Читаем без скачивания Осколки: на грани войны (СИ) - Шторм Милана

— Нам не нужны блокираторы, — Лия с трудом вклинилась в быстрый поток слов. — ЛИГов у нас нет.

Лаза уставилась на них. На ее лице появились растерянность и интерес.

— Очень хорошо, — медленно ответила она. — Я найду вам двоим сопровождающего. Он отведет вас в шестой квадрат и… расскажет… что да как. Да. Точно. Добро… — она сглотнула и внезапно улыбнулась. — Добро пожаловать в Последний Предел!

* * *

Последний Предел оказался очень странным местом, полным контрастов. Здесь почти не было полноценной ночи, но души людей заполняла тьма. Жители Последнего Предела называли его в шутку суверенным государством, не зависящим от Империи, но официальные имперские новости Столичного канала обсуждались здесь каждодневно. Здесь не было магазинов, товары первой необходимости распределялись службой снабжения, она же занималась доставкой предметов, которые можно было заказать на средства «условного лимита» — местного аналога зарплаты. Обстановка в небольших квартирах и «семейных» домах была типичная — скромная, почти суровая. Все жили примерно одинаково, и лишь редкие предметы, сохранившиеся из «той» жизни, напоминали предельцам о прежних временах. С другой стороны, техническое оснащение всех служб оказалось на таком высоком уровне, словно новинки доставлялись сопротивлению первоочередно, еще на стадии тестовых разработок… Возможно, так оно и было. Если сопротивление поддерживало связь с «РИАСом» и другими научными центрами, то вполне могло получать нелегально то, что списывалось как неудачные и дефектные модели, вышедшее из строя оборудование…

Это была какая-то фантастическая община с подробными правилами совместного проживания и суровой техникой безопасности. В «Соседском уставе» имелось двадцать семь пунктов, посвященных экономии и разумной утилизации отходов.

Каждый знал свои обязанности на случай боевой тревоги.

График работы, как с удивлением обнаружил Вилт, был более чем щадящим. Утренние смены начинались с десяти и заканчивались в пять-тридцать.

— Просто пока у нас нет активных вылетов, сезонное затишье. Верхушка вырабатывает новую тактику, — пояснил заведующий госпиталем, прим-доктор, бывший профессор Межпланетной медицинской академии Лир Корбиг. Вилт помнил учебные пособия, написанные этим человеком. Все они были изъяты из академической библиотеки, а портрет профессора убрали из голографической галереи в центральном холле.

Доктор Корбиг был благодушен, порой впадал в педагогический азарт, но быстро спохватывался, имел привычку называть собеседника «милейший», а если кто-то вызвал его недовольство — «сударь мой». Он вовсе не подходил для главы медицинской службы сопротивления.

Корбиг показал Вилту приемные покои, палаты, хирургию, похвастался диагностическими перчатками и новыми реабилитационными тренажерами. В Центральном мармерском госпитале таких еще не было. Перчатки опробовали тут же, на одном из попавшихся на пути пациентов. Пока Вилт водил руками над замершим человеком, выдерживая расстояние в десять сантиметров, на экране медпланшета выстраивались столбцы данных.

— Что же ты себя запустил, милейший? — еще минут пять совестил подопытного Корбиг. Потом, отпустив несчастного, поинтересовался у Вилта: — Чувствуешь себя фокусником?

Недостатка в лекарствах, как выяснилось, тоже не наблюдалось, имелся даже портативный банк-синтезатор крови и тканеформирователи.

— Порой мне кажется, Рикки меня балует. Лекс, конечно, не признается, но он полностью попустительствует этому произволу, — признал Корбиг.

Эта не было случайно оговоркой, Корбиг всегда называл главу сопротивления Лексом, его сестру — Нейрой, а выдающегося пилота — не иначе, как «великовозрастный сорванец». Оказалось, до падения Союза Лир Корбиг был личным доктором семьи Димор, к которой принадлежали Лекс и Нейра, и наблюдал за тем, как росли будущий глава сопротивления и гениальный пилот. Они же, когда приказ об аресте уже вступил в силу, вывели Корбига из клиники, которой он руководил, практически под самым носом у «еэсбэшников».

