Читаем без скачивания Кодекс порядочных людей, или О способах не попасться на удочку мошенникам - Оноре Бальзак

Ваш кошелек — тот же моток! Однажды законодатель сказал нотариусам и стряпчим: «Вперед! Галунов не жалеть!»; они усвоили урок, и с тех пор, сколько бы короли, включая Карла IX с его Муленским ордонансом[108], ни пытались этому противостоять, моток продолжал разматываться и проматываться.

То, чего не смогли сделать короли Франции и официальные тарифы, попытаемся сделать мы; мы раскроем хитрости некоторых государственных чиновников. Увы! Они взимают свои контрибуции так законно и так ловко, что сочинение этой части трактата далось нам непросто. К счастью, эпиграфом к нему мы могли бы поставить:

В серале я рожден, его я знаю тайны[109].

1. О НОТАРИУСЕ

На первый взгляд опасности, какими грозит вашему кошельку появление нотариуса, не слишком велики; по крайней мере, они, как правило, остаются незамеченными, так что порой невежество этого слуги закона дает себя знать только во втором поколении: купчая, брачный контракт или мировое соглашение, составленные неточно и неловко, внезапно взрываются, как бомба, и уничтожают все ваше состояние; впрочем, вам-то уже все равно, вы умерли, а сражаться приходится вашим наследникам. Если ошибку допустил нотариус, сражение это всегда происходит во Дворце правосудия; наш многолетний опыт подсказывает нам, что в основе большей части судебных процессов лежит не что иное, как невежество нотариусов. Нотариусы все равно что реки, которые питают собой океан судебных повесток. Точнее даже сказать иначе: они те заснеженные альпийские вершины, с которых незаметно стекают ручейки, превращающиеся затем в величайшие реки Европы.

О вредоносности ошибок в нотариальных документах нужно помнить всегда, а особенно сегодня, когда нотариусы сочиняют юридические акты, пританцовывая, составляют опись имущества, напевая арию Россини, а землю покупают, приговаривая: «У меня король, значит, все взятки мои».

Бороться с этим можно одним-единственным способом: если вы, на ваше несчастье, владелец большого состояния, вам надобно самому погрузиться в изучение законов, актов и проч.; вы должны изучить судопроизводство, должны уметь составить документ, имеющий юридическую силу, оформить передачу наследства и раздел имущества; такова оборотная сторона богатства: не стоит удивляться, что многие люди предпочитают бедность.

Если богач сумеет самолично вести свои дела, он предохранит себя от роковых изъянов, какими страдает большая часть нотариальных актов.

Есть и другое средство — призвать толкового адвоката и показать ему документ перед тем, как ставить свою подпись; тут главное — не дать адвокату возможности стакнуться с нотариусом.

Именно так поступают в богатых и знатных семействах; юноше, который должен унаследовать огромное состояние, не пристало приобретать теоретические познания на факультете правоведения, а практические — в конторе стряпчего, поэтому богатые семейства обзаводятся так называемым советом — собранием многоопытных казуистов, призванных блюсти интересы собственника.

Другая, не меньшая опасность — это множество мелких дополнительных соглашений, из которых нотариусы создают гарнир к крупному делу.

Вообразим, например, сложное дело о наследстве: вас заставят подписать два десятка доверенностей и бесчисленное множество расписок; доверенность пошлют за полсотни лье какому-нибудь помощнику, а тот ответит, что этой бумаги недостаточно.

У вас умер дедушка: да хранит Господь его душу! При жизни покойный обожал мебель, картины, табакерки и проч.

Вы не единственный наследник; нужно составлять опись. Вот тут-то вы и узнаете, во что обойдутся вам увлечения милейшего дедушки.

Нотариус берется за работу; начинает он с заглавия. Вы полагаете, что в начале надо выставить просто-напросто: «Опись имущества господина Такого-то…» Несчастный глупец!..

В заглавие должны войти все ваши звания, полномочия, наследственные права и проч.; здесь же следует упомянуть доверенности от ваших сестер и братьев, находящихся за много лье от вас.

Простой писец справился бы с этой работой за одно утро: написать-то нужно от силы семь-восемь страниц; нотариусу, однако, потребуются целых три вакации. Вакация в данном случае — это вовсе не каникулы, это определенный период времени, в течение которого нотариус с писцами трудятся у вас на дому. Такие вакации стоят очень дорого. Вот как это происходит.

Целая компания является к вам домой и в вашем присутствии осматривает весь дом от погреба до чердака; гости засовывают свой нос повсюду, чтобы знать доподлинно, что оставил и чего не оставил ваш дедушка.

