Читаем без скачивания Убить миротворца - Дмитрий Володихин

— Видел бы ты порядок на наших улицах! Нашу чистоту! Нам стоит побеседовать о гармонии цивилизованной жизни. Я имею в виду и ту гармонию, которая — внутри индивида, и ту, которая составляет основу общественного организма…

— А! Точь-в-точь как в военном училище. Порядок там железный. Чистота опять же. Полная санитария. Гармонии — полные карманы: каждый на своем месте, каждый работает до седьмого пота, и у всех полное единомыслие. Ну, в крайнем случае, двоемыслие: во-первых, сколько до обеда осталось, во-вторых, есть ли способ так пристукнуть сержанта-инструктора, чтоб никто не заметил.

— Ты просто не понимаешь нашей жизненной стратегии. У тебя нет информации, на основе чего ты можешь судить?

— Да чисто интуитивно… Ладно. Давай вашу жизненную стратегию — на следующий раз. Расскажешь.

— Ты поймешь, Витя, есть вещи позначительнее твоего космоса…

— Космос? Космос… Космос — вроде поля, на котором вперемешку закопаны клады и мины. Космос дорого просит, но он же бесконечно расширяет поле наших возможностей.

— Красиво говоришь.

— А ты послушай, послушай. Еще космос работает чем-то вроде предохранительного клапана… для нынешней сумасшедшей демографии… Если конечно, не стремиться делать некоторые вещи силой, как раньше… Нет, брат, это ты брось. Даешь звездную экспансию! Она мне мила. И… пора мне, Дима.

— Вот, еще последнее. Это на самом деле был Сатурн?

— Сатурнее не бывает.

— Разум всемогущий! И самое последнее… А будет ли у нас с тобой следующий раз, Витя?

— Жди как раньше, по вторникам и четвергам… Так. Домой. Слышите? Мне нужно домой, мне нужно обратно!

Белый кисель.

— …Что с рукой?

— Не знаю, господин капитан-лейтенант. Может быть, перелом.

Рука висела плетью. Из уха у Яковлева текла кровь.

— Левое ухо в норме?

— Нет. Не слышу ничего, наверное, какая-то ерунда с барабанной перепонкой. Но ничего такого страшного. А-а… кто там был с вами?

— Где?

— За пятнадцать секунд до взрыва с центрального поста запросили, кто зашел с вами в артпогреб. Там у них метка на приборах появилась… И кричал еще кто-то… потом.

— Ерунда. Датчики от взрыва испытали кратковременный свих. А кричал — я. Подумал, что от удара о переборку треснул череп.

— Понял, господин капитан-лейтенант.

Сомов обратился к Макарычеву:

— А вам, господин мичман, тоже что-нибудь померещилось… этакое призрачное?

По лицу видно было: очень даже померещилось. Куда отчетливее, нежели Яковлеву. Но Макарычев, немолодой и степенный человек, давно открыл для себя сверкающую истину: в армии от нездорового образа жизни любая дрянь может рядится под действительность, однако все заканчивается выплатой жалования. В дни выплаты жалования действительность решительно подтверждает свои полномочия…

— Не знаю. Нет, не помню, господин капитан-лейтенант.

— Понятненько. Так. Мичмана Яковлева на трое суток освобождаю от вахты. Первым заменяет мичман Макарычев, потом я сам. Больше дать не могу. Спечемся. Давай, парень, лечись.

— Да мне не надо, господин капитан-лейтенант. Она не болит особенно. Ерунда, господин капитан-лейтенант…

— Это приказ. Сейчас же галопом к врачу. Ясен приказ?

— Так точно.

— А вы, Макарычев, займитесь ремонтом этой груды металлического дерьма. — Он показал на развалины маршевого шлюза, а потом, широким жестом, и на весь отсек. Немедленно. Идите.

Макарычев козырнул и отправился добывать исправный и к тому же вменяемый ремонтный автомат. Они нынче в дефиците…

Только теперь старший корабельный инженер позволил себе подумать, до чего же им всем повезло сегодня. Прежде всего, цел корабль. Слава Богу. Целы все на корабле, хотя кое-кто и попорчен слегка. Ничего, до свадьбы заживет. Цел он сам. И, главное, спать ему осталось почти три часа. А для знающего человека это большое дело.

В месте, чрезвычайно отдаленном и от Терры-2, какую знает старший корабельный инженер Виктор Сомов, и от рейдера «Бентесинко ди Майо», и от Земли, какую знает транспортник Дмитрий Сомов, два заинтересованных наблюдателя вели неторопливую беседу.

— …Исключительно похожи. Расходятся лишь в частностях, по сути, — в мелочах.

— Сомневаюсь. Информации недостаточно.

— Я уверен, один непременно вытащит к другому миссию. Это уж как Бог свят.

— В любом случае, от нас уже ничего не зависит. Ведущий научился пользоваться каналом, а Ведомому это и не требуется. Все. В настоящий момент нам осталось только присматривать за ними.