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Вы знаете, Лекс за полгода до всего этого сам был травмирован, — рассказывал доктор. — Лихачил и разбился на аэроне. Мы его буквально по кусочкам собирали. Была назначена очередная операция, а тут… нагрузки ему тогда были противопоказаны…

Вилт-то полагал, что Лек был ранен, а оказывается — авария случилась еще до того, как он возглавил сопротивление. Эту историю доктор рассказал Вилту после того, как однажды Лек явился в госпиталь и заявил, будто его «заместитель» настаивал на осмотре.

Айна Вилт и Лия видели теперь довольно редко. Он постоянно был занят тренировками, симуляторы сменялись реальными вылетами, и если Айн ошибался (что случалось частенько), Риксом устраивал ему марафоны по симуляциям боевых ситуаций. Айн порой заходил поздно вечером — всклокоченный, голодный и злой. Уничтожал большую часть запасов продуктов, нашедшуюся в холодильнике Стэров, и жаловался на беспринципность наставника. Но его злость на Салерно быстро проходила, гораздо дольше Айн возмущался развитию «мармерской трагедии», которая довольно скоро во всех СМИ стала именоваться «мармерской бойней».

— Ваши имена продолжают полоскать! — заметил Айн однажды, и в голосе его слышалось отвращение. Вилт поморщился. Благодаря новостям его узнавали на улице, в госпитале… Везде. Поначалу даже подходили. Кто с желанием поддержать, кто — посочувствовать или найти сочувствия для себя. Некоторые посматривали настороженно. Лия тоже это замечала — к ней присматривались, будто до сих пор пытались найти несостыковки, подловить на оплошности, которая выдаст истинные намерения… Для начала ее направили на работу в техническую службу.

Мармерская история продолжала обрастать подробностями, и ее то и дело обсуждали в госпитале или в клубе, который, в отличие от магазинов, в Пределе был — он располагался в Центральной зоне, рядом с небольшим парком.

За особые заслуги по спасению людей во время «мармерской бойни» была награждена часть экипажа крейсера Императрицы. Все было обставлено торжественно и пышно, Император лично выступил с речью о самоотверженном труде имперских служб безопасности на страже покоя граждан. «Только благодаря этим отважным людям каждый из нас может быть уверен, что он под надежной защитой». Рядом с Императором стояла закутанная кроваво-красный плащ Императрица, рядом с мужем казавшаяся совсем тонкой. Она была почти на голову ниже Императора, и лицо ее закрывала изящная маска-вуаль, украшенная россыпью бриллиантов.

Когда показывали прямую трансляцию, Стэры и Айн как раз были в клубе. Там в то время вообще собиралось много народу. Айн тянул безалкогольное пиво. Вилт одной рукой держал стакан с энергетиком, а второй обнимал Лию за плечи. Вчера его назначили заведовать хирургическим отделением. Забавно, для того чтобы исполнилась мечта, нужно было всего лишь разорвать связи с прежней жизнью. Лия расслабленно прижималась к Вилту. Последние дни она ходила задумчивая и временами переставала замечать окружающих. Такое с ней бывало, если на работе появлялась сложная задача, которую Лия обдумывала, просчитывая в уме варианты. Обычно Вилт предпочитал ей не мешать, но теперь был рад тому, что она, наконец, смогла выкинуть из головы мучившую ее проблему.

Один из немногих еще остававшихся свободными столиков занимали Риксом и Нейра. Они здоровались с окружающими, Ней махнула рукой Стэрам и Айну. Морино заметно помрачнел. Похоже, его увлечение этой женщиной постепенно перерастало в диагноз. Интересно, что думали по этому поводу Риксом и сама Нейра? Или Айну каким-то чудом удавалось скрывать свои чувства, прикрываясь тем, что недоволен постоянными выговорами сурового наставника?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Как дела, заместитель? — послышалось сбоку. Около столика обнаружился ухмыляющийся Лек. — Слышал, теперь и Корбига тоже замещаешь. Опасный ты тип!

Странно, что Вилт не заметил его появления раньше. Впрочем, в баре вообще мало кто обратил внимание на главнокомандующего: люди не вскакивали с мест и не кричали фанатично: «Во славу разрушения!» По мнению имперских СМИ именно такой лозунг использовало сопротивление. Об этом нередко вспоминали в связи с «мармерской бойней».