Два востроносых писца простукивают деревянную обшивку стен, заглядывают под столы, переворачивают стулья; они, подобно Кромвелю, ищут повсюду дух Господень[110], только Господин этот — не тот, о каком пеклись члены Кромвелева парламента. Пока нотариус или писец заносят предмет в опись, оценщик определяет его стоимость.

Теперь представьте, в какой расход вводят вас эти табакерки и картины!

— Ах! Превосходная вещица! — восклицает писец.

Нотариус подхватывает, зовет оценщика; все рассматривают «вещицу», восхищаются ею; вы польщены, вам хочется рассказать, где и когда дедушка раздобыл этот шедевр, как сильно он был к нему привязан; слушают вас с величайшим вниманием: время-то идет.

Правда, первый или второй писец то и дело приговаривает очень сердито: «Не будем терять времени; за работу, господа; время — деньги».

Однако любопытство человеческое необоримо, и всякая вакация наполовину состоит из подобных сцен. Вы в восторге от скорости, с какой трудятся эти господа, от их умения отыскивать тайники, куда скупцы запрятывают деньги и завещание; понятно, что меньшим числом вакаций обойтись решительно невозможно.

Между прочим, после смерти госпожи де Помпадур опись ее имущества составляли целый год.

Не стоит и говорить, что заодно вам преподнесут заверенную копию описи, стоящую безумных денег; запомните раз и навсегда: с самого начала нужно заявить самым решительным образом, что копия описи имущества вам не нужна.

Подлинник занимает страниц десять, от силы двадцать; будьте уверены, однако, что копия непременно обретет форму толстенного четырехсотстраничного ин-кварто. Метаморфоза чудесная — примерно такая же происходит с актером Перле: только что вы видели его в «Нищем гурмане» длинным и тощим, и вот уже в «Каморке привратника» он является перед вами пухлым толстяком.

Итак, повторяю: ни в коем случае не просите у нотариуса копии никаких документов, за исключением купчих; достаточно записать дату заключения сделки и имя нотариуса. Это правило важнейшее; вообразите, например, что вы женитесь и нотариус преподносит вам копию брачного контракта на пергаменте; она со всех сторон перевязана премиленькими розовыми ленточками, которые реют, словно знамена, оповещающие о вашей победе! Можно ли не вознаградить подобную нотариальную любезность? За все хорошее приходится платить.

Другая важная область деятельности нотариусов, о которой мы, впрочем, не вправе распространяться, это отдача ценностей им на хранение. В этом деле все основано на доверии; тут как с выбором врача. Есть люди, которые призывают на помощь науку Лафатера и внимательно изучают внешний облик нотариуса: если щеки у него красные, а глаза разные, если он косит или хромает, они предпочитают с ним дела не иметь. Что же касается нас, мы можем лишь показать на одном-единственном примере, какое влияние оказывает нотариус на сохраняемые ценности, а ценности — на сохраняющего их нотариуса.

Не помню уже в каком году один небогатый молодой человек приобрел превосходную нотариальную контору в Париже. В это же самое время один большой и могучий банк пережил весьма чувствительное банкротство. Однако, когда господа Такой-то, Такой-то и компания оказались за границей, они с величайшим удивлением узнали из письма синдика[111], что их актив в два раз превышает пассив; банкиры поспешили вернуться на родину и, с согласия синдика, решили, что предоставят в уплату кредиторам миллион, а уж как его разделить, пусть кредиторы решают сами. Миллион был передан на хранение нотариусу.

Случаю было угодно, чтобы нотариусом этим оказался тот самый молодой человек, с которого мы начали рассказ. Ему принесли шкатулку, в которой лежала тысяча тысячефранковых билетов.

Согласитесь, что положение его было непростым; самый честный человек в мире, имей он хоть каплю воображения, не найдет покоя, если будет знать, что под подушкой у него лежит миллион.

Наш юный нотариус глубоко задумался; он думал, думал и надумал завладеть этим миллионом на законных основаниях. Он заинтересовался причинами, которые побудили банкиров оставить у него кругленькую сумму, и выяснил, что все дело в бесконечных тяжбах между кредиторами — тяжбах, в которых принимали участие несколько нормандцев, пятеро стряпчих и трое деловых посредников. «Да что там говорить! — воскликнул несчастный кредитор, к которому нотариус обратился с расспросами, — это будет тянуться еще долгие годы!.. А самое обидное, что деньги наши не приносят никакого дохода».