства убийств неандертальцев современными людьми, а мы их не находим. Мы не находим костей неандертальцев на стоянках человека современного типа, если не считать шательперонскую стоянку в Сент-Чезаре. Крайне редко можно обнаружить кости неандертальцев, которые имеют хотя бы слабые признаки агрессивных действий со стороны современных людей. Это особенно сбивает с толку, поскольку растет объем доказательств того, что неандертальцы в отдельные периоды времени и в отдельных районах убивали и/или съедали своих сородичей, возможно, чтобы избежать голодной смерти{132}. Каннибализм ради выживания можно трактовать как ответную реакцию на сокращение пищевых ресурсов. Кроме того, по широкому распространению зубной гипоплазии среди неандертальцев, а также благодаря упоминавшимся выше свидетельствам, найденным в Мула-Гуэрси и Эль-Сидроне, мы знаем, что неандертальцы с трудом выживали до появления в Евразии людей современного типа и до начала климатической нестабильности периода КИС 3.

Агрессивность по отношению к неандертальцам со стороны современного человека подтверждается двумя исследованиями. Одно из них выполнено Стивом Черчиллем и его коллегами из Университета Дьюка и основано на анализе ранения, возможно смертельного, обнаруженного у неандертальца из Шанидара (Ирак). После изучения повреждений ребер и попытки воспроизвести это повреждение (на мертвых свиньях с помощью реконструированных орудий) группа Черчилля пришла к выводу, что ранение было нанесено метательным копьем, которое можно считать характерным археологическим признаком человека современного типа{133}. Еще один пример – это стоянка современного человека в Ле-Руи во Франции, на которой были найдены орудия ориньякской культуры, множество костей северных оленей и лошадей, три очага, человеческая челюсть и челюсть ребенка-неандертальца с засечками, оставленными каменными орудиями{134}. Исследовательская группа Фернандо Рамиреса Роцци провела повторный анализ костей с этой стоянки и пришла к выводу, что засечки на останках неандертальца могут свидетельствовать о его убийстве с последующим употреблением в пищу мяса, поскольку аналогичные засечки были обнаружены на челюстях северных оленей, останки которых были найдены в тех же местах. Очевидно, что олени с высокой долей вероятности были убиты и съедены. Однако исследователи отмечают, что подобные засечки на челюсти ребенка могли появиться при проведении некого символического (ритуального) действия. Данные недостаточно надежны, чтобы осторожные в своих оценках ученые могли склониться к одному из двух вариантов объяснения.