— Да, конечно. Но поймите и вы меня! Ведь мы в двух шагах от реализации модели «Освободитель»… Ближе всех прочих, по-моему. Смежники что-то молчат о продвижении. Мы почти сняли банк, азарт необыкновенный, предвкушение кружит голову. Смотреть в затылок успеху и не иметь ни малейшего шанса — подтолкнуть дело…

— Уймитесь.

— Да… Да. Хорошо. Разумеется. Я попробую. Да.

— Лучше присмотритесь, ей-богу, в чем разница. Меня очень интересует точка расхождения.

— А что они в итоге получили — по сравнению с нашими?

— По сравнению с XX веком — ничего, абсолютно ничего. Просто вытащили все свои старые проблемы в космос. Но им досталась передышка, поскольку они миновали тупик. Где, когда им удалось получить такую возможность? Нашим-то не удалось…

Часть 2

Зарайский джокер

Глава 1

Бог, семья, служба

16 апреля 2125 года.

На орбите Фебы.

Виктор Сомов, 29 лет, и Даниил Вяликов, 40 лет.

— Он тебя, дурака, просто убьет. Прихлопнет.

— Ты преувеличиваешь.

— Ну да, если пожалеет, обойдешься переломанными ногами.

— Я был чемпионом училища по самбо.

— Отшибут тебе рога, Хосе, и останешься безрогим чемпионом по самбо.

— Да ты еще издеваешься, Витя! Если не хочешь помочь, скажи, амиго, просто, без лишних слов: «Не буду!» И Хосе тебя поймет. И зла на тебя… по-русски… не помню… Не затаю?

— Да.

— Что — да? Ты согласен?

— Уймись, пентюх! Голова садовая! Она же играет с тобой! Ей приятно будет, когда два мужика из-за нее друг другу репы разобьют… А потом все равно тебе ни черта не обломится, неужели не понимаешь? И была бы любовь, так я бы понял, Хосе. Я бы понял! А тут одно тупое издевательство.

— Машечка обещала, что будет принадлежать победителю…

— Дурак. Нет, не согласен я.

— Послушай, Витя! Мы не можем без арбитра. Иначе это будет не дуэль, а простое… эээ…

— Мордобитие?

— Точ-чно!

— Да оно и так…

— Мужчина ты, или нет?

— Мужчина-мужчина. Потому и на дурь меня своротить непросто. А ты, взрослый человек, годов сколько, а ума не нажил…

— Оставь свои поучения для кого-нибудь другого. Поможешь?

— Нет.

— Тогда иди к черту.

— Эй! Дурень! Черт нерусский! Хосе! Да постой ты.

— Что? Мне надо уладить это дело, Виктор. Не можешь… ассистировать? ассистировать, да… то отцепись.

— Послушай. Ведь вы с Семенченко — боевые офицеры. Я не говорю уже, что о другом вам надо думать… а… грязь какая-то выходит.

Тогда Лопес вцепился Сомому в рукав и как-то нелепо, по-мальчишески дернул.

— Ты мне этого не говори! — а потом заглянул Виктору в глаза, как смотрит на хозяина давно не кормленая псина, и тоном ниже добавил, — Я же понимаю. Но переломить себя не могу. Мог бы — переломил бы давно. Витя! С тобой, или без тебя, а все равно это неизбежно. Я правильно сказал?

— Да.

— Да — в смысле правильно?

— Да — в смысле получите вы, бараны, арбитра. Будет калечить тебя этот амбал, так вытащу хотя бы…

— О нет! Мадонна! Обещай мне, что не полезешь! Дело чести, амиго.

— А ты не слишком до хрена просишь за один раз? Смотри, морда треснет и по швам пойдет…

Место выбрала Машенька. Шлюзовая камера на батарейной палубе. Здесь есть, где развернуться, а посторонние заглядывают сюда нечасто. У Сомова четыре мысли боролись на первенстве «Мисс Главная Неприятность». Во-первых, это его «отдыхающая» смена, и тик-так работает не в пользу здорового сна. Конец рейда. Спать хочется до того, что посреди боевого дежурства по визирам, табло и пультам управления начинает скакать какая-то шальная анимация… «Мультики» — верный признак: ты сточился, вроде ластика по наждаку, и вот-вот проворонишь нечто действительно важное. Во-вторых, формально рейд еще на завершился, хотя «Бентесинко ди майо» и болтается на орбите Фебы, а это территория анархических союзников с Русской Венеры. Вот когда они доберутся до собственной базы, и командор Вяликов отдаст приказ, тогда и рейду конец… Так что в настоящий момент вся их клятая дуэль состоится как бы в боевых условиях. Статья на утяжеление, так сказать… В-третьих, его другу, хотя и редкому кретину, Хосе Лопесу, сейчас штурмовик Семенченко, здоровый, как броненосный крейсер, свинтит башку. В-четвертых, над всей затеей витает ощущение глубокой неправильности…